Невеста замка, стр. 2
— Ваше величество, уже в тысячный раз я восхищаюсь вашим мастерством.
— Неплохо сработано, а?
— Великолепно. Он разговаривает?
— Еще как! — ответил дубль.
— Ты тут позаботишься обо всем? — строго спросил король своего волшебного близнеца.
— Не волнуйся. Отправляйся, куда хотел!
— Ну спасибо!
Король стянул с себя официальное одеяние, под которым обнаружились пурпурный спортивный костюм и желто-красные кроссовки. Скомкав снятую одежду, он швырнул ее Тримейну. Следом полетела и корона.
— Поосторожнее, сир! — Секретарь выронил одежду, пытаясь подхватить корону из электрума.
Кармин подошел к стене, произнес еще одно заклинание, и там, где только что был лишь голый камень, открылся арочный проем, сквозь который видны были зеленая лужайка и высокие деревья.
— Ну, я отбываю. Все дела уладит мой двойник. Его подпись равноценна моей.
— Сир, вы уверены, что поступаете правильно?
— Тримейн, избавь меня от этого.
— Молчу, сир.
— Так-то лучше. Я отправляюсь на свою обычную дневную пробежку, которую не пропускаю вот уже тридцать один год, а потом — на холостяцкую вечеринку — хочу преподнести сюрприз. Увидимся позже.
Кармин, лорд Западных Владений и король королевства Опасного, прошел сквозь арку. Оглянувшись по сторонам, он побежал трусцой и вскоре растаял в солнечном свете.
Тримейн вздохнул и взял со стола пачку бумаг.
— А теперь, сир, я хотел бы поднять вопрос о прибавке жалованья служащим.
Королевский двойник сочувственно кивнул.
— Да, пора, пора поднять служащим жалованье.
— Учтите, сир, вы сами распорядились индексировать жалованье в соответствии со шкалой… Простите, сир. Что вы сказали?
Дверь распахнулась.
— Опять они… — пробормотал Тримейн.
— А это, дамы и господа, офис самого короля!
Внутрь просунулись головы.
— Король!
— Король здесь!
Его величество поднялся из-за дубового стола и с улыбкой зашагал к двери, широко раскинув руки.
— Приветствую вас! Входите, входите же, мои добрые леди и лорды!
— Ну, этот далеко пойдет… — пробормотал Тримейн себе под нос.
Глава 2
Его звали Рейне из Коркиндора, и он грабил могильные склепы, потому что без этого в такие тяжкие времена было не выжить.
Вот и сейчас ему позарез нужна была могила.
Он спустился с отрогов Гарланиса в предгорье Мидреш, туда, где, водопадом низвергаясь с крутых склонов и образуя стремнины, с грохотом стремительно текла вниз в своем извилистом русле могучая река. В конце концов она достигала Гоанской долины, а затем и болотистой Веклинской равнины и разливалась здесь широко, а дальше медленно катила свои воды мимо плодородных полей Гана и заросших травой холмов Табора, но у подножия Хизской горной гряды снова ускоряла свой бег. Потом, уже в самом конце, она еще раз широко разливалась и мирно текла мимо огромного утеса, прозванного по непонятной причине Таинственным Ларри.
Но Рейне не направил коня вдоль реки. Спустившись с гор, он свернул в другую сторону и оказался в суровых землях, где черные скалы возвышались над еще более черной землей. Воздух здесь, казалось, можно ухватить рукой — такой он был тяжелый, перенасыщенный зловонием. Над головой плыли темные облака. Из каждой трещины и расселины сочились едкие запахи. Не слишком приятное местечко.
Решив передохнуть, грабитель могил спрыгнул с лошади и огляделся. Солнце просвечивало сквозь плотные облака уже у самого горизонта. Куда ни кинь взгляд — всюду одни руины. Это был древний Зин. Зинаиты строили много, и повсюду сохранились следы их напряженного труда, хотя здания в большинстве своем совершенно пришли в негодность, а многие даже развалились на части. В воздухе висел запах смерти и разложения, все затянула пелена беды и отчаяния.
— Боги… — пробормотал Рейне. — До чего же унылый вид.
Когда-то на месте этих развалин красовались храмы, дворцы и жилые дома с внутренними двориками и скверами. Теперь все было завалено грудами камней — остатками стен и колонн; лишь кое-где виднелись уцелевшие фрагменты фасадов. Несколько зданий, однако, время пощадило. Одно когда-то представляло собой крытый рынок. Надпись на стене гласила:
«У НАС НЕ ТОРГУЮТСЯ».
Взгляд Рейнса задержался на ступенчатой пирамиде на краю равнины. Может быть, могила… А вдруг не разграбленная? Вряд ли. Однако почти всегда что-нибудь да остается: интересные черепки или уцелевшая урна; иногда даже безделушки и сувениры, за которые в Коркиндоре можно получить хорошую цену; торговые марки, консервный нож… да мало ли что.
Пора готовиться к ночевке. Вон на том холме, откуда сверху все хорошо видно, наверно найдется подходящее местечко.
Рейне взобрался на коня и потихоньку двинулся дальше.
Проехав узким ущельем между обрывистыми скалами, он оказался на склоне холма и с удивлением обнаружил небольшую деревеньку. А он-то думал, что ничего живого тут быть не может.
Конь испуганно заржал. Рейне замер, всматриваясь в смутные силуэты строений, постепенно обретающие форму и материальность. Справа от себя он разглядел симпатичную таверну. Что касается остальной части деревни, то судить о степени ее привлекательности было трудно — поскольку она возникла из небытия прямо у него на глазах. По-видимому, сработало заклинание, наложенное много веков назад и предназначенное для того, чтобы заманить незваного гостя в ловушку.
Не на того напали. Он отчаянно нуждался в деньгах, и ничто не могло его остановить. Конь вздрагивал и испуганно всхрапывал, а Рейне обыскивал взглядом равнину внизу в надежде найти что-нибудь стоящее. Даже поколения грабителей могил не в состоянии смести все дочиста.
— Эй, красавчик! Есть минутка?
Рейне поднял взгляд. Оказывается, совсем рядом возвышался дом, а из окна верхнего этажа выглядывала женщина с грубоватым, но привлекательным лицом.
— Чего-чего, а времени у меня в обрез, женщина.
— Ни минуточки? — Она распахнула блузку, обнажив тяжелые груди с розовыми сосками.
— Я…
«До чего же соблазнительная!» Но рассудительность взяла верх, и Рейне отвернулся от женщины.
Та насмешливо фыркнула:
— Ну, как хочешь.
Он пришпорил коня, и тот рванул вперед.
— Бывают же мужчины, которые не берут, когда им дают.
Рейне проигнорировал этот и другие насмешливые выкрики, несшиеся ему вслед. Деревня уже полностью вырисовалась — беспорядочное нагромождение лавок и жилых домов.
— Должно быть, проголодались, сэр. Сейчас обслужим в лучшем виде.
Рейне обратил внимание, что с одной стороны к нему приближается толстяк в белом переднике, с другой — мрачный верзила довольно угрожающего вида.
— Я всего лишь проеду мимо, добрые люди. Если не возражаете.
— Конечно, конечно, почтенный сэр, — ответил хозяин таверны. — Вот только вы явно голодны. Я недавно поставил тушиться мясо. Пока пропустите несколько кружек доброго пива, мясо будет готово.
— Спасибо, нет.
Второй, с глазами пустыми, как у зомби, вцепился в поводья коня.
Рейне выхватил меч, ослепительно сверкнувший в лучах угасающего солнца, и высокий мужчина лишился правой руки. Он вскрикнул и отступил; из обрубка толчками выплескивалась кровь.
Человек — если это действительно был человек — стоял, широко распахнув глаза, и глядел, как ярко-алая кровь хлещет на песок.
— Эй! Ты… отрубил мне руку!
— Э… Ну, да, — кивнул Рейне.
— Глазам своим не верю… Глянь-ка, а? Мерзавец отрубил мне эту чертову руку, раз — и нету!
— Не слишком-то дружелюбен, — заметил хозяин таверны.
— Не верю, что ты и в самом деле отрубил мне руку!
— Это предостережение, — сказал Рейне и двинулся было дальше.
Раненый возмутился:
— Предостережение? О чем ты толкуешь? — Он поднял обрубок, из которого все еще хлестала кровь. — Вот это предостережение? Что же ты делаешь, когда всерьез обозлишься?