Кроваво-красный (СИ), стр. 24
Не смущает. Стол чистый, пахнет холодом и камнем…удобный… И, кажется, еще ее гладят по голове, убивая остатки желания шевелиться.
***
Лежать было тепло, но затекала шея, вынуждая приоткрыть глаза. Все та же лаборатория тонула в сгустившемся полумраке — половина свечей погасла, и темнота из коридора заползала через открытую дверь, больше не гонимая их светом. Стол, где недавно лежал скелет, уже пустовал, и где-то очень далеко в коридорах скрипели кости и волочился по камням не то молот, не то меч.
Терис выбралась из-под тяжелого плаща и спустила ноги с лавки, окончательно продирая глаза. В изголовье, ловя отблеск свечей, стояла массивная стеклянная банка, и в ней, видное сквозь зеленоватую жидкость, плавало чье-то сердце. Что-то подсказывало убийце, что не так давно оно принадлежало орку, как и отправившийся патрулировать коридоры скелет, и эта мысль не внушала ей ни капли отвращения. В лаборатории было по-своему уютно, тихо и чисто, и она вернулась бы сюда еще, если бы была возможность.
С шорохом на пол упал свернутый кусок пергамента, и Терис, развернув его, различила в полумраке уже знакомый ровный почти каллиграфический почерк.
Месяц начала морозов, 7. Закат.
Неделя... Можно что-то выучить, если выйдет — сходить на задание или потренироваться на гоблинах, найти бы только подходящую пещеру. И, если Альгмара вернется к этому времени, попросить какую-нибудь книгу по алхимии...
Подхватив оставленную в углу сумку, Терис сунула в нее пергамент и вышла в почти полностью затопленные темнотой коридоры, в которых непременно заблудилась бы, если бы не кровавый след на полу, ведший к выходу. Как и в прошлый раз, прогуливавшиеся в коридорах скелеты не обращали на нее внимания и не пытались нападать, и настроение становилось на удивление хорошим. Судя по тому, что останки орка ушли, собрала она их правильно, да и Спикер проявил странную для убийцы доброту, дав ей отоспаться. Спать, правда, все равно хотелось, но в Убежище ждала своя кровать, куда более удобная, чем каменный стол или лавка, заставленная банками с человеческими органами. Интересно, зачем они? Надо бы спросить, даже если ответом на вопрос будет еще одна книга с сотней страниц малопонятного научного текста.
Скрип костей был воспринят как что-то привычное, не таящее опасности, и только свист рассекающего воздух меча заставил бросится в сторону, спасаясь от удара. В густом сумраке мелькнули орочьи клыки и узкие дыры глазниц на сплюснутом черепе, и Терис едва успела выхватить из ножен кинжал, когда тяжелый меч врезался в стену рядом, высекая из камня искры. Она уклонилась, ушла от его костлявой руки, потянувшейся к горлу, поднырнула под летящим навстречу клинком... Удар кинжала пришелся между позвонков, лезвие с хрустом вошло между недавно совсем целых костей, заставив скелет дрогнуть и промедлить. Второй удар снес пустой череп, со стуком отлетевший в жадно проглотившую его темноту; кости, больше ничем не сдерживаемые, обрушились на пол бесформенной грудой. Тяжело выдохнув, убийца сделала шаг назад и уперлась спиной в стену…явно живую стену.
— Ну вот, можешь же, когда хочешь. — прозвучал над ухом убийственно спокойный голос, добивший остатки подорванного спокойствия. Развернувшись, Терис со злостью вцепилась в ткань шерстяной робы и впилась взглядом в темноту под капюшоном, не находя слов.
— Вы…
— Ужасный, жестокий человек. — без тени злости на нее прозвучал голос Лашанса, казалось, что его даже забавляла ярость, с которой на него бросилось полутораметровая полукровка.
— Да...
— Ну а что ты хотела от Спикера? Моя совесть умерла раньше моей первой жертвы.
Полностью соглашаясь с этим фактом, Терис отпустила робу и бросила взгляд на груду костей, белевшую в темноте. Столько трудов пропали даром и, кажется, она даже знала, кто будет его собирать...
— В следующий раз будет гораздо проще, у тебя хорошая память. Только повтори в этот раз строение позвоночника. — в руку ненавязчиво легла знакомая тяжесть книги, давая убийце понять, чем она будет заниматься в свободное от выполнения заказов время.
Глава 11
Желтоватые страницы хранили запах пыли и крови, мелкий шрифт резал глаза, строками переползая из столбца в столбец. Поля местами тоже были исписаны: где-то чернилами, где-то чем-то темно-бурым, в происхождении чего Терис сомневаться не приходилось, только всплывали все новые и новые вопросы. Откуда книга, кто написал, и как она попала в Братство, которое, кажется, само по себе далеко от некромантии... Спросить бы, если в следующий раз не придется оправдываться за очередной промах...
Распахнулась, жалобно скрипнув на петлях, дверь, и Антуанетта Мари ввалилась в комнату с непривычным шумом. Сумка, серая от пыли, полетела в угол, и убийца упала на кровать, громко выдохнув и раздраженно поправив растрепанные волосы, выбившиеся из короткой косы. Ее лицо кривилось от неудовольствия и раздражения, под глазом виднелась свежая ссадина, и вид у девушки был несчастно-обиженный.
— Все в порядке? — Терис отложила книгу и села на кровати, окинув цепким взглядом убийцу. Крови на ней не было, если не считать пары пятен на рукаве куртки, которую та так и не сняла, дошла она своими ногами, но одно выражение ее лица говорило о многом.
— Позови Корнелия, мне нужна его помощь. — девушка недовольно надула губы, не глядя на соседку. — Этот чертов легионер сопротивлялся даже с ножом в боку...
Кивнув, Терис поспешно вышла, надеясь, что Корнелий не успел никуда уйти. Вроде бы, ничего совсем страшного с девушкой не случилось, но сама она об этом судить не бралась: помимо явных повреждений могли быть еще и заклятия, в которых она совсем ничего не смыслила.
Стены подземелья и затворенная дверь приглушали слова, чистым голосом сплетаемые в молитву, возносимую Акатошу. Сквозь узкую щель пробивался яркий свет свечей, зажженных во славу драконоглавого божества, и Терис почти видела, как застыл на полу убийца, не то замаливая грехи, не то прося благословения на месть за невинных перед тем, как уйти на новое задание. Не мешать, не тревожить... Не стала бы, если бы не Мари.
Рука дрогнула, и стук вышел тихим, но его хватило, чтобы оборвать серебристую музыку молитвы.
— Что случилось, сестра? — Корнелий был тих и смиренен, ее вторжение не злило его, только печалью искрилось в глазах, вызывая у Терис смутное чувство вины.
— Мари звала, ей нужна твоя помощь. — при виде того, как побледнел юноша, убийца поспешила добавить, обругав себя за поспешность, — Ничего страшного не случилось, просто...
— Боги... Я же просил ее быть аккуратнее... — словно не слыша ее, бретонец метнулся к кровати, извлекая из-под нее сундучок и, засунув в карманы несколько флаконов, вылетел в коридор, совершенно забыв про полукровку и распахнутую дверь.
Не решаясь следовать за ним, девушка тихо закрыла дверь в комнату, залитую светом, в котором сама фигурка Акатоша сияла неземным белым блеском. Все убежище, наверное, в курсе его религиозности, но все же незачем им лишний раз видеть ее проявления. Может, те, о которых говорила Альгмара, тоже убили своих братьев за неправильные взгляды...
— О, нашей Антуанетте снова неймется... — прошипел за спиной голос, который никак нельзя было спутать с человеческим. Очива, неизвестно когда вернувшаяся после долгой отлучки, стояла у стены, держа на руках Шеммера, и, судя по всему, стояла довольно давно.
— Ее ранили, наверное... — как можно искреннее проговорила Терис. Из разговоров с Мари она уже уяснила, что той не совсем по душе аргонианка, и не удивилась бы, если бы та не испытывала к ней теплых чувств, но участвовать во всех этих склоках ей вовсе не хотелось.
— Ранили, как же. — Очива сощурила глаза, — Подставили пару синяков, она сразу Корнелия к себе тащит, он ей каждую царапину лечит.
Терис промолчала, не желая срываться на обсуждение Мари, но аргонианка и не ждала от нее никаких слов.