Вам — задание, стр. 94

Машина развернулась и остановилась у небольшого дома, где разместился отдел по борьбе с бандитизмом. Они вышли из машины, и Крайнюк провел Моравского и кабинет Мочалова. Спросил:

— Мне можно идти, Петр Петрович?

— Нет, побудь с нами, — ответил Мочалов и, поздоровавшись с Моравским, сказал: — Давайте знакомиться: я — новый начальник отдела капитан Мочалов. Зовут меня Петром Петровичем. О вас, Казимир Казимирович, мне рассказал Сергей Миронович Коротков. Он вам передавал привет и извинялся, что не попрощался с вами. Он очень торопился и еле успел дела сдать. Я немножко освоился и решил сегодня познакомиться с вами. Поэтому и послал за вами.

— Ну и слава богу, — невпопад почему-то сказал Моравский.

— Что, вы тоже хотели встретиться со мной? — улыбнулся Мочалов.

— Нет, нет... — смутился старик, — я, когда увидел вот этого молодого человека, сел к нему в машину, немножко испугался...

— Чего же вы испугались?

— Видите ли, Сергей Миронович никогда меня не приглашал сюда. Он сам приезжал ко мне, и мы обычно с ним встречались и беседовали в других местах.

— Правильно. Я впредь буду делать то же самое, но согласитесь, если бы я сегодня приехал к вам и начал беседу, то вы бы мне наверняка не поверили, а теперь вы побывали у нас в отделе, видите, что я тот, за кого себя выдаю, и у вас сомнений никаких не осталось. Не так ли?

— Да, да, вы правы и поступили правильно, — быстро согласился Моравский.

— Ну вот и превосходно. Теперь давайте перейдем к делу. Не кажется ли вам, Казимир Казимирович, что вам пора устраиваться на работу?

— Мне? Куда? Кем?

— Ну, например, на железную дорогу, скажем, кладовщиком или заведующим складом, где, кроме разных товаров, имеется оружие кое-какое и боеприпасы.

— Но я никогда в такой должности не работал...

— Ничего, и старостой до войны вы тоже никогда не были. Скажу вам прямо. Нам это надо для того, чтобы покончить с бандой Федько. Мы вам, как видите, доверяем и просим оказать помощь. Место для вас готово, и с завтрашнего дня вы должны приступить к работе.

— И что я должен делать?

— Работать и ждать, пока к вам явится Федько или кто-нибудь от него. Если у вас спросят вот об этом человеке, — Мочалов протянул Моравскому листок бумаги, — то вы должны ответить, что он работает в ОРСе — это значит, в отделе рабочего снабжения уполномоченным по заготовкам продовольствия, ездит по деревням и что вы рекомендовали ему остановиться на постой у надежного человека — Бронислава Лешика. Если у вас будут просить оружие и патроны или требовать их с помощью угрозы или шантажа, то в принципе соглашайтесь, но скажите, что получить у вас все это и вывезти за пределы базы может только ваш друг, который занимается заготовками.

— Но это же опасно. Вы же, господин, простите...

— Петр Петрович, — подсказал Мочалов.

— Да, да, простите, Петр Петрович, сами знаете, что с Федько шутки плохи...

— Знаю. Поэтому и хотим навсегда покончить с ним и его бандой. Вы же понимаете, что ему прощения не будет, а это значит, что вы сможете спокойно вернуться в деревню, в свой дом.

— А Федько и его дружки не узнают, что я вам помогаю?

— Исключено. А для того чтобы вы чувствовали себя смелее, с вами будет работать в складе рабочим вот этот парень, — Мочалов кивнул в сторону Крайнюка, — зовут его Антоном, фамилия — Крайнюк. Он человек новый в этих местах, и его пока никто не знает. Ну, так как, Казимир Казимирович, согласны?

Моравский зачем-то пожевал губами, нервно потрогал пуговицы на рубашке, а затем, дотронувшись рукой до колючей бороды, ответил:

— Я же понимаю, что отказываться не имею права. Да и сам вижу, что это надо, может, и впрямь к себе в дом смогу вернуться. Ладно, Петр Петрович, я согласен.

— Ну вот и хорошо, — удовлетворенно сказал Мочалов и посмотрел на Крайнюка. — Что пригорюнился, рабочий склада, присаживайся поближе и давайте оговорим детали.

ВЛАДИМИР СЛАВИН

И на этот раз Федько появился неожиданно. Постоял немного у дверей, пытливо вглядываясь в лица отца и жены, затем громко поздоровался, протянул руку Славину:

— Привет, друг! Как дела?

— Дела идут, контора пишет, бухгалтер деньги выдает.

Федько уселся на табурет:

— Выяснил?

Владимир кивнул головой.

— И как?

— Можно поговорить.

— Давай будем говорить.

— Мой друг может сделать тысяч десять патронов. Но требует такую сумму, что лично для меня, как говорится, овчинка выделки стоит.

— Денег дадим.

— Что толку. Дадите деньги, значит не смогу получить нужный товар. А я хотел бы свиней да телят голов сорок — пятьдесят закупить. Кое-что нам с другом достанется.

Федько взглянул на стоящих у печи хозяев:

— Ну, что вы? Накрывайте стол!

Ядя и старик засуетились, а Степан, не дожидаясь закуски, налил в грязные стаканы самогон:

— Выпьем за наше дело, за нашу дружбу.

Вскоре в комнате наступила тишина, нарушаемая лишь усердным чавканьем Федько. Ел он жадно и неаккуратно. Все лицо его и руки лоснились от жира, к подбородку прилип кусочек яичного желтка. Пил много и часто, быстро пьянел. Через каких-нибудь полчаса Федько окосел, его потянуло на душевный разговор.

— Вот ты, Володька, понимаешь, что такое жизнь? — говорил он заплетающимся языком. — Послушай меня. Ты не знаешь, как даже выглядит настоящая жизнь. Вот возьми меня. Сам себе хозяин, меня люди уважают, боятся. И это все потому, что я не простой человек. Мое дело — быть хозяином. Хочешь, возьму к себе?

— Куда? На хутор?

— Х-ха... На хутор! Во сказал! На волю возьму! Заживешь припеваючи. Ни в чем нуждаться не будешь...

К столу подошел старый Лешик. Он внимательно и настороженно прислушивался к разговору и, боясь, что сын сболтнет лишнее, вмешался в разговор:

— Ты пошел бы прилег. Отдохни с дороги.

«Странные у них отношения! — опять подумал Славин о Лешиках. — Друг друга даже по имени не называют, держатся как чужие. — Он стиснул голову руками, притворяясь пьяным. — Как же выведать у Федько, где укрывается банда, сколько в ней человек?»

Степан отмахнулся от отца:

— Не мешай, старик! Не видишь, поговорить хочется, а Володька мне по душе. Ты не смотри, что он пацан. Он — серьезный человек, люблю таких.

Он снова налил в стакан самогона, а Славина передернуло от мысли, что опять придется пить эту мутную гадость. Он пока выпил лишь один неполный стакан, а все остальные незаметно переливал в посуду Федько. Но сейчас возле стола появился старик, и не пить было нельзя. Правда, можно было встать из-за стола и сказать, что ему хочется выйти на улицу. Но тогда старик убедит сына не болтать лишнего, и Владимир тряхнул головой, взял пустой стакан, налил самогона, протянул его старику:

— Выпьем с нами, хозяин.

Они чокнулись, выпили до дна. Старик взял соленый огурец, отошел от стола...

Славин продолжал играть роль наивного парня:

— А далеко до вашего хутора?

— Ровно пятнадцать километров.

«До Черного Луга столько же», — подумал оперативник и спросил:

— Жить там, наверное, скучно? Ни света, ни вечеринок...

— Этого, конечно, нет. Если пойдешь, познакомлю с одной... Девка что надо! Привел ее к нам один, а сам копыта отбросил.

— Как копыта отбросил?

— Очень просто! — хищно ухмыльнулся Федько. — Не в том направлении начал смотреть.

— И что?

— И... помер... концы отдал.

— Как отдал?

— Хе-хе! Будем считать, что сердце подвело. Но ты не бойсь. Если я тебе поверил, значит все будет в лучшем виде. Доставай быстрее патроны, а потом основательно поговорим. Насчет барыша не беспокойся — не обижу.

— А как я тебя найду, когда патроны будут?

— Скажешь старику. Он найдет.

Федько снова потянулся к бутылке. Славин встал:

— Пойду во двор. Ты пей, скоро вернусь.

Владимир стоял на крыльце, подставив разгоряченное лицо моросящему дождику. Руки дрожали. Он вынужден был сидеть рядом с бандитом, на совести которого десятки человеческих жизней, пить с ним, есть при нем да еще и улыбаться. С каким бы удовольствием Владимир разрядил пистолет в пьяную рожу! Но нельзя. Надо продолжать игру, выиграть ее чисто, чтобы не дать ни одному бандиту ускользнуть от возмездия. «Ну, что! Пора возвращаться. Наверное, скучает, бедняга, не перед кем душу излить».