Вторая мировая война. (Часть I, тома 1-2), стр. 119
Через два дня путь отступления им был отрезан немецкими войсками, совершившими прорыв у Безансона. Более 400 тысяч солдат и офицеров были окружены без надежды на спасение. Многие окруженные гарнизоны держались отчаянно; они согласились капитулировать только после перемирия, когда были направлены французские офицеры, чтобы передать им приказы о капитуляции. Последние форты выполнили приказ о сдаче 30 июня, причем командующий заявлял, что его оборонительные сооружения все еще нетронуты по всей линии.
Таким образом, крупная беспорядочная битва подошла к концу на всем французском фронте. Остается лишь рассказать о незначительной роли, которую смогли сыграть англичане.
Генерал Брук отличился при отступлении к Дюнкерку и особенно в сражении у бреши, которую бельгийцы открыли своей капитуляцией. Мы поэтому решили назначить его командующим английскими войсками, остававшимися во Франции, а также всеми подкреплениями, пока их численность не станет достаточной для того, чтобы было оправдано присутствие лорда Горта в качестве командующего экспедиционной армией. Брук прибыл во Францию и 14 июня встретился с генералами Вейганом и Жоржем. Вейган заявил, что французские войска больше не способны к организованному сопротивлению или согласованным действиям. Французская армия разбилась на четыре группы, из которых 10-я армия находилась дальше всех на западе. Вейган сообщил также ему, что союзные правительства согласились создать плацдарм на полуострове Бретань, который надо совместно удерживать французскими и английскими войсками на линии, проходящей через Ренн на юг и на север. Вейган приказал Бруку развернуть свои войска для обороны на линии, проходящей через этот город.
После беседы с французскими командующими, рассмотрев в своем штабе ухудшавшуюся с каждым часом обстановку, генерал Брук сообщил военному министерству и по телефону Идену, что положение безнадежное. Присылку подкреплений надо было полностью прекратить, и остатки английской экспедиционной армии, насчитывавшие 150 тысяч человек, следовало немедленно эвакуировать. Были отданы соответствующие приказы. Брука освободили от участия во французском командовании. Началась обратная погрузка огромного количества материалов, техники и людей. Высадившиеся передовые подразделения канадской дивизии погрузились обратно на свои корабли, а 52-я дивизия, которая, за исключением ее 157-й бригады, еще не ввязалась в боевые действия, отступила к Бресту. Английские войска, подчиненные французской 10-й армии, остались на месте, но все другие наши войска погрузились на корабли в Бресте, Шербуре, Сен-Мало и Сен-Назере. 15 июня наши войска были изъяты из подчинения командующему французской 10-й армией, а на следующий день, когда она отступила далее на юг, они двинулись в направлении Шербура. 17 июня было объявлено, что правительство Петэна запросило перемирия, приказав всем французским войскам прекратить боевые действия; оно даже не сообщило об этом нашим войскам. Генералу Бруку было соответственно приказано отойти со всеми войсками, которые он мог погрузить на суда, и со всем снаряжением, которое он мог спасти.
Мы повторили теперь в значительном масштабе, хотя и с более крупными судами, дюнкеркскую эвакуацию. Свыше двадцати тысяч польских солдат и офицеров, отказавшихся капитулировать, пробились к морю и были доставлены на наших кораблях в Англию. Немцы повсюду преследовали наши войска. На Шербурском полуострове утром 18 июня они находились в соприкосновении с нашим арьергардом в десяти милях южнее гавани. Последний корабль ушел в 4 часа дня, когда противник находился в трех милях от порта. Пленных было взято очень мало.
В общей сложности из всех французских портов было эвакуировано 136 тысяч английских солдат и офицеров и 310 орудий, а вместе с поляками 156 тысяч человек.
Чтобы ослабить впечатление от предстоящей капитуляции Франции, необходимо было обратиться к премьер-министрам доминионов с посланием, которое показало бы им, что наша решимость продолжать борьбу в одиночестве основана не на упрямстве или отчаянии, а также убедило бы их с помощью практических и технических соображений, о которых они могли и не знать, в реальной силе нашей позиции. Поэтому во второй половине 16 июня — дня и без того загруженного — я продиктовал следующее послание:
Премьер-министр — премьер-министрам Канады, Австралии, Новой Зеландии и Южной Африки
16 июня 1940 года
(После некоторых вступительных фраз, обращенных к каждому из них.)
«Я не считаю, что мы не в силах справиться с положением. Отнюдь нельзя считать определенным, что французы не будут продолжать сражаться в Африке и на море, но, как бы они ни поступили, Гитлеру придется либо разбить нас на нашем острове, либо проиграть войну. Главную опасность для нас представляют его массированные воздушные бомбардировки, соединенные с высадкой парашютно-десантных войск и попытками высадить силы вторжения морским путем.
Хотя мы понесли большие потери в результате оказанной французам помощи и во время дюнкеркской эвакуации, нам удалось сберечь нашу истребительную авиацию. Я счастлив сообщить вам, что наша авиация сейчас так же сильна, как и раньше, и что машины прибывают потоком гораздо быстрее, чем когда-либо раньше; по существу, лимитирующим фактором сейчас стали пилоты. Конечно, по численности немцы намного превосходят нас, но не настолько, чтобы лишить нас хорошей и обоснованной перспективы измотать их после нескольких недель или даже месяцев борьбы в воздухе. Тем временем наша бомбардировочная авиация, конечно, будет все время наносить удары по немецким ключевым пунктам, особенно по нефтеперегонным и авиационным заводам и по их скученной и централизованной военной промышленности в Руре.
Следует помнить, что сейчас, когда английская экспедиционная армия вернулась в метрополию и широко перевооружилась или перевооружается если не в континентальном масштабе, то, во всяком случае, в размере, достаточном для обороны метрополии, мы имеем гораздо более крупные военные силы на нашем острове, чем когда-либо в прошлую или нынешнюю войну. Поэтому мы надеемся, что неприятельские войска, которые могут быть сброшены с воздуха или высажены в результате морского налета, будут уничтожены.
Я объяснил вам это подробно, дабы показать солидные основы, на которых покоится наша решимость не допустить, чтобы судьба Франции, какова бы она ни была, могла удержать нас от борьбы до конца. Я лично верю, что зрелище ожесточенной борьбы и резни на нашем острове побудит Соединенные Штаты вступить в войну, и если мы даже будем разбиты вследствие превосходящей численности неприятельской авиации, всегда останется возможность, как я указывал палате общин в своей последней речи, послать наши флоты за океан, где они будут защищать империю и дадут ей возможность продолжать войну и блокаду, надеюсь, совместно с Соединенными Штатами, пока гитлеровский режим не рухнет от напряжения. Мы дадим вам знать на каждом этапе, как вы можете помочь, будучи уверены, что вы сделаете все, что в человеческих силах, так же, как и мы со своей стороны преисполнены решимости сделать то же самое».
Изложив письменно свои убеждения, я почувствовал себя спокойным и уверенным, и, прочитав послание в последний раз, перед тем как отправить его, я ощутил прилив трезвой уверенности. События, безусловно, оправдали эту уверенность. Сбылось все.
Глава десятая
Бордоское перемирие
Теперь мы должны покинуть арену военной катастрофы и обратиться к потрясениям, которые испытывал французский кабинет, и к лицам, окружавшим его в Бордо.
Рейно прибыл в новую резиденцию правительства из Тура вечером 14 июня. Примерно в 9 часов он принял английского посла. Сэр Рональд Кэмпбелл сообщил Рейно, что правительство его величества намерено настаивать на условиях соглашения от 28 марта, обязывающего обе стороны не заключать никаких сделок с противником. Кэмпбелл предложил также предоставить все необходимые суда в случае, если французское правительство решит переехать в Северную Африку. Оба эти заявления соответствовали инструкциям, имевшимся у посла.