Дембель против бандитов, стр. 52
И вновь тот самый невидимый распорядитель поступков и мыслей Сникерса подсказал единственно правильное решение…
Неподалеку от придорожного магазинчика есть поворот на проселок. И теперь надо, оторвавшись от преследователей, свернуть на этот проселок, бросить машину и добираться до городка самостоятельно. Как угодно: пешком, ползком, на попутке, хоть по воздуху… Только не на злобинском джипе. Лишь этот шаг дает пусть и призрачный, но все-таки шанс.
А почему, собственно, пустым добираться? Ведь на заднем сиденье джипа лежит атташе-кейс с золочеными замочками, тот самый, из-за которого все и началось.
Злобину он уже вряд ли понадобится.
А Гладилин…
Пусть он его, Жору, сперва догонит.
Догоняй, Шашель, догоняй. Догоняй, если умеешь ориентироваться в таком снегопаде. Как говорится: «Москва — Воронеж, хрен догонишь, а догонишь, хрен возьмешь!»
Утерев рукавом налипший на лоб мокрый снег, Сникерс осторожно взглянул в боковое зеркальце. Преследователей не наблюдалось — впрочем, это не означало, что их не было вовсе.
А справа уже промелькнула темная будочка придорожного магазинчика — это означало, что до заветного проселка оставалось не более сотни метров. Жора переключился на пониженную передачу, тормозя двигателем; пытаться на скользкой дороге остановить машину ножным тормозом было чистым безумием. Теперь главным было не проскочить поворот. Продолжая тормозить передачей, Сникерс вновь взглянул в боковое зеркальце и вновь никого не увидел. Зато справа, как и ожидалось, мелькнула заснеженная лента проселка, и Жора, предельно сбавив скорость, медленно свернул с трассы. Тяжело перевалившись через бугор, отделявший проселок от шоссе, «Шевроле» затрясся на скрытых под снегом колдобинах.
Сникерс проехал еще метров триста и, вырулив прямо на поле, наконец остановился. Схватил с заднего сиденья атташе-кейс, открыл дверку и, затравленно взглянув назад, бросился по направлению к молодому сосновому леску, зеленевшему метрах в пятидесяти.
Он еще не знал, что будет делать: сидеть в сосняке до наступления темноты, уходить в лес дальше, двигаться пешком в город или пытаться пробиться к трассе, чтобы остановить попутку.
Но знал он твердо одно: злобинский атташе-кейс, который он теперь прижимал к груди, точно заботливая мама младенца, он никому никогда не отдаст…
Глава 18
На новом месте Сергей Иванович и Елена Николаевна Корниловы освоились лишь дня через два после переезда. Кое-как расставили мебель, растащили тюки с одеждой, разобрались с самым необходимым, устроились с бытом…
Родители Дембеля были людьми непритязательными — жизнь приучила. Не до комфорта теперь, главное — выжить. Нет в доме воды — ничего, можно и во дворе из колодца набрать. Нет центрального отопления и газовой плиты — русская печка прокормит и замерзнуть не даст. Нет поблизости продуктового магазина — можно и в придорожной забегаловке отовариться.
Они уже почти смирились с новыми реалиями: что поделать, видно, придется доживать старость в этой грязной загородной халупе. Так уж устроен наш человек: ко всему привыкает, со всем соглашается, ни на что не жалуется!
И все, казалось, было бы терпимо, если б не два обстоятельства: долгое отсутствие единственного сына и этот жирный белесый парень с золотой печаткой на безымянном пальце, с которым пришлось жить под одной крышей.
Время текло незаметно. Со дня переезда за город прошло чуть меньше недели. Однако Илья по-прежнему не давал о себе знать. Словно испарился, исчез. Но ведь сосед с первого этажа, Сергей Михайлович, утверждал: видел он Илюшу неподалеку от рынка, хоть и избитого, но живого… А это значит, что сумел-таки сынок перехитрить бандюков, сумел вырваться из их грязных лап! Да и присутствие этого блондина, явно ожидавшего беглеца в засаде, косвенно свидетельствовало: Илью еще не нашли.
С самого начала Прокоп дал понять: главный тут он, а хозяева — что-то вроде бесплатной прислуги. На второй день после переезда бандюк, выдав старикам пятьсот рублей, распорядился: по-быстрому сгонять к придорожному магазинчику, накупить еды, сигарет и пива… И приготовить что-нибудь пожрать. Приказ был исполнен сразу же — Сергей Иванович, не попадая в рукава старенькой куртки, отправился в сторону шоссе. По дороге к придорожной забегаловке он, отводя душу, свирепо материл Прокопа, Сникерса, Злого и вообще всех бандитов, «забирающих жизнь простых людей»… Но, ясное дело, матерщиной и ограничился: что могут сделать двое несчастных пенсионеров против здорового, откормленного мастера спорта по вольной борьбе?! Да еще и вооруженного боевым пистолетом…
С каждым днем Прокоп вел себя все более нагло и вызывающе. Мало того, что он стариков, годившихся ему по возрасту в родители, материл по поводу и без повода, мало того, что не стеснялся в их присутствии выпускать газы из кишечника, мало того, что заставлял Елену Николаевну готовить еду, мало того, что Сергей Иванович по нескольку раз в день бегал в придорожный магазинчик за пивом! На третий день Прокоп категорически заявил маме Дембеля: постирай-ка мне шмотки! Вон, вишь — в пакете носки грязные, трусы, майки… Давай, старая коза, нечего тут рассиживаться, и так день-деньской ничего не делаешь! В ответ на робкое замечание Елены Николаевны, что, мол, Илюша мой сам себя обстирывает, Прокоп достал из кармана пистолет, демонстративно передернул затвор и, наведя ствол на пожилую женщину, проговорил быстро:
— Бах, бах, бах! Чо — зассала? Ну, долго я еще ждать буду! Вон в углу забери…
Сергей Иванович лишь бессильно скрипнул зубами — за свои шестьдесят лет он еще ни разу не испытывал подобного унижения…
На седьмой день после переезда, первого февраля, Корнилов-старший наконец решился. План действий оформился, вызрел.
План был прост и незамысловат: от Прокопа надо избавиться. Любой ценой и как можно быстрее.
Бандюк уверен в собственных силах и в запуганности хозяев?
Тем хуже для него.
Самоуверенность, потеря бдительности и недооценка противника еще никогда никому не помогали.
А потому следует, дождавшись, пока он уляжется спать, тихонько подняться и, стараясь не скрипеть половицами, зайти в его закуток… А дальше — или обухом топора по темечку, или подушкой придушить, или шарфом… Можно, конечно, попросить Елену Николаевну подсыпать этому негодяю в еду чего-нибудь аппетитного, вроде мышьяка, но впутывать жену в убийство не хочется. Да и не пойдет бедная женщина на такое…
А потому лучше действовать в одиночку.
Конечно же, через несколько дней Прокопа начнут искать. Вон на поясе у него время от времени попискивает черная коробочка пейджера — видимо, передают ему подельники некую информацию. Может так статься, что прикажут Прокопу, все бросив, возвращаться в город. Мало ли дел у бандитов?! Ему прикажут, но он не приедет — после многократного напоминания сюда ввалится или тот кривоносый, или крепыш, похожий на бычка… И начнут выяснять.
Впрочем, ничего страшного — Сергей Иванович уже выстроил себе линию поведения для такого случая.
Где Прокоп? Не знаем, часа два назад, сорвавшись, побежал к шоссе. Так спешил, так спешил — вон даже вещи свои оставил, на веревке во дворе сушатся! Ничего не говорил? Ничего не говорил. Оружие с собой брал? Да не видели мы, граждане бандиты…
Проиграв в голове варианты возможных вопросов и ответов на них, отец Ильи остался доволен. Вроде бы все правдоподобно. Да и вряд ли кривоносый козел заподозрит в нем, тихом и запуганном пенсионере, убийцу. Но сделать все следует грамотно.
Прежде чем убить негодяя, надо решить, что делать с телом. Тело и есть главная улика, а потому его следует надежно спрятать. К счастью, загородная местность дает такую возможность. Метрах в двухстах от дома Корнилов-старший еще позавчера заприметил заброшенный колодец. Бросить труп туда, присыпать негашеной известью — вон сколько ее в сарае хранится, видимо, от бывших хозяев осталось… Главное — дотащить труп незамеченным. Но и это не большая проблема: поселок безлюден и в светлое время суток, а уж о ночи и говорить нечего.