Кроваво-красный (СИ), стр. 32
Терис тряхнула головой, гоня мысли. После почти бессонной ночи текшие в каком-то неправильном русле. Ей бы о задании думать, а перед глазами то Корнелий в платье, то собственный скелет...
«Харна Ганто, 427 3э. — 15 4 э.» — возвещали буквы на сером надгробии, еще не иссеченном ветрами и снегами, превратившими часть старой ограды в каменное крошево.
— Ну здравствуй, Харна. — Терис села на траву и сняла со спины меч, оттягивавший плечи непривычной тяжестью — ковался по заказу для девушки, которая была выше на голову и намного сильнее, — Прости...прости, что не приходила так долго. Зато теперь я...я твой меч принесла...
Терис положила меч на траву рядом с букетом свежих цветов и замолкла, больше не проронив ни слова. К чему эти слова? Харны здесь нет, она не слышит, а если и видит все это откуда-то из других миров, то знает все и так. И про то, что она принесла ей меч, и про то, какой ценой этот меч достался, и про то, куда это привело. А сама она не знает ничего. Харна говорила что-то в тот вечер, рассказывала о себе, и Терис, наверное, запомнила бы, если бы не гложущее тогда чувство неприятия, внушенное советами. Глупо, как глупо вышло... Если бы она послушала, может, узнала бы что-то о ее жизни, могла бы догадаться, кто носит ей цветы. От этого нет никакого прока, она не пошла бы искать того человека, но хотя бы знала имя того, кто тоже по ней скучает. Корнелий говорил. Что обучался владению мечом у кого-то из Гильдии, может, он знал ее... Надо спросить, когда закончится все это безумие.
Терис поднялась с нагретой земли, поборов желание свернуться на теплой травке и поспать, и бросила взгляд на идущую под гору улочку, пестревшую вывесками лавок. Где-то там можно купить готовое платье, бутылку вина и что-нибудь, чем можно накраситься так, чтобы не узнали. Все же хорошо, что Харна этого не увидит...
Глава 15
— Ты вырастешь шлюхой и закончишь свою жизнь в борделе! — возмущенно вещал облаченный в серое одеяние, близкое к священническому, учитель, выловив ее после возвращения с ночной вылазки до ближайшей пещеры.
И ведь в чем-то был прав, даэдра его побери.
Глядя в мутное зеркало, Терис понимала, что куртизанка из нее выходит на редкость неказистая. Платье из ярко-малинового бархата, купленное в лавке, было велико, и ей пришлось вспоминать то, чему ее учили в приюте на уроках шитья. После четырех часов ругани и проклятий в адрес извращенной изобретательности клиента оно все же было убавлено, хотя широкий вырез ворота перекосился, а подол волочился по земле, но Терис оставила это без внимания — второй раз она не собиралась надевать эту цветастую дрянь, а для одного раза сгодилось бы и так. С волосами было хуже — любая попытка сотворить на голове что-то приличное превращала и без того взъерошенную шевелюру в воронье гнездо, и Терис быстро оставила эти старания, пристроив за ухом яркий цветок осенней астры. Густо-черная сурьма прочертила от раскосых глаз к вискам кривые стрелки, румяна легли неровно, и убийца долго стирала их рукавом,но стираться они не желали, и оставили на скулах пятна, а ярко-красная помада довершила образ. По крайней мере, ее не узнают...
Последний взгляд, перед выходом брошенный в зеркало, породил нездоровую мысль о том, что сказал бы Спикер, увидев ее в таком виде. От представленного Терис захотелось очень сильно приложиться лбом к стене, но она сдержалась — синяк ей бы совершенно не подошел и испортил бы весь вид. Хотя что тут можно испортить еще, она не представляла.
Она вылезла из окна и вывернула плащ с изнанки на лицевую сторону — густо-бардовую, с кокетливыми цветочками по подолу, и, по привычке натянув капюшон, направилась к воротам Королла. Стража проводила ее заинтересованными взглядами, один присвистнул вслед, и Терис ускорила шаг. Лучше не думать, как она выглядит со стороны...
«Серая кобыла» была полна народа и шума в этот поздний час. В душном воздухе висел дым, стучали пенящиеся пивом кружки, между столами сновала дородная хозяйка, разносившая заказы и обменивавшаяся слухами с гостями. На по привычке тихо прокравшуюся в переполненный зал Терис она не обратила внимания, и это ненадолго успокоило: можно было тихонько сидеть в уголке, обнимая заранее приготовленную бутылку вина и обгрызать нитки, вылезшие-таки из укороченных рукавов.
— Познакомимся? — к столику, едва не сбив бутылку вина, подсел явно глотнувший лишнего имперец.
— Нет, я жду клиента. — мрачно бросила убийца, на всякий случай придвинув драгоценную бутылку к себе.
— Что-то ты невеселая. — он не уходил, а продолжал сверлить плохо концентрировавшимся взглядом, — Может, прогуляемся, пока его нет?
— Он скоро придет.
— Ох, женщины... — он зазвенел извлеченным из кармана кошельком, — Сколько?
Терис покосилась на его кошелек, невольно подумав, что бутылки неплохо бьются об головы, а оставшейся в руке розочкой вполне можно перерезать горло. Забавная будет ситуация: верная клиенту шлюха убила того, кто предложил больше... Убийца сосредоточенно прикрыла глаза, гоня от себя назойливые глупые мысли. Убивать нельзя, надо сидеть с каменным лицом и ждать, когда сюда заявится Мотьер. Пришла бы сама, если бы не его планы, которым приходилось следовать, рискуя собой. Собирать свидетелей, которые потом будут гудеть о том, что он умер во время любовных утех с девицей легкого поведения. И наверняка будут искать ее как убийцу или свидетеля. Правда, запомнят они куртизанку в малиновом платье, и вряд ли обратят завтра какое-то внимание на тощую бродягу в старом плаще, но чувство тем не менее оставалось неприятное.
— Так и будем молчать? — имперец протянул руку к ее лицу, но Терис аккуратно отстранилась. Кинжал рядом, только нельзя... Чертов заказ. И в таверне, полной народа, никто не подойдет, если он перейдет на более активные уговоры. Она окинула взглядом таверну, надеясь, что на них еще не начали оборачиваться. Хозяйка так же сновала между столами, несколько бойцов выпивали за дальним столиком, у очага пригрелся почтенного вида старик. Внимание на нее обращали разве что отиравшиеся около стойки девицы, одетые не менее ярко, чем она, да забившийся в противоположный угол бледный бретон. Но девицы сочли ее недостойной внимания конкуренткой и быстро забыли, а парень, кажется, набрался настолько, что просто прилип к ней ничего не выражавшим взглядом.
— Меня Сивелием зовут, я работаю на ферме Одила. И там сейчас никого нет, а ключ у меня. Или сеновал в амбаре тебя устроит больше?
Терис смолчала, хотя была почти готова объяснить ему, что она представительница другой не менее древней профессии, когда рядом внезапно возник Франсуа Мотьер.
— Я...я пришел. — он остановился у стола и застыл, конфузливо оглаживая дублет.
— Ммм, наконец-то, дорогой. — с деревянной улыбкой выжала из себя Терис и с почти искренним рвением взяла его под руку. Имперец что-то разочарованно протянул пьяным голосом, но за ней не последовал, переключив свое внимание на девиц у стойки, не столь мелких и костлявых и накрашенных поаккуратнее.
После духоты таверны воздух на улице был опьяняюще свежим, и Терис долго не натягивала капюшон такого же яркого плаща, хотя вечерний холод уже подернул изморозью мостовую.
— Простите, я задержался... — промямлил Франсуа Мотьер и приобнял ее за талию, увидев проходящих мимо горожан, с которыми не преминул раскланяться, — Нужно было закончить кое-какие дела.
— Вы все приготовили? — Терис скрипнула зубами, но стерпела, одарив проходящего мимо орка широкой улыбкой, приличествовавшей ее нынешнему статусу.
— Да, осталось только выпить. Это...это не больно?
— Не больнее, чем быть убитым наемником.
— Да... Я зря боюсь. — он выдал нервную улыбку и умолк до конца дороги.
Дом Франсуа Мотьера, огромный двухэтажный особняк, был расположен у самой площади и был далеко не бедной лачугой, однако его хозяин умудрился влезть в долги настолько, что его кредиторы сочли разумным послать по его душу убийцу. Интересно, на что он эти деньги просадил, не на девиц ли?