От звонка до звонка, стр. 18
Если разобраться, то Тычок не совсем далек от истины. Не так уж сильно был завязан Космач на криминальный мир столицы. Ну, были у него знакомства с крутыми авторитетами. Но это чисто деловые связи. Чисто бизнес. Воры и авторитеты могли бы помочь ему сладить с этой отморозью, пока он был жив. Но Космача уже нет. И криминальная элита в лучшем случае помянет его добрым словом. Но мстить за него вряд ли станут.
– Не знаю, – пожал плечами Васек. – Может, и будет житуха. А может, и нет... Нет, скорее всего нет...
– Почему?
– А потому что есть Заволжск. А это сильно, очень сильно... Будет Витек, будет Колдун, будут бригады. Они спросят за Космача. Не будет у вас жизни...
– Витек, говоришь, Колдун... Кто это такие?
– Они за Космача на Заволжске остались. Там масть держат. Сила за ними большая. Гноить вас будут...
– А сила их на чем держится?
– На пацанах, на ком же еще?
– Да нет, братуха, их сила на бабках стоит. На нефтяных бабках... Да, кстати, об этих бабках. Это же черный нал.
– Был черный, стал белый. Бабки через офшоры проводят. А потом, у нас есть свой банк – та же стиральная машина. И в «Пирамиде» стирают. Все путем, короче...
– «Пирамида» – это все чье? Космача?
– Не-е, Космач в этом деле правильно себя ведет. Бабки чисто общинные. Он за ними только смотрит...
– На кого оформлена собственность?
– На подставных, на кого же еще?.. Тут все плотно схвачено. Каждый винтик на месте.
– Винтики легко раскручиваются. Главное – найти ключ.
– Какой ключ?
– Как какой? Золотой. Золотой ключик. Я же Карабас как-никак. Есть у меня золотой ключик...
Карабас глянул на Симу и похабно осклабился.
– Чего смеешься? – спросил он ее. – Ты не про тот ключик подумала... Или про тот. Может, и про тот. Пошли, я покажу тебе свой золотой ключик. Не пожалеешь, отвечаю...
Он поднялся, по-хозяйски взял Симу за руку и потянул ее в соседнюю комнату. Но дверь была заперта.
– Э-э, бляха, – досадливо протянул он. – Тычок, бляха, цветы Мальвине дарит... Ладно, пошли в машину. Я тебе, Сима, там буду цветы дарить...
Без Тычка и Карабаса за столом не стало веселей. Васек ловил на себе неприязненные взгляды. Братва была против него... Но ничего, у него есть средство против этого быдла. Васек снова налег на водку.
В какой-то момент хмель все-таки скрутил его сознание. Тело легкое, слух притупленный, перед глазами легкий туман. Васек поднялся из-за стола, носом, как рогом, нацелился на комнату, в которой заперся Тычок с Мальвиной. Эта сучка – его женщина. Он жил с ней, а ее трахает какой-то урод. Беспредел!.. В пьяном запале Васек готов был сразиться хоть с целой танковой дивизией.
Он с силой рванул дверь на себя. И увидел Тычка. Рядом с ним на диване сидел Карабас. Они о чем-то говорили.
– А где Мальвина? – заплетающимся языком спросил Васек.
– Ты меня достал, крыса!!! – озверело уставился на него Тычок.
Он поднялся, надвинулся на Васька.
– Только не убивай, – послышался голос Карабаса. – Эта падаль нам еще нужна...
Как в замедленной съемке, Васек видел, как на него надвигается тяжелый кулак. Бамс! И перед глазами все поплыло. Пленка закрутилась в ускоренном режиме. Цветной калейдоскоп в глазах завертелся с бешеной скоростью, а потом вдруг все исчезло. Наступила беспамятная тьма...
Глава одиннадцатая
Чутье Родиона не подвело. Казалось бы, не так уж и страшны «сталинградцы». И не таким хребты ломали. Но на всякий случай он воспользовался бронежилетом. Интуиция подсказала, что это не будет лишним. А еще память намертво зафиксировала тот случай, когда бронежилет защитил кирьяновского бойца от ярковской пули. Отсюда вывод – нужна броня.
Жаль, Паше насчет жилета он не подсказал. Не хотелось казаться в его глазах перестраховщиком. А зря. Надо было отбросить понты в сторону. Тогда Паша был бы жив.
«Сталинградцы» стреляли издали, но из «узи». Плотность огня высокая, но убойная сила не та – «броник» выдержал удар. Родион жив-здоров, а вот Паши нет и никогда больше не будет.
Ублюдки вложили в стволы всю силу своей отмороженной ненависти. Поэтому, кроме Паши, наглушняк завалили двух бойцов из его свиты. Еще двух ранили – Леньчика в том числе. Но Леньчику, как всегда, везет – ранение несерьезное. Пуля всего лишь царапнула шею...
Он не рассказал жене о том, что его пытались убить. Но Лада сама догадалась, что стряслось что-то неладное. Она не посмотрела на Родиона – она вцепилась в него проницательным взглядом. В глазах – паника и ужас.
– Что случилось? – спросила она.
– Ничего. С чего ты взяла?
– Не ври. Я вижу, что-то не так... У тебя неприятности?
– Да нет, все в порядке.
– Я же просила, не ври!.. В тебя стреляли!
– Ерунда.
– Нет, не ерунда! Тебя хотели убить... Все, хватит!..
Как будто у нее подкосились ноги – она обессиленно опустилась на стул.
– Что хватит?
– Все хватит... Все надоело... Я не могу так больше, не могу...
– Тебе что-то не нравится?
– Все не нравится... Я постоянно жду, что вот-вот случится что-нибудь страшное. Я устала ждать. Я устала так жить... Я люблю тебя... Я тебя люблю. Но страх за тебя, за себя отравляет мою любовь...
– Я все понял, – с мрачным спокойствием изрек он.
– Что ты понял?
– Ты слабая женщина.
– Женщина имеет право быть слабой...
– Может быть... Но при всем при этом ты не любишь меня. И никогда не любила. Ты просто привыкла ко мне. И эту привычку ты считаешь вредной. Только не говори, что ты не хочешь от нее избавиться. И от меня тоже... Ты не думай, я тебя не осуждаю. Я осуждаю самого себя. Мы не должны были быть вместе. Я знал, что не должны... Просто я надеялся на чудо. Но, увы, чудес не бывает...
– Но я люблю тебя.
– Ты можешь обмануть меня. Но себя не обманешь... Если ты хочешь от меня уйти, удерживать тебя я не стану...
Каждое слово давалось ему с огромным трудом. Горчичный ком пережал горло, жег душу.
– Я не хочу от тебя уходить...
Лада тоже страдала. По ее щекам текли слезы. Хотелось обнять ее, прижать к себе. Но Родион справился с порывом нежности. Он и Лада – разного поля ягоды. Он ей нужен, она привязана к нему. Но это не любовь. С ним она чувствует себя как птица в золотой клетке. Душа ее рвется на волю. Коли так – он не будет ее держать. Пусть себе летит... Так будет лучше. И для нее. И, наверное, для него.
– Хочешь, – покачал он головой. – Ты хочешь от меня уйти... Можешь уходить... Развод оформлять не обязательно. Ты и без того ни в чем не будешь нуждаться...
Родион распоряжался огромными суммами – на сотни миллионов долларов. Это общинные деньги. Но были у него и чисто свои. Ровно двадцать миллионов долларов на заграничных счетах. Половина принадлежала ему, половина – Ладе. Он сам так решил. Лично он мог подступиться только к своей половине, жена – только к своей. Номер своего счета Лада знала назубок. И только она одна могла снять с него деньги. Так что она может уходить от него прямо сейчас... Хотя нет. Уйдет он сам...
– Мне ничего не нужно, – сказала она.
– Может быть, – не стал спорить Родион.
Но менять он ничего не будет. В плане денег. К личной жизни это не имеет никакого отношения. Здесь не просто все меняется, здесь все рушится, как в Помпее в последний ее день...
– Извини. За все извини, – тяжко вздохнул он.
И повернулся к Ладе спиной... Может, зря он так. Да, наверное, зря. Зря! Еще не поздно было вернуться. Ведь он еще даже не уходил... Но решение уже принято. Мосты за спиной уже горят – как будто черти их жгут. Уходя, уходи...
Родион чувствовал в себе силы пережить эту катастрофу. Эту силу питала злость. Нет, не на Ладу. На отморозков, которые убили Кирьяна и Пашу.
Эти ублюдки где-то прячутся. Но недолго им злорадствовать. Ярость и злость пробудили в нем животную силу. Он снова тот самый Родион Космач, каким был когда-то. Он больше не бизнесмен. Он снова крутой криминальный авторитет во всех проявлениях этого понятия. Он с головой уходит в «заросли» жестоких «каменных джунглей», обеими ногами становится на тропу войны. Он сам лично будет рыть носом землю, но найдет беспредельщиков. И сам лично обратит их в прах... Дикая, первобытная сила овладела им целиком. И заглушила тоску от разрыва с женой. Он не думал о Ладе, они жил планами мести...