Замок Убийственный, стр. 18
— Но ведь и работа не простая.
— Ещё бы. Им нужны запчасти. А где они их возьмут? Челнок был построен в мире, существование которого у меня, например, вызывает сомнения.
— Долберт делает какие-то запчасти из подручных материалов в кузнице замка.
— Ну, не знаю, — с сомнением протянул Джин.
— Джереми говорит, что Долберт — гениальный механик.
— Что не мешает ему оставаться идиотом. Кроме того, я бы не стал полагаться на мнение Джереми. Он и сам просто кретин.
— Зачем ты так? Джереми…
— Оставим. Это не главное. Главное, путешествовать на «Страннике» рискованно, чтобы не сказать опасно. А что сказал Кармин?
Линда опустила глаза.
— Он опять исчез.
— Он бы сказал то же самое.
— Джин, ну пожалуйста. Я никогда себе не прощу. Никогда. Бедная девочка одна в чужом мире. А вдруг она сейчас в опасности? Джин, она же может погибнуть.
— Ну, хорошо. — Джин тяжело вздохнул. — Опасности — моя работа.
— Но если ты боишься…
— Детка, ты разговариваешь с человеком, который смеялся в лицо смерти, чихал на судьбу, а при катастрофах только посмеивался. Я крепок, как камень. Но давай вернемся в замок и посмотрим, что мы можем сделать. — Джин начал вставать. — Боюсь, правда… — И он снова сел.
— Проблемы?
— Ну, так получилось, что портал как раз в той части города, которая контролируется легатом. Город поделен между регентом короля, власть которого почти никто не признает, и легатом Рагенау. Местная политика — вещь запутанная.
— А ты что-то говорил про революцию?
— Они её без нас устроили. Крестьяне восстали и сбросили правительство — им надоело голодать. Но оказалось, что Рагенау поддерживает режим, потому что он покупал у них зерно по заниженным ценам и продавал его по… ну да хватит об этом. Это и впрямь очень сложно, да и к нашему делу не относится. А дело в том, что мы у легата в черном списке и его головорезы нас разыскивают.
— Чудно. Как же мы вернемся?
— Не знаю. Твоя магия в этом мире работает?
— Так себе. Мне пришлось кое-что сделать, чтобы голос звучал ниже, но ты же видишь, не очень-то помогло. А как твое мастерство фехтовальщика?
— Отлично, но я не супермен.
— Да? А что ж ты хвастал?
— Подумаешь, — Джин немного смутился, — мы ведь только развлекались.
— Понятно, ребятишки отправились поразвлечься…
— Тут у них ведь не двадцатый век. На самом деле…
— Нам пора идти. А то и бежать.
— Ладно, — проворчал Джин. — Снеговичок, ты с нами?
— Подраться? А то!
— Ребята! Это ведь не игра. Нам надо вернуться к порталу. И при этом избежать проблем.
— Сейчас поздно, и по улицам ходят патрули.
— Придется пробираться закоулками.
— Да, и потихоньку. Хорошо, идем.
Линда оглядела Снеголапа.
— Шейла хорошо над тобой поработала.
— Надеюсь, выдержу до возвращения в замок, — с тяжелым вздохом ответил Снеголап. — У меня слабость. Как-то неуверенно я себя чувствую. Тяжело быть человеком.
— А как ты думал, — вздохнул Джин.
Мельница
Весь день она брела, не встречая никаких признаков цивилизации, поэтому, наткнувшись на заброшенное здание мельницы, была вне себя от радости. Ей уже начинало казаться, что этот мир необитаем. Старая мельница с полусгнившими досками пола, с просевшими балками доказывала, что по крайней мере раньше кто-то здесь жил.
Уже спустились сумерки, когда она наконец закончила собирать высокую траву, из которой соорудила некое подобие матраса на чердаке мельницы. В качестве постельного белья она приспособила два старых джутовых мешка. Они были драные и заплесневелые, но когда ночью похолодало, она была рада, что есть хоть такие.
Из леса доносились песни ночных птиц. Вышла луна, обозначив маленькое окошко в стене над постелью: на пол лег прямоугольник голубоватого света. Ветер играл в листве деревьев. Закричала сова. Пусть это будет сова, решила Мелани.
Она стала раздумывать о мирах, населенных не похожими на людей существами. Вдруг и этот такой же? Мельница походила на людское сооружение, но как знать?
Она повернулась на другой бок и попыталась уснуть. Безуспешно. Где-то совсем рядом застрекотал сверчок. Мельница скрипела и стонала.
Она услышала какой-то далекий звук. Прислушалась. Звук приближался. Глухие удары… Топот… топот копыт. Ближе, ближе. Вот уже прямо под окном. Она замерла, чувствуя, как колотится сердце.
Топот прекратился.
Послышались шаги. Кто-то вошел и остановился, потом что-то загрохотало. Мужской голос неразборчиво пробормотал ругательство. Опять грохот. Тот, кто там ходил, вышел на улицу, а потом опять вернулся.
Постепенно шум стих, а потом установилась тишина, в которой кто-то отчетливо вздохнул. Кашлянул. Прочистил горло. Ещё раз вздохнул. И вскоре она услышала посапывание.
Кто бы там ни был, звуки он производил вполне человеческие. Но она все же боялась.
А вдруг это разбойник? Насильник? Убийца? А то и все сразу.
Ей было страшно пошевелиться, хотя спина заболела от неудобной позы.
Миры пролегли между ней и обычной жизнью, которой она жила всего несколько часов назад. Теперь ей казалось, что прошло много лет. Недолгое время, проведенное в замке, представлялось совсем другой жизнью. А уж этот мир — ещё одной.
Может быть, это все сон? Да. Скоро она проснется в своей комнате в Хаберман-холле. Надо готовиться к контрольной по математике. Если пораньше встать, будет ещё несколько часов в запасе. Который нынче час?
Она тронула запястье. Часы на месте. Они были снабжены подсветкой, и она, осторожно подняв голову, нажала на кнопочку. Ей показалось, что от осветившегося циферблата стало светло во всей комнате.
Семь тридцать девять утра.
Да, солнце уже должно встать. Почему же темно?
Нет, она не на Земле. Она где-то совсем в другом месте. Где? Деревья, цветы и растения очень походили на земные, но чем-то и отличались. Ей не встретилось ни одного клена, но, насколько позволяли судить её познания в ботанике, что-то похожее на дуб она видела. Солнце выглядело как обычное земное солнце, а посмотреть на луну у неё духу не хватало.
Сверчки стрекотали, как сверчки. Ну хоть что-то. Может, это Земля, только в прошлом?
Нет, о путешествии во времени Линда ничего не говорила.
Увидит ли она когда-нибудь свой дом снова?
В окно было видно, что небо стало серым. Наступило утро. Она удивилась, что ей удалось уснуть. Сколько она спала? А как…
Она повернулась. Над ней стоял высокий мужчина. Она отбросила мешки и вскочила.
Мужчина разглядывал её. Она стала делать то же самое.
Он был молод, лет двадцати пяти, с редкой бородкой и карими глазами, на нем были камзол с капюшоном, плащ, высокие сапоги. На левом боку в узорчатых ножнах висел меч с крестообразным эфесом.
Он заговорил, не на английском, но она почему-то его поняла. Он сказал:
— Так ты женщина! А одета как мальчик. — Он продолжал разглядывать её. — И симпатичная женщина. Молодая. Убежала от родителей?
— Нет, — ответила она и прибавила: — Я заблудилась. Вы мне поможете?
Мужчина нахмурился. Он не понял её. Но она-то его понимала!
— Иностранка? — Он шагнул к ней, она попятилась и уперлась спиной в стену.
Улыбаясь, он остановился.
— Не надо меня бояться. — Он протягивал ей не то печенье, не то кусочек пирога.
Она взяла. Пахло приятно, и она откусила немного. Как будто рассыпчатое овсяное печенье с имбирем и корицей. Очень вкусно. Она улыбнулась ему.
— Подкрепляйся поскорее, потому что тебе надо торопиться. Меня догоняют рыцари моего единокровного брата, а они не оставят беззащитную женщину без внимания. — Он засмеялся, скорее своим мыслям. — Зачем я тебе это говорю? Ты ведь не понимаешь, а они, занявшись тобой, отстанут, и я смог бы оторваться от них. Такую, как ты, они не пропустят. У тебя даже зубы все хорошие.
Она поняла все, что он сказал. Язык по звучанию походил на шотландский — с задненебным «р» и широко артикулируемыми гласными, но был в нем какой-то намек на французский акцент. Англо-саксонский? Нет, она вспомнила, как он должен звучать, так как проф. по ранне-англ. лит-ре (так значилось в расписании) любил в лицах читать «Беовульфа» и прочие древности. Это было что-то другое. Средневековый французский? Может быть, но она сомневалась.