Оковы Амайнаны (СИ), стр. 29
Эйнар сидел в брюках и расстёгнутой рубашке на стуле около столика с графином. В бокалы было налито вино, и он потягивал тёмно-красную жидкость из одного. Второй бокал, я так понимаю, для меня. Подошла, осушила залпом. Пить очень хотелось. Эйнар же не торопился, медленно поставил стакан, медленно развернулся вместе со стулом, и притянул меня, усадив верхом на колени, лицом к себе. Я почувствовала себя крайне уязвимо в такой раскрытой позе и заметно занервничала. Его руки сначала гладили мои бёдра, затем поднялись выше по спине и дёрнули за края корсета. Корсет разорвался по шнуровке, как лист бумаги, и был отброшен в сторону. Ничего себе силища. Эйнар прижал меня к себе плотнее, крепко держа за попку, то стискивая, то поглаживая её. Тем временем он прильнул лицом к изгибу, где шея переходит в плечо. Он что, меня обнюхивает? Он действительно сначала втянул воздух, а только потом в ход пошёл его язык. Бретельки сорочки попадали, а губы и язык мужчины спустились ниже. И вот снова, стоило мне увидеть этот раздвоенный кончик, извивающийся вокруг соска, как внизу стало жарко и влажно. И я наконец-то очнулась от этих ласк и потянулась к шнурочку, стягивающему хвост на его волосах. Они рассыпались по плечам, закрыли половину лица и стали щекотать кожу, которая тут же покрылась мурашками. Жар внизу уже пульсировал, и мне очень хотелось, чтобы Эйнар дотронулся до меня там. Но его руки, как нарочно, гладили везде, подбирались совсем близко, но заветное место не задевали. Я стянула с него рубашку, гладила плечи, пыталась целовать в уши, шею, но собственное нарастающее возбуждение мешало. Я могла только постанывать, погружаясь всё глубже в свои ощущения. В какой-то момент он расстегнул брюки и быстро стащил их вниз. Придерживая одной рукой меня за ягодицы, он прижал меня к своему органу, потом начал водить головкой мне между ног, ещё больше усиливая острые ощущения сладострастного жара внутри. От этого по всему телу побежал озноб, а меня стало потряхивать. Появилось непреодолимое желание заполнить это пульсирующее место внутри себя. И как раз в этот момент Эйнар приподнял меня за попку, а головкой прижался ко входу, и я сама, не в силах больше терпеть эти муки стала медленно насаживаться на него. И каждый раз, когда я думала, что больше уже не войдёт, где-то внутри находилось дополнительное место, и я садилась всё ниже, пока не коснулась ягодицами его бёдер. Я замерла на короткое время, чтобы отдышаться. Щёки и голова горели от ощущения сильного давления на стенки лона, и было немного больно где-то глубоко внутри. Я снова приподнялась и…
- Ах… мамочки!
На втором же движении мышцы внутри сладострастно сократились, а по телу прокатилась волна колющих иголочек, а на лице я ощутила дуновение лёгкого ветерка. Вот это да! Я вцепилась ногтями Эйнару в плечи и продолжила двигаться, а эти ощущения повторялись и повторялись после каждых нескольких толчков, от раза к разу нарастая всё сильнее. Всю спальню заполнили мои вздохи и стоны, перекрывающие хриплое дыхание Эйнара. У меня появилось сильное желание видеть его глаза, полные страсти, но они были закрыты. Я позвала его:
- Эйнар! Ах...
- Эйнар, пожалуйста! Ах…
- Эйнар!
Говорить я уже в принципе не могла, могла только стонать и часто дышать из-за нарастающего нереального чувства внутри.
- Эйнар, пожалуйста, посмотри на меня! Ах, твою ж мать!
Меня накрыло такими ощущениями, что зрение расплылось, а перед глазами замелькали звёздочки.
- Эйнар! – выдохнула я, взяла в руки его лицо, так хотелось взглянуть на него, и в тот же миг содрогнулась от ужаса!
На меня смотрели зелёные глаза с вертикальными зрачками.
Глава 7
Следующие несколько месяцев Берта жила, как во сне. Она ходила учиться, выполняла домашнее задание, ела, спала и гнала от себя мысли о беременности. Но когда ребёнок зашевелился в животе, снова накатила тревога. То существо внутри ощущалась ею, как что-то чужеродное, как паразит, питающийся её кровью и растущий на погибель всему миру. Она плохо спала, кошмары снились почти еженощно, заставляя её просыпаться в поту и с колотящимся сердцем. То она видела пожары, то за ней кто-то гнался, а однажды приснился сон, после которого Берту трясло почти весь день.
Она снова бежала по лесу, но она была не одна, она держала на руках девочку. Бежать становилось всё труднее, а ребёнок на руках тяжелел с каждым шагом. Берта остановилась, чтобы перевести дух, и спряталась за крупным деревом. Она опустила девочку на землю, руки ныли от непосильной ноши. На секунду ребёнок выпадает из поля зрения, и она уже не видит её. Нарастающая тревога заставляет Берту выйти из-за дерева, и она находит девочку - та пьёт росу, скопившуюся на листе салодника. Берта, нервно оглядываясь, подходит к ней, вдруг неожиданно слышится хлопок, и через секунду на груди девочки начинает расплываться кровавое пятно вокруг острия арбалетного болта.
- Мамочка, больно, - сиплым шёпотом говорит девочка, лицо её резко сереет, и она падает лицом в траву.
Берту начинает накрывать первобытный ужас. И это чувство глубже и страшнее страха смерти. Чувство, что из тебя выдрали все внутренности сразу. Только вот не больно, а мучительно тяжело. Она проснулась от собственного воя, обливаясь слезами. Прибежала тётка, разбуженная шумом.
- Берта, девочка моя, что случилось?
Но та рыдала, до конца ещё не понимая, где находится, и не могла вымолвить ни слова.
После того сна Берта изменилась, стала совсем тихой, на занятиях больше слушала и записывала, не принимая участия в дискуссиях. Это не осталось без внимания Магистра.
- Берта Хольм, прошу задержаться сегодня после занятий.
Берта заволновалась, она боялась остаться с ним наедине, но выбора не было. Поэтому в конце учебного дня девушка понуро стояла около кабинета учителя. Дверь открылась, а изнутри её позвали. Девушка вошла и села на стул. Магистр глядел на неё исподлобья и был настроен решиельно:
- Ну и что происходит, Берта?
Берта опустила глаза в пол и молчала.
- Ты потеряла интерес к учёбе? Может то, что мы здесь преподаём тебе уже известно?
- Нет, господин Магистр. Я внимательно всё слушаю и готовлюсь к занятиям ежедневно.
- Ты понимаешь, что этого мало? В нашем деле нужно иметь в душе определённую одержимость магией, стремление быть лучше всех, - Магистр всё больше распалялся. – Зачем было приезжать из какой-то там всеми забытой дыры на краю Кварта, чтобы сидеть на занятиях с потухшими глазами? Ты понимаешь, что занимаешь место того мага, который учился бы с интересом и вдохновением? Хочу тебе напомнить, что я не готовлю простых сельских целителей, для этого ты могла остаться в своей деревне. Я готовлю ведущих магов этого Кварта, которые известны всему нашему миру! И ты собираешься позорить мою школу?
Берта сидела, теребя пальцами подол мантии, её бросило в краску.
- Господин Магистр, я обещаю быть активнее на занятиях. Я немного стесняюсь и боюсь ошибиться при ответе.
- Ты не ошибёшься, если будешь готовиться к занятиям добросовестно. Я даю тебе срок в две декады, если я не увижу рвения к освоению программы, мы распрощаемся. Можешь идти.
Берта встала, неловко зацепилась рукавом за спинку стула, тот опрокинулся и загремел на пол. Девушка, сконфуженная ещё больше, готова была провалиться сквозь землю.
- Извините, Магистр.
Из кабинета она вылетела стрелой, сбив по дороге посетителя. Из его рук вылетели бумаги, она их собрала, извиняясь и глотая слёзы. Не хватало ещё разреветься прямо здесь. Что она будет делать, если её выгонят отсюда?
Посетитель тем временем зашёл в кабинет, открыв дверь, так сказать, «с ноги».
- Мер, старый перечник, всё также девушек до слёз доводишь?
- Хватит глумиться, Вебранд, мне не до баб. Это моя ученица, и что-то скисла она в последнее время.
- А когда это ты беременных баб решил на обучение брать?
Магистр опешил.
- Что значит беременных?