Вторая мировая война. (Часть III, тома 5-6), стр. 173

Трудно согласиться с тем, что отсутствие сопротивления со стороны немцев на западном фронте объясняется только лишь тем, что они оказались разбитыми. У немцев имеется на восточном фронте 147 дивизий. Они могли бы без ущерба для своего дела снять с восточного фронта 15-20 дивизий и перебросить их на помощь своим войскам на западном фронте. Однако немцы этого не сделали и не делают. Они продолжают с остервенением драться с русскими за какую-то малоизвестную станцию Земляницу в Чехословакии, которая им столько же нужна, как мертвому припарки, но безо всякого сопротивления сдают такие важные города в центре Германии, как Оснабрюк, Мангейм, Кассель. Согласитесь, что такое поведение немцев является более чем странным и непонятным.

Что касается моих информаторов, то, уверяю Вас, это очень честные и скромные люди, которые выполняют свои обязанности аккуратно и не имеют намерения оскорбить кого-либо. Эти люди многократно проверены нами на деле. Судите сами. В феврале этого года генерал Маршалл дал ряд важных сообщений Генеральному Штабу советских войск, где он на основании имеющихся у него данных предупреждал русских, что в марте месяце будут два серьезных контрудара немцев на восточном фронте, из коих один будет направлен из Померании на Торн, а другой — из района Моравска Острава на Лодзь. На деле, однако, оказалось, что главный удар немцев готовился и был осуществлен не в указанных выше районах, а в совершенно другом районе, а именно в районе озера Балатон, юго-западнее Будапешта. Как известно теперь, в этом районе немцы собрали до 35 дивизий, в том числе 11 танковых дивизий. Это был один из самых серьезных ударов за время войны, с такой большой концентрацией танковых сил. Маршалу Толбухину удалось избегнуть катастрофы и потом разбить немцев наголову между прочим потому, что мои информаторы раскрыли, правда с некоторым опозданием, этот план главного удара немцев и немедленно предупредили о нем маршала Толбухина. Таким образом я имел случай еще раз убедиться в аккуратности и осведомленности советских информаторов… "

Он также послал копию своей телеграммы мне со следующей личной припиской:

Маршал Сталин — премьер-министру 7 апреля 1945 года

"… В своем послании Президенту от 7 апреля, которое посылаю также Вам, я уже ответил на все основные вопросы, затронутые в Вашем послании относительно переговоров в Швейцарии. Что касается других вопросов, затронутых в Вашем послании, считаю нужным сказать Вам следующее.

Ни я, ни Молотов не имели намерения «чернить» кого-либо. Дело не в желании «чернить», а в том, что у нас выявились тут разные точки зрения по вопросу об обязанностях и правах союзника. Из моего послания на имя Президента Вы увидите, что русская точка зрения по этому вопросу является правильной, так как она гарантирует права любого союзника и отнимает у врага всякую возможность сеять недоверие между нами.

Мои послания являются личными и строго секретными. Это дает возможность высказываться ясно и откровенно. В этом плюс секретной переписки. Но если Вы будете каждое мое откровенное заявление принимать за оскорбление, то это очень затруднит такую переписку. Могу заверить Вас, что у меня не было и нет намерения оскорбить кого-либо".

На следующий день президент сообщил мне, что он посылает Сталину следующее послание:

"Благодарю Вас за искреннее объяснение советской точки зрения на бернский инцидент, который сейчас, видимо, отошел в прошлое, не дав никаких полезных результатов.

Во всяком случае, мы не должны допускать взаимного недоверия, и подобного рода мелкие недоразумения не должны возникать в будущем. Я уверен, что, когда наши армии установят между собой контакт в Германии и объединятся в полностью координированном наступлении, нацистские армии будут разгромлены".

И позже:

Президент Рузвельт — премьер-министру 12 апреля 1945 года

"Я склонен преуменьшить значение общей советской проблемы, насколько это возможно, поскольку такие проблемы в той или иной форме, очевидно, возникают каждый день и большинство из них устраняется, как это имело место в случае с бернской встречей.

Однако мы должны быть твердыми, и курс, которого мы до сих пор придерживались, является правильным".

Глава восьмая РАЗНОГЛАСИЯ ЗАПАДА В ВОПРОСАХ СТРАТЕГИИ

По мере того как война, которую ведет коалиция, подходит к концу, политические вопросы приобретают все более важное значение. Вашингтону особенно следовало проявлять большую дальновидность и придерживаться более широких взглядов. Сейчас мы можем представить себе опасный пробел, образовавшийся в промежутке между периодом, когда убывали силы президента Рузвельта и росло понимание президентом Трумэном обширной мировой проблемы. В этот печальный момент один президент не мог действовать, а другой не мог знать, как действовать. Ни военные начальники, ни государственный департамент не получали необходимого руководства. Политическое руководство отсутствовало как раз в тот период, когда оно было более всего необходимо. Выступая на арене как победитель, как вершитель судеб человечества, Соединенные Штаты не имели ясных и последовательных целей. Англия, хотя она все еще оставалась весьма сильной державой, не могла одна действовать решительно. В этот период я мог лишь предупреждать и взывать.

Уничтожение военной мощи Германии повлекло за собой коренное изменение отношений между коммунистической Россией и западными демократиями. Они потеряли своего общего врага, война против которого была почти единственным звеном, связывавшим их союз. Отныне русский империализм и коммунистическая доктрина не видели и не ставили предела своему продвижению и стремлению к окончательному господству.

Решающие практические вопросы стратегии и политики, о которых будет идти речь в этом повествовании, сводились к тому, что: во-первых, Советская Россия стала смертельной угрозой для свободного мира; во-вторых, надо немедленно создать новый фронт против ее стремительного продвижения; в-третьих, этот фронт в Европе должен уходить как можно дальше на Восток; в-четвертых, главная и подлинная цель англо-американских армий — Берлин; в-пятых, освобождение Чехословакии и вступление американских войск в Прагу имеет важнейшее значение; в-шестых, Вена, и по существу вся Австрия, должна управляться западными державами, по крайней мере, на равной основе с русскими Советами; в-седьмых, необходимо обуздать агрессивные притязания маршала Тито в отношении Италии; наконец — и это главное — урегулирование между Западом и Востоком по всем основным вопросам, касающимся Европы, должно быть достигнуто до того, как армии демократии уйдут или западные союзники уступят какую-либо часть германской территории, которую они завоевали, или, как об этом вскоре можно будет писать, освободили от тоталитарной тирании.

Премьер-министр — генералу Исмею для комитета начальников штабов

17 марта 1945 года

«Я хотел бы, чтобы разведывательное управление изучило возможность того, что Гитлер, потеряв Берлин и Северную Германию, отступит в горы и лесные районы Южной Германии и попытается продолжать там борьбу. Странное сопротивление, которое он оказал в Будапеште и оказывает сейчас у озера Балатон, и тот факт, что он в течение столь длительного времени держит армии Кессельринга в Италии, по-видимому, подтверждают такого рода намерения. Но Гитлер, конечно, настолько безрассудно упрям во всем, что, быть может, за всем этим ничего и не кроется. Тем не менее следует изучить возможность такого развития событий».

Хотя ничего нельзя было утверждать определенно, общий вывод наших начальников штабов был таков, что вряд ли можно рассчитывать на продолжительную немецкую кампанию или даже партизанскую войну в горах в сколько-нибудь серьезных масштабах. Поэтому мы отклонили такую возможность, что впоследствии оправдалось. В этой связи я справился о том, как представляет себе штаб-квартира союзников наступление англо-американских армий, и получил следующий ответ: