Мазергала (СИ), стр. 66
Добравшись до своего кабинета, Кохабар удобно расположился в кресле, которое предусмотрительный Хери поставил перед камином. Чёрный Маг скинул надоевшие сапоги и протянул ноги к огню. Наблюдая за тем, как пламя медленно поглощает деревянные поленья, превращая их в багровые угли, Кохабар думал:
"Жаль, конечно, что пришлось подарить Хрустальное Яйцо Дастиану, но без этого предмета Пират долго не продержится в Ваахской Гавани. Слишком велики силы короля Аллоклия, да и порядок в его войсках — будь здоров! А Пираты — они и есть Пираты... Дастиан, наверняка, собрал вокруг себя отменный сброд, и в том случае, если армия Аллоклия будет иметь перевес в битве, Хрустальное Яйцо не позволит пиратскому войску разбежаться в разные стороны. Но когда всё будет кончено, я обязательно заберу Хрустальное Яйцо обратно. Нельзя лишиться этой полезной вещи, тем более что второй такой нет ни у кого на Дельдаре!".
Кохабар уже успел изучить две книги Мандиала, которые он взял из сокровищницы Зембильды. В данный момент Чёрный Маг обладал такой же мощью, как и убитый Грозником волшебник. Но Кохабар считал себя хитрее Мандиала и искренне надеялся на везение.
Хрустальное Яйцо, которое он отправил Пирату Дастиану, было подробно описано в волшебных книгах и носило название — Талисман Воина. Стоило только заставить посмотреть на эту вещь армию солдат, и при этом проговорить магическое заклинание, и вслед за этим можно было смело отдавать любые приказы, не опасаясь того, что они не будут выполнены.
Согласно рунам, солдаты, наделённые волшебной силой, переставали чувствовать боль, страх исчезал, и обыкновенный человек после воздействия на него Талисмана Воина мог выйти "один на один" с Троллем. Если такому околдованному воину отрывало обе руки и обе ноги, он, извиваясь, полз вперёд, стремясь перегрызть противнику горло.
Кохабар считал, что если Дастиан воспользуется Талисманом Воина, превратив тем самым всех своих пиратов в безрассудных и беспощадных убийц, то это существенно облегчит процесс взятия Вааха.
Из "новых" книг Кохабар также узнал о том, что Заклятие Защитной Сферы по неизвестным причинам ослабло и больше не может служить надёжным щитом для чего бы то ни было. Чёрный маг наконец-то понял, почему Летающий Замок врезался в скалу, хотя должен был остановиться перед ней и почему, украденная у Оголтелых Мастеров мастерская развалилась от взрыва Трубы Рума. Заклятие Защитной Сферы могло остановить сейчас разве что брошенный камень, противодействовать большей силе оно уже не в состоянии. Маг с ужасом представил себе, что могло бы случиться с Летающим Замком тогда, когда он находился в Полосе Дождя. Кохабар не хотел признавать, что допустил непростительную ошибку, ошибку, недостойную звания хитрейшего Чёрного Мага Мазергалы. Однако он быстро нашёл другое Заклятие, придуманное Мандиалом. Оно носило труднопроизносимое название — Заклятие Непоколебимой Твердыни и сейчас Летающий Замок был защищён именно им, а Кохабар, сидя в своём кресле у камина, был в этот момент спокоен, как никогда.
Вспоминая всё то, что произошло с ним в замке Зембильды, он теперь понимал, почему не сработало Заклятие Чистого Взора и иллюзии, созданные Чёрной Ведьмой не исчезли. Зембильда в совершенстве владела мастерством создания устойчивых миражей, и эти знания она почерпнула из тех самых книг, которые Кохабар обнаружил в её шкафу.
"Она думала, что ей несказанно повезло, когда узнала, что я направляюсь к ней, — размышлял Маг, неотрывно глядя на язычки пламени в камине. — Она хотела, чтобы я во сне выболтал секреты своих четырёх книг! Ха! Но, видно не судьба... Что ж, надеюсь, мне удастся выкроить немного времени для сотворения подобных иллюзий. Это крайне интересно!".
Для Кохабара так и осталось тайной то, каким образом вещи Мандиала оказались в подвале замка Зембильды. Чёрный Маг был уверен до этого, что он — единственный "наследник" великого злодея.
"У Мандиала, наверное, был тайник, которого я не заметил", — подумал Кохабар и, потянувшись в кресле, понял, что всё ещё находится под действием Заклятия Поддержки Силы, которое он не снимал с себя с того момента, когда чуть не погиб от кинжала коварной волшебницы.
"Что ж, пришла пора немного отдохнуть. До Вааха я долечу за четыре-пять дней. Так что можно и поспать... дня два".
Он громко позвал Хери. Долговязая грустная обезьяна появилась в кабинете только после третьего окрика.
— Слушаю вас, Повелитель.
— Вечно тебя не дозовёшься, — недовольно пробурчал Маг.
— Я следил за тем, чтобы ваши слуги не натворили чего-нибудь. Они уже пьяны, — ответил Хери, ожидая потоков брани, но Маг, оставаясь спокойным, сказал:
— Правильно. Смотри, не пей с ними вина, Хери. Я собираюсь поспать два дня, после чего мы направимся в Ваах. Ты пока следи, как следует, за Замком и, особенно за Троллями, чтоб не очень шумели. Я очень устал от ваших идиотских выходок и мне надо отдохнуть. Ты меня разбудишь через два дня или раньше — если, конечно, случится какая-нибудь дрянь. Но, горе тебе, если ты посмеешь тревожить меня по пустякам! Я вновь верну тебе твой прежний облик! Понял меня?!
— Да, повелитель, — вздохнул Хери.
— Всё. Уходи. Разбудишь через два дня, — повторил Кохабар, и тут же прошептал три слова, сняв с себя Заклятие Поддержки Силы. Распластавшись в кресле, он, краем глаза успел заметить, как обезьяна, крадучись, вышла из кабинета и с величайшей осторожностью, медленно затворила дверь. После этого Кохабар целиком отдался власти полного забытья, где не было места суете по "прозвищу" — жизнь.
Часть 5. Глава 27
Георгий инстинктивно зажмурился и, обхватив голову ладонями, прислонился спиною к холодным камням около выхода из пещеры Горцев. Боль, пронзившая мозг ото лба до затылка была просто невыносимой.
— Что, сынок, отвык от солнышка-то?! — сказал старый Горец Шлок и снисходительно похлопал Георгия по плечу. — Хе-хе! Ничего, ничего, сейчас пройдёт!
"Странно, Землю они называют Дельдарой, а солнце — как и мы — "солнце", — почему-то пришло Георгию в голову, после того как боль утихла.
***
Три ночи и три дня Георгий и Нира провели в пещерах Горцев. Хотя Полоса Дождя ушла в тот же самый день, Шлок — один из самых мудрых и старых обитателей пещер, сказал, что "Полоса Дождя — коварная штука, может развернуться в любой момент" и разрешил открыть выход лишь на четвёртый день.
***
За время пребывания под землёй глаза Георгия настолько отвыкли от солнечного света, что сейчас, как только камень, закрывавший выход из пещеры, был, общими усилиями, вытолкнут наружу, Георгий оказался на несколько секунд абсолютно парализован, так как ему до этого никогда не приходилось так долго сидеть в темноте.
Нира, тоже ослеплённая ворвавшимся в пещеру потоком света, оправилась раньше Георгия, и когда тот открыл глаза, она уже вывела запряжённых в сани собак Лукана из тёмного подземелья. Псы жалобно скулили, глаза их слезились, но, прошло совсем немного времени и они уже довольно виляли хвостами, радуясь тому, что снова оказались на воле. Сейчас они готовы были тащить сани куда угодно.
— Может, всё-таки, поищем Лукана? — предложил Георгий, обращаясь к Нире.
— Вы только зря потратите время, — возразил Шлок, не дав раскрыть девушке рта. — Благодарите Рума за то, что сами остались живы! Посмотрите вокруг. Видите, сколько повалено деревьев? Кости вашего друга могут лежать в десятке вёрст отсюда. Поверьте мне — искать выживших после Полосы Дождя — бесполезно. Вам лучше сейчас продолжить свой путь в Ваах, чтобы успеть на ярмарку. Ведь сани вашего погибшего друга почти доверху загружены шкурками топов. Не пропадать же товару!
Георгий вопросительно посмотрел на Ниру. Та молча кивнула в ответ, подтверждая тем самым правоту слов Горца.
Георгий, тяжело вздохнул и, разведя руки в стороны, промолвил: