Кроваво-красный (СИ), стр. 80
Удар, звон бьющегося стекла, брызги смешанного с кровью вина на камне стены. Удар — не слишком сильный, но руки Харберта разжались, и Терис, перекатившись, упала на пол. Встрепанные волосы, блеснув запутавшимися в них осколками стекла, закрыли лицо, и убийца вслепую отползла, счастливо избежав пинка ногой.
— Ах ты сука!.. — взбешенный рев над самым ухом заставил рывком, приложившись головой об угол стола, подняться и опрометью броситься к двери. Что-то болезненно скользнуло по спине, треснула ткань, и уже совершенно настоящий страх выдавил из легких жалобный вскрик.
Два прыжка до двери, грохот опрокинутого по дороге стула, коридор — и взгляд выхватил из сумрака спасительную черноту робы Спикера, в которую тут же нервно впились пальцы.
— Спикер, там... — вовремя выступившие и зарябившие в глазах слезы размывали коридор, но краткий взгляд Люсьена Лашанса Терис поняла, — Там Харберт...он...
— Я разберусь, — ее осторожно сдвинули в сторону, под ноги шагнувшей было вперед второй фигуре в черном, в которую она не замедлила вцепиться.
Банус Алор. Совсем молодой данмер с тем же неуловимым, въевшимся глубоко в душу, отпечатком Братства, что и Матье Белламон, с той же безукоризненной выправкой... И сейчас, когда Терис повисла на нем всем весом, в алых глазах промелькнуло полнейшее замешательство: его готовили ко многому, но не к этому.
Краем глаза убийца уловила движение в конце коридора; растрепанный и залитый вином Харберт вырос в дверях кухни и отступил, стремительно посерев.
— Это не то! Я...я ее не трогал... — он попятился от неторопливо надвигавшегося на него Спикера, — Она... Это случайность!..
Голос Харберта оборвался, как будто бы он подавился своим криком. Неуклюже, уподобившись сломанной марионетке, он шагнул назад, в сумрак кухни, и последнее, что отразили его глаза, был страх, смешанный с полным и лишающим сил пониманием своей беспомощности. За долю секунды до того, как из поля зрения исчез и Спикер, тускло блеснул в его руке меч, а потом, через пару долгих мгновений тишины, раздался булькающий хрип, и что-то с грохотом обрушилось на пол.
Одной проблемой в Братстве стало меньше, и в душе не шевельнулось ничего, только зародилось смутное беспокойство по поводу того, как отреагирует Спикер на ее идею с афродизиаками, когда придется все рассказать. Но это потом. В ближайшее время надо много плакать и сбивчиво, но доступно рассказывать о произошедшем, которое и так ясно как день: норд прославился на все Братство своим дурным характером, а это была всего лишь последняя капля в море его бесчинств.
Глава 40
Теплый густо-золотой чай исходил пряным паром и был совсем близко — чашка стояла на столе, но пить приходилось редко, маленькими глотками, прерываясь на всхлипывания и сбивчивые объяснения. Мешала и Альга, крепко прижимавшая полукровку к себе и время от времени гладившая по голове с несвойственной ей материнской заботой. Сама ситуация тоже не располагала к тому, чтобы поудобнее устроиться в широком кресле и спокойно попить чаю. Слишком напряженный момент, слишком многое ей пришлось пережить в последние полчаса, чтобы демонстрировать такое неестественное спокойствие. Тем более, помимо Альги в комнате Винсента присутствовали сам вампир, Банус Алор и Спикер, а за плотно закрытой дверью в мертвой тишине затаились братья и сестры, прибежавшие на шум, когда все уже закончилось. Удачное стечение обстоятельств — Харберт был уже мертв, и Гогрон, размахивавший молотом, ограничился только бранью на родном языке, когда с разбегу влетел в лужу крови. Терпение орка, давшее трещину уже давно, не выдержало, и дело едва обошлось бы без нарушения догматов, успей он чуть раньше. Что до остальных... Разглядеть выражения их лиц Терис не успела, но чувствовала исходящее от них смятение и сострадание. Смерть норда их не огорчила, и некоторые, быть может, сдерживали облегчение лишь из-за присутствия в убежище чужака.
— Итак... Вы ведь знали Харберта раньше? — Банус Алор, бледный, нервный и совершенно не довольный свалившейся на голову обязанностью дознавателя, мерил шагами комнату и не знал, куда деть растерянный взгляд.
Терис кивнула, дрогнув всем телом, и не сразу выдавила ответ тем же нетвердым голосом, которым говорила последние пятнадцать минут, пока стремительно протрезвевшая Альга отпаивала ее чаем и доставала из порезанных ладоней мелкие осколки стекла.
— Мы иногда виделись...
— Как часто? — молодой душитель старательно вывел что-то на листе бумаги, но перо в его пальцах нервно дрогнуло, и по желтизне листа поползло черное пятно.
— Я...точно не помню, но мало... — полукровка всхлипнула, — Я боялась его.
— Он совершал подобное ранее? — данмер все же что-то черкнул на чистой части листа, и это невольно породило не самые приятные воспоминания о временах, когда точно так же ее показания записывали легионеры. Так же старательно, задавая все новые и новые вопросы, и после всей этой долгой процедуры обычно следовал или штраф или, в худшем случае, несколько дней за решеткой.
— Банус, дорогой мой, он здесь ко всем лез! — гневно бросила Альга, и в ее глазах огнем вспыхнуло раздражение, — Пил и приставал к Мари и Телендрил. И я вам об этом говорила!
Банус Алор, залившись бледно-лиловым, окончательно смутился, и Терис на мгновение даже пожалела его: отправляясь в Чейдинхолл по долгу службы, он не предполагал, во что ему придется ввязаться и какие вести принести обратно. Едва ли остальных Спикеров и Слушателя обрадует смерть их пешки; как убийца Харберт не представлял никакой ценности, но внезапно доставшаяся ему роль шпиона совершенно меняла положение дел. Интересно, знал ли об этом Банус, или же душителей не посвятили в такие тонкости?
— Харберт давно выказывал неповиновение, — Винсент Вальтиери, каменным изваянием стоявший у стены, нахмурился и со своей обычной мягкой строгостью посмотрел на душителя, — Ему не раз делали предупреждения, надеясь на то, что в нем проснется здравый смысл.
— Да, доводилось слышать.... — данмер сконфуженно отвел совершенно потерянный взгляд и покрутил в пальцах перо, — Но я подобными вещами не занимаюсь, могу только представить, как вам было с ним тяжело.
Терис судорожно вздохнула и вытерла тыльной стороной ладони опухшие глаза, чувствуя на себе взгляд душителя, все еще ждавшего ее ответа.
— Я старалась избегать его. Сегодня...он был трезв, и сначала все было нормально...
— В каком смысле?
— Мы поговорили... — еще один жалобный всхлип, и объятия Альги стали крепче, — Я надеялась, что смогу с ним поладить, как и с остальными. И он сказал, что бросил пить...
Банус Алор вздохнул, рассеянно кивая и хмурясь, что странным образом придавало ему совсем мальчишеский вид.
— Но при этом у него было вино?
— Я...я не знаю... — Терис всхлипнула, скрывая вызванное вопросом беспокойство, — Я предложила ему чай, он согласился...и вел себя тихо, пока я не подошла...
— А вино? — взгляд Бануса Алора стал цепким, и вместе с этим стали ярче воспоминания о легионерах, и Терис глубоко вдохнула, пытаясь избавиться от вставшего в горле кома.
— Банус, оставь уже ее в покое. Вино он мог принести с собой, на кухне оно тоже есть, — Спикер, старательно чистивший клинок, со сдержанным раздражением посмотрел на душителя, — Дальнейшее ты видел сам.
Данмер кивнул, разом приняв прежний потерянный вид, и смущенно умолк.
— Я...я не помню, совершенно не помню, откуда взялась эта бутылка, — Терис подняла на него взгляд, уже с некоторым трудом выдавливая новую порцию слез, — Она попала под руку, когда я начала отбиваться.
— Но он уже был пьян?
— Наверное... Я стояла у плиты и не видела, что он делал, — слезы с новой силой хлынули из глаз, обжигая щеки, рыдания умело задушили слова, — Я не ожидала от него...не думала, что он так... — полукровка сжалась, закрыв руками лицо, и Альга крепко прижала ее к себе, успокаивающе гладя по встрепанным волосам и вытаскивая из них последние осколки бутылки.