Дембель против бандитов, стр. 36
Неожиданно Дембель отпустил Галин локоть. Но ненадолго: видя, что цыганка пытается скрыться, Илья ловко выхватил из ее рук сверток с «ребенком» и, сбросив в лужу талой воды одеяльные лохмотья, поднял над головой большую куклу.
— Так какого ребенка ты в ясли несла, беженка ты моя? — спросил он.
Увидев, что ребенок — никакой не ребенок, а всего лишь детская кукла, публика отреагировала на редкость весело.
— И от кого это она таким чадом забрюхатела, а? — давясь от смеха, спросил красногубый юноша.
— Наверное, цыгану своему с резиновым хером изменяет, вот от кого! — предположил кряжистый мужик в турецкой кожанке.
— Что делается, что делается! — искренне поразилась тетенька с молочным бидоном. — А я-то думала — действительно несчастная женщина, ребенка кормить нечем… Сама ей час назад два рубля дала. А она…
— В милицию надо сдать, — посоветовал сочный мужской бас, — пусть ей за попрошайничество и приставание по полной программе вкатают!
— Думаешь, она с мусорами не делится?
А Дембель, бросив ненужную куклу себе под ноги, резко завернул Галину руку ей за спину, да так сильно, что цыганка взвизгнула от боли.
— Где деньги?
Положение мошенницы было проигрышным, даже она сама осознала это отлично. Сунув свободную руку куда-то в бесчисленные складки юбки, цыганка медленно, словно нехотя, извлекла потертый дерматиновый кошелек.
— Твой? — резко обернувшись к Оксане, спросил Корнилов.
— Ага…
— Держи.
Девушка выхватила кошелек из рук ворожеи так, будто боялась ожечься.
— Деньги пересчитай, — последовала команда.
Оксана зашелестела купюрами.
— Ой, как же я забыла… Она у меня еще до того, как кошелек забрать, шестьдесят рублей выцыганила!
— Где остальное? — Резкость движений Корнилова не оставляла Гале никакой надежды.
— Ой, руку не крути, больно же! В юбке, в левом кармане… Сверток целлофановый.
— Достань.
Спустя несколько секунд Галя, страшась, чтобы не случилось чего похуже, протянула Илье сверток. Пакет был тяжелый — видимо, за счет металлической мелочи, которую сердобольные граждане надавали «несчастной беженке» под ребенка.
— Ксюха, забери, — кивнув девушке, приказал Корнилов.
Та засмущалась.
— Так ведь она мне только шестьдесят рублей должна…
— Все забирай.
— Илюша, нехорошо брать чужое. Я свои шестьдесят рублей возьму, а остальное…
— А я сказал — все! — с командными интонациями произнес Дембель.
Галя немного осмелела — недавняя пострадавшая оказалась слишком совестливой, и это могло сыграть на руку цыганке.
— Грабите? — чуток повысила голос Галя.
— Экспроприируем, — отозвался Илья.
— А вот за это ответишь, — с неожиданной агрессией окрысилась та.
Глаза Дембеля загорелись озорным весельем — он уже знал, чем именно заткнет хлебало этой грязной мегеры.
— Короче, так. Если чего не нравится — к Сникерсу своему обращайся. Я от него. Все, Кармен, вали отсюда, и чтобы я тебя больше тут не видел…
Через несколько минут Илья и Оксана, даже не оглядываясь на любопытствующих, по-прежнему окружавших место происшествия, двинулись в ближайший дворик. Дорожка, протоптанная в подтаявших сугробах, была узкой: Корнилов шел впереди, девушка — за ним. Взгляд Оксаны прожигал затылок Ильи. Несомненно, Димина сестра искренне осуждала последний поступок Дембеля…
— …Как ты там оказался?
— Как, как… Перед тем как в центр ехать, решил все-таки к нашему дому подскочить. Хотя бы на окна взглянуть — висят шторы, не висят… Если не висят — значит, стариков моих те гады уже выгнали.
— И что?
— Еще на месте…
Сидя на шаткой, темной от влаги скамеечке у подъезда облезлой «хрущевки», Илья сосредоточенно курил. Несмотря на то что история с цыганкой закончилась вполне благополучно, настроение было скверным — то ли потому, что закончиться она могла куда хуже, то ли потому, что Оксана по-прежнему втайне осуждала Илью…
— Папу с мамой предупредил?
— Почти. Встретил случайно соседа нашего, Сергея Михайловича. Хороший такой старик, отставной летчик-истребитель, в пятидесятых годах в Корее воевал. Я еще когда в младших классах учился, он мне модели самолетиков делал, — печально улыбнулся Илья. — Ну, и попросил, значит, чтобы он к матушке моей подошел, сказал, что я жив-здоров… А на обратном пути вижу: цыганка какая-то убегает и ты за ней. Я все и понял…
Докурив сигарету, Дембель бросил окурок в лужу. Поднялся, протянул Ксюше руку.
— Ну что — вперед?
…В тот день Илья и Оксана искали безногого Митечку почти до вечера. Они побывали на всех точках, о которых рассказывал Ковалев.
Но, увы, поиски оказались тщетными.
Мити не было ни у Петропавловского собора, ни на паперти Екатерининской церкви, ни у входа на кладбище, ни у Колхозного рынка, ни на вокзалах.
Это могло означать или то, что цыган решил избавиться от опасного инвалида, продав либо обменяв его на другого «батрака», или то, что Дима заболел и временно выбыл из обоймы Яшиных попрошаек.
— Неужели мы его не найдем? — сокрушалась девушка, с трудом сдерживая слезы.
— Главное — не отчаиваться. Главное — искать, — без устали повторял Илья, хотя и сам постепенно утверждался в мысли: слова эти — не более чем самоуспокоение…
Глава 11
Небольшой стильный коттедж на окраине города в то ясное морозное январское утро выглядел настоящим сказочным домиком. Алела из-под снега черепичная крыша, чугунная решетка отбрасывала на подтаявшие сугробы неестественно огромные тени, плакали под пригревшим солнцем причудливые сталактиты сосулек…
В старых, любимых с детства сказках в таких вот домиках живет или добрая фея, или хороший волшебник, которых можно попросить исполнить самое заветное желание.
Но это впечатление было обманчивым. В коттедже под черепичной крышей, обнесенном чугунной решеткой, жил не волшебник и не фея, а обыкновенный человек — правда, в понимании многих, достаточно всемогущий. И Сникерс, сидевший в рабочем кабинете этого человека вот уже полтора часа кряду, очень надеялся, что он пойдет ему навстречу и исполнит его желание — самое заветное на момент беседы…
Сергей Гладилин встретил Жору довольно приветливо. Несколько ни к чему не обязывающих вопросов о текущих делах, предложение выпить с дороги чаю или чего-нибудь покрепче, ритуальная фраза «чувствуй себя как дома»…
Но на самом деле визит гостя удивил и насторожил Шашеля. По крайней мере, еще перед встречей Гладилин сделал для себя некоторые предварительные выводы, и теперь по мере продвижения беседы к кульминации все больше и больше убеждался в собственной правоте.
Сникерс напросился на разговор сам, подчеркнув при этом, что представляет не интересы Злого, а свои собственные (в противном случае Шашель не согласился бы на встречу с человеком заведомо младшим по рангу и положению). Стало быть, отношения с Васей у него не ахти — это раз.
Гость приехал один, без пацанов, а это значит, что разговор будет строго конфиденциальным. Да и слова о том, что Жора хочет предложить нечто конкретное, говорят о многом…
Сведя первое и второе воедино, нетрудно догадаться, какого рода будет это самое предложение: по всей вероятности, правая рука Васи Злобина намерена сдать своего благодетеля с потрохами.
Что ж, все правильно — предают только свои…
Сперва разговор не клеился. Сникерс чувствовал себя явно не в своей тарелке. Мял толстыми пальцами шнуровку куртки, нервно затягивался сигаретой, грыз заусеницы, ерзал в кресле. Но Шашель и не торопил его — если уж приехал сюда, то сам рано или поздно начнет…
И Жора начал — правда, голос его сперва звучал очень тускло.
— Такое дело, Сергей… — с полным осознанием своей роли просителя произнес он, потупив взор. — Я к тебе сам по себе приехал, Вася не при делах, у него в жизни свой интерес, у меня свой.
— Вот как? — деланно удивился хозяин. — А я думал, интересы у вас общие…