Зайчики (СИ), стр. 1

========== Омэмма ==========

Оди с отвращением рассматривал сваленную кучей на кровати одежду, нервно кусал покрытый перламутрово-розовым лаком аккуратный ноготок и раздумывал. Его охочая обычно до разного модного тряпья душа сейчас не желала ничего и предпочла бы не стесняющий телесных порывов наряд нудиста. Но идти на свидание голым… Кхм… Не принято на туристических лайнерах? Оборачиваться и тыкать вслед пальцем точно станут, могут и медицинскую бригаду вызвать, не допоняв.

И тогда свидание непременно накроется. Плюс огласка, поползут слухи, просочатся в прессу… Эх. Придется в очередной раз изнасиловать собственную свободолюбивую натуру и спрятать наготу под тканями. Красивую, между прочим, наготу!

Душераздирающе вздохнув, омега уцепил самую ближнюю тряпочку, оказавшуюся блузкой, сиреневую, шелковую и полупрозрачную, и снова завис. Нет, вещичка для свидания не годилась, слишком откровенная. В такой порнографии можно мужа законного в домашних покоях охмурять, без посторонних, или любовника. Любовника…

Еще один полный тоски вздох разорвал тишину каюты. Если потенциальный любовник — офицер и пилот, а вокруг полно любопытного народа, наряд должен быть строгим, но сексуальным. Подчеркнуть стройность фигуры, длину ног и цвет лица. Например, брючки в облипочку, хоть вот эти, бежевые, и к ним — белая приталенная рубашка. Ворот распахнуть, пусть будут видны ключицы. Или предпочесть черный кожаный костюм? Развратно, но сидит идеально…

Рассеяный взгляд юноши скользнул по циферблату настенных часов — время поджимало, а он до сих пор стоял в чем папа родил. Ну, не считая обхватывающего левое запястье браслета-коммуникатора, десятка камушков-сережечек в ушках, трех изящных, витых золотых колечек на пальцах, пирсингов в пупке, правом соске, языке и еще кое-где. Не надо было утром выпендриваться, пригласил бы альфача прямо сюда, теперь бы не мучился. Ан нет, захотелось шлюпкой управлять поучиться. Ох…

Время, Оди-ка! Время! Раскис, будто не двадцать три года отроду, а полные сорок. Стонотный порошок. Волосы в хвост. Кружевное черное бельишко, джинсы с планеты Земля, голубые, с живописными дизайнерскими дырками на коленках и под ягодицами, алый топик «типа футболочка», на голову красную бандану повязать залихватски, ноги в сапожки-платформы, красные же, вестимо, и вперед, пока альфач другого кого не увез на шлюпочке кататься. Скучающих смазливых оми на лайнере штук двадцать. Уведут из-под носа!

Плюнуть в свое отражение на удачу и…

«…и не сверзиться с каблуков, болван! Походка от бедра! Айэ-елли-и где моя не пропадала!!!»

***

Выскользнув в коридор, Оди столкнулся со спешащим куда-то парнем, тот трусил, с опущенной головой, по направлению палубного спортивного комплекса и едва не сшиб омегу с ног.

— Прос…тите, — вякнул на галахе* с неясным акцентом, шарахаясь прочь.

Оди пренебрежительно фыркнул в его поспешно удаляющуюся спину и немедленно забыл. Человек, скучно и неинтересно. Еще и блондин, и роста небольшого, и сложение хрупкое. Фи-и-и. Тот же омега, в принципе, только сухой и бесплодный. Извращение.

На углу у лифта юношу уже ждали — высокий, широкоплечий брюнет в синей форме пилота держал перед грудью пунцовую, крупную розу в прозрачной, шуршастой упаковке. Истинный подарок — на лайнере, более двух гало-недель* плывущем в открытом космосе, цветы, конечно, имелись, но стоили совершенно бешеных кредитов. Офицер отлично зарабатывает или воспользовался служебным положением, добыв подобное чудо!

Мог бы и не напрягаться, глупый — Оди и без всяких роз намеревался сегодня затащить его в постель. До каюты бы дотерпеть, прямо в шлюпке не отдаться — альфач был невероятно хорош, а распростроняемый им аромат крепкого, свежесваренного, «натурального» кофе одурял и плавил мозги.

Завидев вышагивающего походкой манекенщика на подиуме омегу, мужчина встрепенулся и засиял ему навстречу неподдельным восхищением.

— О-о-о! — воскликнул, обласкивая юношу загоревшимся, жадным взглядом знатока от сапожек до банданы. — Вы прекрасны, омэмма*! — он трепетно потянул ноздрями воздух и добавил, бархатно роняя голос на октаву и протягивая розу: — И так же благоуханны! Куда благоуханнее!

Оди принял цветок с нежной улыбкой, захлопал подчерненными тушью ресницами, изображая смущение, которого не испытывал и мысленно застонал, ругая себя, напялившего к узким джинсам топик, плохими словами, мешая родной язык и галах. Идиот, как теперь дальше-то, на весь лайнер светить выпираюшим в паху откровенным бугром! До ангара с шлюпками два лифта, несколько людных коридоров и пересечь общую комнату отдыха. Хоть разворачивайся и в каюту возвращайся.

Положение спас альфач — приметил чужое возбуждение, ура, не слепой. Галантно предложив нравящемуся, пошатнувшемуся на каблуках оми локоть, он мурлыкнул:

— А давайте мы перед шлюпкой поставим вашу розу в воду, омэмма? Розы чрезвычайно чувствительны. Жаль губить цветок напрасно…

Оди в ответ лишь благодарно кивнул и позволил себя вести. Парню по-прежнему мечталось о полете в открытом космосе. Чтобы билось в горле заполошенно сердце, влажные от острой смеси волнения и желания пальцы сжимали штурвал, звезды мерцали в бескрайней черноте вакуума, а рядом — затянутый в синюю форму пилот поддерживал под локоть. Сказка!

Сейчас, или никогда более не предоставится подобная возможность порулить. Недолго осталось наслаждаться свободой — ждущий по другую сторону круиза жених строг и властен, не позволит вольностей.

В каюте Оди быстро сунул цветок в вазу, накинул, под предлогом прохлады, поверх топика тоненький, не греющий, но длинный джемперок и рука об руку с альфачом устремился покорять космос.

Душа юноши пела и дрожала в предвкушении приключения и последующего бурного, сладкого секса.

Комментарий к Омэмма

*Галах - общий язык в обжитой галактике, похож на русский. /Шепотом: автору так проще красочные маты придумывать/.

*Гала-неделя состоит из 8 дней. Не знаю почему. Это не я, это они.

*Омэмма - цветок, похожий на лилию, произрастающий на планете Кавая, родине Оди. Очень хорошо пахнет, между розой и лилией.

========== Твоя девочка ==========

Вообще-то, Горя терпеть не мог спортзалов и физические упражнения совсем не любил. Таскать железо с риском порвать какую-нибудь мышцу или вывихнуть сустав, бегать по движущимся дорожкам, обливаясь потом… Фу! Но в спортзале паслись мужчины. Много мужчин, помоложе и постарше, в обтягивающих торсы майках и без оных, скучающие, разные мужчины. Встречались и очень симпатичные.

Не потрогать, так хоть посмотреть, как они вздувают бицепсы, пыхтя со штангами и гантелями, и помечтать, захлебываясь жадной слюной, о близком знакомстве. Тоже попыхтеть с ними бок о бок, привлекая внимание. Авось и заметит кто, например, вон тот парень, чернявый. Хорош, гад, высок, мощно сложен, а главное — человек, не альфа, без пары с начала круиза и третий вечер строит глазки в ответ.

Неужели свершилось чудо, и Горя понравился? Тогда почему медлит и не подходит? Особого приглашения ждет? Боится получить по мордасам за «неприличное» предложение? Дурак. Ладно, будет ему приглашение. Достал пялиться без толку. Горя, конечно, пассив, но только в постели, а по жизни решительный танк и своего не упустит. Шестнадцать суток без секса, ужас. Такими темпами задница скоро зарастет и изнутри покроется мхом. А уж как в ней свербит, хоть на потолок лезь и ори сразу на всех языках галактики.

Итак…

Юноша аккуратно опустил орудие пытки — десятикилограммовую гантелю — на мягко спружинившее ковровое покрытие между ступней, втянул сквозь судорожно сжавшиеся зубы вдруг ставший очень горячим воздух, небрежным движением подхватил со стенного крепления полотенце и отправился в душ. По странной дуге, прямо мимо брюнета. По пути он якобы случайно зацепил того плечом, споткнулся и выронил полотенце.

— Ах! — сказал, призывно захлопав красавцу снизу ресницами. — Я ужасно неуклюжий! Простите!

Парень заморгал навстречу, весьма заинтересованно и даже просветленно. Полотенце для Гори он поднимать не спешил, быстро облизнул губы кончиком влажного, алого языка.