Летний дождь, стр. 1

***********************************************************************************************

Летний дождь

***********************************************************************************************

========== Часть 1 ==========

Фотография — словно немое кино. Можно долго-долго смотреть и сочинять какую-нибудь собственную историю.

Брайан Селзник

Нежное августовское солнце медленно подползало к линии горизонта, которую было невозможно увидеть благодаря огромному количеству высоток. Но сочный персиковый свет ярко рябил в оконных стёклах, причудливо переливаясь и создавая иллюзию маленьких пожаров.

Наблюдать за тем, как очередной день тихо умирает, было воистину приятно. В голове вертелись обрывки из каких-то лирических стихотворений, разученных, бог знает, когда.

Осторожно, словно боясь обжечься, Игорь затягивался снова и снова, с прищуром глядя на дома нового района, поглощённые эпичностью заката. Сбрасывая пепел вниз, он выпускал тонкую струйку дыма в сторону и снова затягивался. Внизу, у дома, зелёная шевелюра деревьев шелестела и нежилась под ласковыми дуновениями южного ветра. Во дворе резвилась небольшая группа детей, их счастливые визги долетали до балкона тринадцатого этажа, на котором и стоял Тальков.

Он так глубоко задумался о чём-то сокровенном и так восторженно засмотрелся на «горящие» окна, что пропустил тот момент, когда окурок начал жечь пальцы.

Словно очнувшись, певец чертыхнулся, и выбросил бычок вниз.

Из глубины квартиры донёсся телефонный звонок, требуя немедленного внимания. Помедлив, Игорь покинул балкон, оставив дверь на него открытой.

Зелёный аппарат стоял на одинокой тумбочке и сразу привлёк внимание. Пройдя к нему, мужчина поднял трубку.

— Привет. Ты как там, переехал уже?

— Привет-привет, — беззлобно ухмыльнулся Тальков, услышав голос своего друга Алексея Глызина, — в процессе. Новоселье назначено на воскресенье, ты же помнишь?

— Да, буду. Догадываешься, насчёт чего я звоню? — в голосе послышалась деликатность.

— Хм, нет. Я что-то забыл? — рассеянно спросил Игорь, поднимая взгляд на своё помятое отражение в круглом зеркале и невольно думая, что нехватка сна краше его явно не делает.

— Десятое августа, Игорь, — мягко и с небольшим укором ответил Глызин.

— А, чёрт! — Тальков тряхнул головой, мгновенно понимая, к чему клонит друг, — совсем замотался с этим переездом. Дьявольски неловко. Разумеется, я приеду. Традиции нарушать нельзя.

— Ничего, я понимаю, — миролюбивости Лёхи всегда можно было лишь позавидовать, — десятое число послезавтра. Ну, это так, на всякий…

— К пяти?

— Да, как обычно.

— Спасибо, что позвонил, — искренне поблагодарил Игорь.

— Пустяки, друг, — рассмеялся Глызин.

А через секунду послышались короткие гудки.

Тальков положил трубку и снова взглянул на своё отражение. Смотреть на себя в этой большой полупустой комнате с окнами на запад было странно. Почему — мужчина и сам не знал.

Потратив несколько минут на задумчивое изучение отражения, певец медленно покинул комнату. В коридоре было темно и пахло недавно наклеенными обоями. Протянув руку, Игорь провёл по гладкой синей поверхности.

У входной двери находился большой новенький шкаф из красного дерева, больше никакой мебели в коридоре пока не было. Но вскоре это изменится и квартира приобретёт куда более живые очертания.

Справа находились две смежные комнаты, слева, рядом с гостиной, был поворот на кухню, а по пути к ней дверь в ванную. Хоромы были воистину большими. Просторно, тихо, пахнет летом и немного краской. Это успокаивало, дарило светлую надежду на не менее светлое будущее в стенах этой квартиры.

Проведя ладонью по лохматым волосам, Игорь сделал шаг в сторону кухни, как дерзкий дверной звонок рассёк тишину.

Щёлкнув замком, певец приоткрыл широкую гладкую дверь.

— Руки заняты, — пояснил Дмитрий неспособность открыть дверь самостоятельно. Он прижимал к груди две большие коробки, явно не из лёгких. Те то и дело хотели скатиться на пол, приходилось слегка извиваться.

Тальков забрал одну из коробок и прошёл в ту комнату, что была первой из двух смежных. Там уже находился стол, на который Игорь и водрузил груз. Убрав крышку, он принялся перебирать рукой содержимое: пластинки, книги, часы, коллекционные марки, рамки, фотоаппарат…

— Сегодня встречался с Филозовым. Предлагал мне в лапу, чтобы замял дело. Я ж не дурак, понимаю, что он под Старковым, а это — лишний геморрой. Думаю, как выйти из ситуации. Думаю, думаю… И тут на, решение пришло само. Подсаживается к нам Самарин и говорит, мол, дуй отсюда, я займусь этим. Проживу как-нибудь без этой поганой взятки. Дадут не так много, а прикрывать потом придётся херову тучу лет. Ты слушаешь? — Дмитрий стоял в дверях, медленно вытирая каждый палец голубым махровым полотенцем. От них пахло мятным мылом.

— Слушаю, — глухо отозвался Тальков, ибо на данный момент был занят установкой плёнки в фотоаппарат, — правильно сделал.

— Одно дело — работать с мелкими жуликами и другое — связываться с таким авторитетом, как Фил, — словно оправдываясь, добавил Нагиев, — не знаю, сколько я протяну в таком формате, конечно…

Резко развернувшись, Игорь щёлкнул фотоаппаратом, запечатлев Диму. Тот только и успел прищуриться, а после хохотнул, криво ухмыляясь:

— Неожиданно…

— Где ты, вообще, нашёл его? — в явном воодушевлении спросил певец, с довольным видом покручивая фотоаппарат в руках, изучая со всех сторон.

— А? — рассеянно отозвался Нагиев и медленно двинулся в сторону кухни, — да я просто сбросал всё, что было в кладовке.

— Хм, я уже и думать о нём забыл, — идя следом за партнёром, Тальков провёл пальцем по чёрному корпусу, — рад, что он нашёлся.

— А пожрать у нас что-то есть? — останавливаясь возле белоснежного новенького холодильника, Нагиев открыл его и присвистнул, поскольку еды там почти не было: купить было некому и некогда.

Певец в это время прошёл к окну, с которого открывался вид на те самые высотки, которыми он любовался некоторое время назад. Подобно карамели, закатный свет уже таял, вся прелесть яркого волнующего заката улетучивалась. Медленно надвигалась густая темнота.

Прищурившись, Тальков посмотрел в объектив фотоаппарата и щёлкнул, фотографируя кусок стадиона и скрывающие его зелёные деревья. Тем временем Дима достал из холодильника три яйца и маленький кусок колбасы.

— Яичницу будешь? — спросил он, зажигая газ и ставя на плиту сковородку.

— М? — рассеянно спросил Игорь, оборачиваясь, — буду.

— Да оставь ты в покое эту рухлядь, — рассмеявшись, Дима разбил одно яйцо ножом и вылил на сковородку содержимое, затем поступил так со вторым и третьим.

Тальков не стал спорить. Оставив фотоаппарат на подоконнике, он сел за стол, взял в руку вилку и покрутил её. Приятное шкварчание жарящихся яиц умиротворяло.

— В воскресенье придут все «наши». Надо будет закупиться, — словно вспомнив о чём-то, мужчина положил вилку на стол и вытащил из кармана джинсов несколько смятых купюр, — купишь? Мне надо записать песню, эти дни будет не до магазинов.

Дима мельком взглянул на деньги и нахмурился. Ему категорически не нравилось, что Тальков пытался властвовать материально в их отношениях, но стоит признать, что если сравнивать их доходы, то Игорь зарабатывал куда больше. И в эте секунды Нагиев даже пожалел, что не взял чёртову взятку у авторитетного вора в законе Аркадия Филозова.

Певец либо не заметил, либо предпочёл не заметить тёмную тень, мелькнувшую на лице брюнета.

Дмитрий был не против решать большую часть хозяйственных вопросов, ибо понимал, что Игорь — человек искусства. Но вот брать его деньги и лишний раз дёргаться из-за нелепого жалования следака он терпеть не мог. А Игорь будто провоцировал и провоцировал.

Молча поставив на стол две тарелки с яичницей, Дима уселся за стол и принялся есть, агрессивно двигать челюстями.