Мазергала (СИ), стр. 60

Загадочное видение, длившееся всего лишь одно мгновение, настолько ошеломило Кохабара своей правдоподобностью, что он тут же закрыл глаза и прочёл заклинание Чистого Взора, справедливо решив, что Зембильда могла подстроить ему ловушку, посредством волшебства заставив его увидеть вещи такими, какими они не являются на самом деле.

Заклятие Чистого Взора должно было немедленно показать Кохабару истинные формы окружающих его предметов и существ, но, когда он открыл глаза, то сначала даже удивился тому, что перед ним была та же самая гостеприимная соблазнительная Зембильда, а крякающие карлики, которые уже стали уставать от буйного веселья, по-прежнему оставались карликами, и зал остался таким же богато украшенным, с теми же блистающими мозаичными стенами...

"Наверное, это всего лишь плод моего воображения. Может это от усталости, которую, благодаря Заклятию Поддержки Силы, я не чувствую, но которая именно сейчас дала о себе знать таким неожиданным образом. Скорее всего, именно так и обстоят дела. Наверное, мне просто надо выспаться", — успокоил себя Чёрный Маг.

У Кохабара не возникло сомнений в действенности Заклятия Чистого Взора. Он не раз пользовался им, и оно его ещё никогда не подводило. Но неприятное чувство чего-то не до конца понятого, всё же не покидало Мага, хотя, уверенный в своих силах, он гнал это чувство прочь, вновь погружаясь в сладкую пучину развлечений.

Праздник продолжался. Серое Братство, вдоволь напрыгавшись и накорячившись, вновь уселось за стол в полном составе. Зембильда и Кохабар, запыхавшиеся и разгорячённые танцем последовали их примеру. Зазвучали тосты, и Магу представилась хорошая возможность блеснуть мазергалийским красноречием, которым он владел в совершенстве. Взяв наполненный до краёв кубок, он встал и произнёс длинную речь, в которой на все лады восхвалял красоту и гостеприимство хозяйки замка. Закончив речь, Маг осушил кубок до дна и взглянул на Зембильду. Она, улыбаясь, пригубила вино из своего кубка и посмотрела на Кохабара, чуть склонив на бок голову.

Кохабара охватило чувство нетерпения и он, метнув на Серое Братство полный злобы взгляд, подумал: "Когда же перепьются эти уродцы? Скорее бы...".

Ждать ему пришлось недолго. Карлики, поглощавшие вино и еду с огромной скоростью, вскоре стали засыпать один за другим, устав от буйного веселья.

Первый из них уронил голову прямо в стоящее перед ним блюдо, второй упал под стол и тут же громко захрапел, а остальные через некоторое время последовали "примеру" своих собратьев. Когда последний из них, посмотрев на Кохабара остекленевшими глазами, пробормотал что-то непонятное и, обессилив, медленно уронил голову на скрещенные на столе руки, Зембильда, взяв Кохабара за руку, произнесла:

— Пойдём со мною, милый. Нам нечего больше здесь делать.

Кохабар поднялся со своего трона и, увлекаемый колдуньей-обольстительницей, которая ни на миг не отпускала его руки, прошёл мимо стола, представлявшего собой в данный момент удручающее зрелище, прямо к выходу. Поэт-менестрель заиграл печальную мелодию, Тролль Эгорн стоял, лениво прислонившись к стене и скрестив руки на животе.

Когда парочка распаленных желанием людей покинула зал, Эгорн, хрюкнув носом, усмехнулся и сказал, обращаясь то ли к Тисандру, то ли к самому себе:

— Ну, вот и попалась птичка. Захлопнулась золотая клетка...

Кохабар не слышал этих слов, так как они с Зембильдой уже шли по коридору замка. Да если бы в тот момент слова Тролля и достигли бы ушей Чёрного Мага, он не придал бы этим словам никакого значения. Скорее всего, он просто-напросто не понял бы их, настолько он был ослеплён страстью к колдунье.

Зембильда распахнула дверь своей спальни, находившейся в конце коридора и Кохабар, подняв волшебницу на руки, впился в её губы долгим горячим поцелуем.

Далее началось самое настоящее безумство, какому только могли предаваться мужчина и женщина, пылавшие желанием соединиться, раствориться друг в друге, забыв в этот момент обо всём на свете. Они срывали одежду друг с друга, презирая пуговицы, петли и крючки, и их обнажённые тела слились в одно на шикарной кровати, застеленной красной шёлковой тканью. Четыре светильника на стенах комнаты создавали мягкий интимный полумрак, и в их свете молодое упругое тело волшебницы казалось Кохабару сказочным, зыбким и нереальным и, вместе с тем оно было осязаемо; осязаемо до той сладостной боли, которая всегда сопутствует небывалому наслаждению.

Они кричали, стонали, извивались, и им было наплевать на то, что их крики и стоны слышны за пределами этой спальной комнаты. Для них не существовало ни времени, ни замка с его слугами, ни уродливых серых гостей. Они не были сейчас волшебниками, они превратились в обыкновенных людей, а скорее — животных, которым не ведомы ни мысли, ни сомнения, ни холодный трезвый расчёт и весь мир для них превратился сейчас в ничто...

Глава 25

Кохабар проснулся от звука собственного голоса. Он долго не мог открыть глаза, приятная истома мягкими лапами охватывала всё его тело, и он не спешил вырываться из её объятий. Он вспомнил о том, что, прежде чем погрузиться в сон, ему пришлось избавиться от Заклятий Крепких Доспехов и Поддержки Силы. Ему захотелось тогда полностью расслабиться. Сейчас же, вслушиваясь в собственное бормотание, Чёрный Маг с удивлением обнаружил, что выбалтывает те самые секреты, благодаря которым он стал в своё время могущественным волшебником. Он немедленно остановил этот словесный поток, что стоило ему неимоверной концентрации силы воли, и немедленно прочёл магические слова Заклятия Поддержки Силы. Только после этого ему удалось открыть глаза.

"Я всё ещё сплю", — подумал он, увидев обшарпанный, покрытый трещинами, грязный потолок, и тотчас же кубарем скатился с кровати, застеленной желтоватой простынею.

Та самая толстая ведьма, которую Кохабар увидел в своём мимолётном наваждении во время танца, размахивая длинным кинжалом, бросилась на Мага, и если бы Кохабар не успел прочесть заклинание, которое возвращало ему его силу, и не свалился бы с отвратительной кровати на пол, клинок колдуньи уже торчал бы из его груди.

Вскочив на ноги, Чёрный маг прокричал слова Заклятия Крепких Доспехов и набросился на Чёрную Ведьму, которая уже перелезла через кровать и теперь, скалясь в омерзительной улыбке, медленно наступала на него.

Кохабар был абсолютно наг, но сейчас ему было не до соблюдения правил приличия. Он нанес ведьме несколько ударов кулаками, выбив из её руки клинок. Тот со звоном откатился в дальний угол комнаты. Повалив толстуху на пол, Кохабар обхватил её голову обеими руками и несколько раз ударил ею о грубый дощатый пол. Ведьма потеряла сознание. Кохабар бросился в угол и, подобрав клинок, вернулся к колдунье. Увидев, что та приоткрыла глаза, он опустился рядом с ней на колени и спросил:

— Так это и есть твоё настоящее лицо, Зембильда?

— Да, проклятый Кохабар, это и есть моё лицо. Я жалею лишь об одном — что не связала тебя по рукам и ногам крепкой верёвкой, — тихо ответила Зембильда.

— Почему ты хотела убить меня?

— Мне нужна была та часть тайного знания Мандиала, которой обладал ты, мой друг... Что ж, я проиграла и не прошу пощады. Это ниже моего достоинства.

И вдруг Кохабар увидел ту самую прекрасную Зембильду, которая подарила ему целую ночь неописуемого блаженства. На полу лежала не омерзительная толстуха, а та самая красавица, которая так ласково встретила его. Маг издал стон, полный тоски и отчаяния и вонзил острый клинок в грудь этого двуличного существа. Ведьма слабо вскрикнула, но наваждение не исчезло и тогда Кохабар, зажмурившись и крепко стиснув челюсти, стал наносить удар за ударом, кромсая совершенное тело той, что подарила ему счастье, которого Маг, до этой самой ночи, ещё не испытывал ни с одной женщиной.

Он кричал, непрерывно кричал от душевной боли, раздирающей его на части, словно это не Зембильде, а ему самому сейчас некто вонзал кинжал в грудь...