От звонка до звонка, стр. 42
Тычок был крепко под пьяным допингом. Поэтому любое море казалось ему сейчас по колено. И Ворохов это понимал.
– Ты уже однажды проспорил, – ядовито усмехнулся он. – Своему другу. Карабасу...
– А мы с ним в расчете... И вообще, мы будем с ним заодно. Всех в Заволжске сделаем...
– И нас в том числе.
– И вас тоже! – в запале выкрикнул Тычок. – У меня два десятка пацанов на подходе. Скоро всем амба будет!
– Нас такой вариант не устраивает, – мило улыбнулся Ворохов.
– Зато нас устраивает...
– Нас устраивает другой вариант.
– Какой?
– Будем расходиться. Вы сами по себе, мы сами...
– А хрена!..
– Фу как некультурно!.. Ах да, вы же некультурные люди. Вы беспредельщики....
– Это кто беспредельщики! – взвился Тычок.
Он схватился на ствол, но даже не успел его вытащить.
За спиной Вороха выросли два крепких парня. В руках «узи» с глушителями. Тычка опередили. Пули впились в его грудь, выбили из него дух. И это было только начало. Киллеры стреляли быстро и четко. Пули с удивительной точностью находили своих жертв. Васек завороженно наблюдал за этим страшным действом.
– Чего ты стоишь, дурак? – Мальвина первая вышла из оцепенения.
Она схватила его за руку и с силой потащила за собой. Их заметили снизу. Васек слышал, как несколько пуль тюкнулись в дверной косяк.
– Мамочки! – взвизгнула Мальвина.
И прибавила ходу. Васек не отставал. Напротив, он опережал ее. И первым выскочил на террасу. С ходу сиганул через перила. Уже в полете забыл про свою спутницу. И если бы она его не окликнула, прямым ходом ринулся бы к спасительному обрыву.
– Куда ты, придурок, а я?
Пришлось подставлять руки и ловить ее на лету. Она только на вид была легкая, воздушная. А так в ней собственного весу хватало. Плюс дерьмо... Но Васек все-таки удержал ее на руках, помог приземлиться. К обрыву они бежали вместе.
Ночь была темная, а вокруг дома ни единого фонаря. У самого обрыва они слышали голоса. Убийцы стояли на балконе и глазами «сканировали» пространство. Но беглецов не видели.
– Мамочки, как страшно! – снова вспомнила про свою мать Мальвина.
– А ты не бойся! – тихо сказал Васекй.
И с силой столкнул ее со скалы. Она заголосила, но ее крик заглушил шум волн.
Васек дождался, когда она упадет в воду. Убедился, что она не разбилась о камни. И только потом прыгнул за ней.
Кое-как они выбрались на скалистый берег, со всех ног рванули прочь от дома с покойниками. Острые камни мешали идти, ноги соскальзывали с них. Вдобавок ко всему Мальвина споткнулась и разбила до крови коленку.
– Я не могу дальше идти, – сказала она.
Васек тоже с трудом передвигал ноги. От ужаса перед возможной расправой стремительно таяли силы, немели конечности.
Им повезло, они заметили небольшую расщелину в скале. Васек забрался туда сам, помог Мальвине. Можно было передохнуть.
Скоро они услышали шаги. Кто-то быстро шел по их следу. Они разом забыли про усталость, холод и мокрую одежду. Затихли, прижались друг к другу. Но опасность миновала. Человек с автоматом прошел мимо.
Шаги затихали. Но Васек с Мальвиной все равно продолжали сидеть, не пошелохнувшись. Ноги затекли, зато телу было тепло – он и она неплохо грели друг друга. Но страх заглушал мысли о сексе. Даже думать об этом не хотелось.
Через какое-то время снова послышались шаги. Снова все тот же автоматчик. Он прошел мимо в обратном направлении.
– Пронесло, – облегченно вздохнул Васек.
– Тебя пронесло? – резко отстранилась от него Мальвина.
И демонстративно обнюхала воздух вокруг себя.
– Вроде не воняет... А я думала, тебя на самом деле пронесло. От страха... Ты зачем меня со скалы сбросил?
– Я же джентльмен. А джентльмены пропускают дам вперед.
– Скотина ты.
– Скотина, – кивнул он. – А ты нет. Но мы с тобой в одной упряжке...
– Пожалуй, ты прав... Что твоя рука делает у меня между ног?
– Что-то ищет... И что-то нашла... Ты что, защиту поставила?
– Это не защита. Это деньги...
– Точно. Одна пачка, вторая... О-го-го! Да у тебя тут целый клад.
– Тридцать тысяч долларов. И камешки.
– Бриллианты?
– Бриллианты. Для диктатуры пролетариата.
– Сколько?
– На три миллиона. Как знала, что Карабасу они уже не понадобятся.
– Отлично, – воспрял духом Васек. – Бриллианты для диктатуры пролетариата – это класс. Где революцию будем делать? В какой отдельно взятой стране?
– Понятное дело, что не в России. Давай уедем в Испанию.
– Почему не в Гондурас?
– В Испании лучше.
– Посмотрим... Твои деньги промокли. Их надо просушить. И одежду просушить надо... Зачем ты расстегнула мне брюки?
– Сушилку твою достаю.
Она снова была той заводной, жадной до секса Мальвиной, которой была, когда они жили вместе.
Они сняли с себя одежду, поудобней устроились на большом плоском камне и принялись сушить и греть друг друга. Это был не просто кайф, это было начало их новой совместной жизни.
Им уже сейчас хорошо. А скоро будет еще лучше. Они будут греться в шезлонгах на берегу теплого Средиземного моря или даже на борту собственной яхты. У них будет все...
Да, у них будет все... А у кого-то не будет ничего, кроме неба в клеточку и друзей в полосочку.
Глава вторая
Знойное июльское солнце превратило вагонзак в настоящую парилку. Родион изнывал от жары и духоты. А ведь ему еще не так худо, как другим. В его «купе» не так много народа, как в других. Столыпинский вагон переполнен, но для него сделаны кое-какие послабления. Как-никак он вор в законе...
Земеля и Агдам не подвели. Сразу после суда на «крытом» собрался сход. По воровским законам коронация должна проходить не абы где, а именно на тюрьме. Так и случилось. Сход рассмотрел кандидатуру Родиона. Земеля, Агдам и Банчик поручились за него. И после ряда формальностей Родион был возведен в сан законного вора...
– Ой, больно, ой, не могу, – рядом тихо постанывал Жгут.
Крепкий детина с пудовыми кулаками, только в голове вместо мозгов солома.
При погрузке в вагон Жгут вел себя нормально. Пер впереди Родиона как танк, расчищал для него путь. И в проходе купе стоял железобетонным изваянием, следил, чтобы сюда попали только избранные и числом не больше нормы. А в пути разнылся.
– Вот достал! – недовольно протянул Черкиз.
Приблатненный элемент из пристяжи Родиона. Самый натуральный баклан.
– Чего воешь?
– Да болит же, говорю, – страдальчески скривился Жгут.
Руками он держался за причинные места.
– Где болит? – спросил Черкиз.
– Где, где. Сам, что ли, не видишь?
– А ну покажи! – потребовал Родион.
Жгут густо покраснел и стянул с себя штаны.
Это было что-то ужасное. Болт у Жгута распух до невообразимых размеров. Елда длиной четверть метра и толщиной чуть ли не с ногу. Головка темно-синяя, как у покойника. И гнилью за версту несет.
– Что за беда? – озадаченно почесал затылок Черкиз. – Ты что, шконку невинности лишал?
– Да нет, это у него чисто мастырка, – пояснил Блюм. – Болт себе отремонтировал. Двадцать шаров закатал...
– Сколько? – изумленно переспросил Родион.
– Двадцать...
– Ну не идиот, а?
Он никогда не понимал придурков, которые вживляют в член шарики из оргстекла. Если верить тюремным байкам, с таким орудием баба получает больше кайфа. Родион только усмехался, когда такое слышал. Во-первых, он знал, что в сексе размер далеко не самое важное. А во-вторых, какая на тюрьме может быть баба? Кого удовлетворять своей кукурузиной?
Но, видно, далеко не все думали так, как он. Или думали, но шли на «ремонт» от не фиг делать. Операция – чистой воды садизм. Какой-нибудь умелец брал хорошо заточенный гвоздь-сотку, пальцами оттягивал крайнюю плоть члена. Бац! И дырка готова. Туда впариваются шары или закачивается вазелин. Рану забинтовывают чистым платком – если такой в наличии. И хорошо, если есть возможность разжиться таблеткой стрептоцида.