Дарующая жизнь, стр. 41

Франсуаз задумалась.

– А давай убьем Иль-Закира? – предложила она. – Уничтожим все его записи. Алиска твоя поплачет да и уйдет в монастырь. И все получат по конфетке.

Я приподнял брови.

– Мне следовало бы строго отругать тебя, – сказал я. – Объяснить – убийство никогда и ничего не решает. Но поскольку мы с тобой оба прекрасно знаем, что это не так и одна вовремя снесенная голова способна спасти и страну, и праздничный пирог в придачу, оставим морализаторство на потом.

– На вечер, – предложила Френки. – Думаю, моя попка нуждается в строгом воспитательном мероприятии.

Я не умею краснеть, потому что эльф. Иначе обязательно бы покраснел.

– Если убить Иль-Закира – а человек, изобретший орудие для четвертования, этого более чем заслуживает, – мы вовсе не решим нашей проблемы, конфетка. Пусть мы уничтожим все его записи. Но кто нам поверит? Нет, и Гильдия, и стражники эмира будут по-прежнему рыть землю в надежде, что им удастся найти хоть кусочек.

– И первой, в кого они вцепятся, будет Алиса?

– Да. Поэтому нам нужен другой план, менее… Менее радикальный. Попробуем спустить все на тормозах. Для этого нам надо подобраться к Закиру достаточно близко, чтобы хотя бы делать вид, будто нам по силам держать ситуацию под контролем. Но вот как это сделать…

– Мудрец явно не предложит нам погостить, – согласилась Френки. – Особенно после того, как я отказалась с ним переспать. А что Алиса? Она не поможет нам?

– Положиться на ее помощь – все равно, что сесть на трухлявый стул, под которым устроилась пара иглоспинных броненосцев. Нет, нам нужно кое-что более верное, и я даже знаю, что…

14

Я немного замешкался, прежде чем сесть.

Кресло, стоявшее передо мной, внушало мне некоторые опасения. Серо-белый цвет и плавные изгибы, которых никогда не придашь дереву, заставляли подумать, будто оно сделано из слоновой кости.

Однако я хорошо знал, что это не так.

Мубарраз откинулся на спинку кресла и улыбнулся.

– Если бы мои друзья по Гильдии некромантов увидели меня здесь, с вами, наверняка умерли бы от возмущения… Впрочем, большинство из них и так давно уже мертвы, так что большой беды все равно бы не случилось. Хотите ромашкового чая?

Столик, за которым он сидел, казался резным, но подобное впечатление тоже было обманчивым, как и почти все здесь, в замке некроманта.

Это объяснялось не тем, что Мубарраз пытался ввести своих посетителей в заблуждение. Однако вещи, окружавшие его, я бы назвал несколько необычными. Непривычный взгляд не мог сразу определить, из чего они состоят.

Волшебник взял небольшой чайник и наполнили одну за другой три чашки. Все они были выточены из человеческих черепов.

– Некроманты не любят эльфов? – любезно спросил я.

Мне было нелегко заставить себя сесть в кресло, созданное из человеческих костей. Но, в конце концов, если твои уши заостряются кверху, ты не имеешь права на предубеждения относительно чужих странностей, не так ли.

– Некроманты не любят никого, – добродушно отвечал Мубарраз. – Многие думают, будто юных колдунов привлекает в наш орден стремление повелевать жизнью и смертью. Наверное; но это не главная причина. Став членом нашей Гильдии, вы теряете все человеческие эмоции, а жить без них, доложу я вам, гораздо проще… Так вы не будете чай?

Нет ничего вкуснее, чем чай, который заваривают некроманты. Не знаю, почему это так, но даже оскаленный череп, из которого она была сделана, не мог помешать мне с благодарностью принять чашку.

Френки передернуло.

Мубарраз сделал маленький глоток и мечтательно улыбнулся.

– Много лет назад, – начал он, – много даже для такого старого лича, как я, люди не знали тайн некромантии. Лучшие колдуны мира пытались постичь тайны жизни и смерти, но мать-природа бережно хранила от них свои секреты. Вы не будете печенье, мадемуазель Дюпон?

Он протянул девушке блюдо, искусно склеенное из четырех наборов костей, когда-то образовывавших ладони и пальцы.

– Нет, не буду, – мрачно ответила девушка. – Я берегу фигуру.

Френки бессовестно лгала – она может в один присест слопать три пирога, обильно политых взбитыми сливками. И это никак не скажется на ее талии. Однако посуда и обстановка напрочь отбили ей аппетит.

Но только не мне.

Я взял парочку.

– Самое большее, что удалось волшебникам, – научиться оживлять людей, убитых не более дня назад. Этим секретом владеют только колдуны Черного Круга. Но он не помогает при смерти от естественных причин.

Некромант откусил кусочек печенья и блаженнее улыбнулся.

– Долгие века смерть считалась верховным богом, которого нельзя победить. Но однажды великий шаман хобгоблинов Ормунд отправился войной на своего соседа, вот уж не вспомню, с севера или с юга… Еще чаю, ченселлор?

– Благодарю.

– Ну так вот. В те далекие времена еще не существовало ни техники, ни могущественных заклинаний. Армия чародея была слишком мала, а сам он напрасно понадеялся на свое колдовство. В первом же сражении его войска потерпели поражение. Сотни трупов лежали под открытым небом…

Он весело засмеялся.

– Подумать только – сотни трупов! Наши предки считали тот бой великим сражением. Сегодня, если не погибнет, по крайней мере, полмиллиона человек, это и даже не попадет в новости. Но я отвлекся.

Он подался вперед.

Франсуаз инстинктивно отшатнулась.

– Тогда Ормунд упал на колени и начал молиться своему богу. То был маленький, бессильный божок по имени Гвардафер. Он даже не смог повлиять на ход того злополучного сражения. Но именно потому, что небожителю не хватало силенок, он так сильно зависел от своих почитателей здесь, на земле.

Когда шаман потерпел поражение, Гвардафер понял – скоро ему перестанут поклоняться и он навсегда потеряет божественный статус. Он был готов сделать все, что угодно, лишь бы хобгоблин одержал победу в новом бою. Но о каком сражении могла идти речь, когда вороны уже начали выклевывать глаза солдатам?

Ормунд попросил бога о том, чтобы тот оживил воинов. Гвардафер ответил – это невозможно. Тогда неудачливый полководец взмолился о другом. Пусть его солдаты поднимутся и станут сражаться до тех пор, пока он не одержит победу. Не больше.

Маленький божок оказался не только бессилен, но и глуповат. Он согласился выполнить просьбу Ормунда. Для этого ему пришлось сойти на землю и произнести несколько магических слов над телами павших воинов.

Он не подозревал, что шаман прятался поблизости и, как мог, записал заклинания в свой пергамент.

На следующее утро армия хобгоблина восстала из мертвых. Она прокатилась по всей долине… Или то были горы? Неважно. Иными словами, враг бежал. Никто не мог бросить вызов бойцам, которые уже мертвы. Ормунд основал большую империю, которая, впрочем, быстро распалась после его смерти.

Но главным его наследством стала не держава, а манускрипт. Чары божка оказались достаточно простыми, и хитрый хобгоблин вскоре научился их повторять. Правда, он так и не смог оживлять людей полностью. Но именно тогда были созданы первые зомби и скелеты.

Ормунд положил начало новой школе волшебства. Наши противники не упускают случая упрекнуть нас в том, что в основе наших знаний лежит кража. Они не понимают главного: цель упрека – обидеть и побольнее задеть собеседника, а у нас, некромантов, нет человеческих чувств…

– Какой интерес у эльфов в этой истории? – спросил Мубарраз. – Впрочем, не отвечайте. Ответ достаточно очевиден. Исследования Иль-Закира слишком важны, и вы не могли остаться в стороне. Правильно сделали, что обратились к нам, а не к самому мудрецу.

Я с важным видом кивнул, хотя на самом дела поступил с точностью до наоборот.

– А что стало с Гвардафером? – спросила Френки.

Я и Мубарраз в крайнем удивлении воззрились на нее.

Женщин нельзя принимать в мужской разговор. Они не понимают его смысла и начинают задавать столь же неуместные вопросы, как, например: «Почему это я всегда должна мыть посуду?»