Верд. Серый ангел трёх миров. Дилогия (СИ), стр. 24

На какой-то миг мне показалось, что там, наверху, что-то ярко вспыхнуло и орёл, сделав несколько взмахов своими крыльями, взлетел ещё выше в небо. Я почувствовал, что боль в районе солнечного сплетения постепенно становится меньше и через некоторое время — её не стало. Организм вздохнул с облегчением, голова перестала кружиться.

Теперь в сторону леса, из которого мы прибыли, от Инвура уходила линия цвета золота, которая стала по толщине, как стандартный алхимический карандаш. Ещё минута и всё сказочное представление прекратилось.

Все краски становятся естественного цвета, возвращаются звуки и я начинаю видеть мир таким, каким он и должен быть. Озеро с волнами тёмно-синего цвета, которые лениво облизывали камни на берегу, голубое небо, зелёная трава и слава Ему — нормальный цвет лица у Альды и карлика.

Слава, Всевышнему, какой же наш мир красивый оказывается! Я смотрю по сторонам и удивляюсь сам себе. Как я мог не обращать раньше внимание на такую красоту, которая нас окружает каждый день! Вот уж воистину, чуден мир Его!

Я наблюдал за действиями Инвура. Он потушил свечи, оделся. Сделал какой-то знак правой рукой и поднял лицо вверх. Орёл начал снижаться, описывая в воздухе большие круги. Он сел на скалу, на которой я обозревал окрестности некоторое время тому назад.

Белоснежный цвет перьев, по краям крыльев, хвоста — окаёмка ярко-красного цвета. Орел смотрел на Инвура некоторое время и потом, сделав несколько взмахов крыльями, поднялся вверх и направился в ту сторону, в которую раньше уходила нить цвета золота.

— Получил задание от братца. — прокомментировал поведение орла Эльвур. — Всё, можно собираться и уходить отсюда. Эй, господин хороший невысокого роста, что Вы там нам говорили о необычайности озера?

— Верд, ты смотришь на мир такими глазами, словно только что появился на свет. — Инвур подошёл к нам поближе со свечами в руках.

— Да вот, увидел фиолетовую траву и воду цвета крови. Думаю, к чему бы это? — ответил я. — Особенно и больше всего, мне понравились жующие фиолетовые яблоки Альда и Люф Великолепный с лицами цвета зелёной травы.

— А я тебе говорил, братец! — сказал Инвур.

— Это ещё доказать нужно. Может это у него такое заболевание глаз? Светобоязнь, ну, или дальтонизм прогрессирующий.

— Ну надо! Начитался книг умных у отца. Нет, братец, это что-то другое с ним происходит и я этому — только рад. Некромантия дарит человеку незабываемые ощущения и радость жизни.

Анделина пришла в себя только под утро. Поднявшийся сильный ветер разогнал белёсый туман, деревья под натиском ветра заскрипели, застонали. Сквозь ветви деревьев проглядывало голубое небо. Гирвен своими лучами согревал воздух, птицы радостно приветствовали его возвращение на небосклон.

Жизнь возвращалась в лес и это должно радовать любого человека, всех животных, обитателей леса и все растения. Но это не радовало Альду. В душе у неё царило безразличие ко всему и ко всем.

Некромант поднялась с земли и пошатываясь, пошла в сторону лагеря. Надеялась ли она там кого-нибудь найти в живых? Нет, не надеялась. Но необходимо забрать свой заплечный мешок с кое-какими принадлежностями. Те же деньги, в конце-концов. Куда без них?

Чёрная мантия, которая была сделана из тончайшего, но сверхпрочного материала, обработанного магией, превратилась в лохмотья, сапог с левой ноги куда-то пропал. Лицо нещадно пекло от ран, полученных от ударов веток. Анделина представила, как она сейчас выглядит со стороны и вздохнула.

Как и ожидалось, на месте лагеря была сплошная разруха и везде — растерзанные трупы наёмников. Поднятая не пожалела даже лошадей. Хотя, ей то какая разница, кого убивать? Сбоку послышался звук, похожий на рычание и мычание какого-то животного. Кусты веток зашевелились и на место погасшего костра, вышел капитан. Бывший капитан Стирлоу.

Изо рта стекала тонкая струя слюны, лицо исполосовано когтями поднятого умертвия. Один глаз, который горел безумием, смотрел на Альду, второго не было, как и правого уха капитана. Он промычал что-то нечленораздельное, и начал приставными шагами, медленно приближаться к некроманту.

По-хорошему, нужно было избавить капитана от таких страданий, но Анделина лишь махнула рукой, подошла к месту несостоявшегося ночлега, подняла с земли свою заплечную сумку. Посмотрев на Стирлоу, она махнула ему рукой, сказала:

— Иди за мною, болезный. Если ты хочешь жить, конечно.

Капитан замычал в ответ, но пошёл следом за женщиной. Сколько они шли без остановок в сторону дороги от слободы до Эльсбрука, Анделина не знала. Единственное, что она чётко понимала, это то, что нужно быстро идти, потому что Гирвен находится уже очень высоко над горизонтом. Время послеобеденное, нужно успеть засветло выйти к дороге.

Капитан ковылял сзади, постоянно падал, но поднимался. Рычал, плакал, скулил, но шёл и шёл за некромантом. Они вышли на небольшую поляну, которую Анделина вспомнила. Это значит, что до дороги — рукой подать. В этот момент, она услышала звук проезжающей по дороге телеги. Сделав последнее усилие над собой, собрав волю в кулак, она, на дрожащих от усталости ногах, пошла через лес к дороге.

Стоя уже на обочине дороги, Анделина смотрела на приближающуюся телегу. Капитан стоял рядом, о чём-то беседуя сам с собою. Жалко мужика, но что поделаешь? Такова жизнь.

Некромант закрыла глаза, накатила просто невероятная усталость. Неожиданно, она увидела глазами орла, которого привязала к себе, громадное озеро, на берегу которого находились люди. Один из них — лежал на земле, вокруг него были расставлены свечи.

Анделина смотрела на эту картину и не могла разорвать связь с орлом. Странно! И тут до неё дошло, что за обряд проводил обнажённый по пояс мужчина. Она сделала над собою усилие разорвать линию связи, но всё это было уже слишком поздно!

Весь мир превратился в один сгусток боли, голова взорвалась мириадами разноцветных бликов и пришла адская боль! Последнее, что успела сделать женщина — схватить рукой, висевший на шее, защитный амулет и активировать его.

Возница еле успокоил взбесившихся лошадей, подъехав поближе к месту странного взрыва. Он спрыгнул с телеги, подошёл к огромной воронке около пяти метров в окружности и метра глубиной.

На краю воронки валялись дымящиеся сапоги военного образца, на дне воронки — полуобгоревшее тело женщины, которая тихо стонала. Сделав знак преклонения Ему, мужчина опустился по дымящейся земле к женщине, поднял на руки почти невесомое тело, поднялся на верх. Уложив тело на мешки с пшеницей, которую он вёз в город, мужчина тронул груженную телегу с места, нещадно работая кнутом по крупам лошадей. Лошади всхрапнули и прибавили ходу.

Глава 4

— Где же он, где же этот камень? Я же специально его оставил на какой-то горке, не помню, на какой! Ой, ну надо же! Не помню, где камень. — твердил Люф одну и туже фразу в течении нескольких часов подряд.

— Люф, все камни на этом берегу одинаковые по виду. Как он выглядел, тот твой камень? Может цвет у него какой-нибудь особый, или форма оригинальная? — спросил Эльвур.

Люф закатил глаза к небу, развёл руками.

— Это было так давно, что из памяти стёрлось. Лет восемьдесят тому назад это было. Нет, скорее всего — девяносто. Разве упомнишь?

— Меньше яблоки фиолетовые, как сказал Верд, нужно было трескать. И время на погляделки нечего было терять, а искать нужно было тот дурацкий камень. — Инвур не мог обойтись без колкости.

Люф остановился на месте, хлопнул себя по лбу ладонью.

— Точно! Камень же был фиолетового оттенка. Именно из-за этого я его и оставил, как ориентир.

Он ударил пятками Малыша, осёл не спеша пошёл по берегу озера, мы, на лошадях, за ними. Сколько мы уже так ехали по берегу, то в одну сторону, то в другую. Часа два, не меньше. Инвур был, в общем-то прав. Сидеть с Альдой и есть яблоки, конечно хорошо, но мог бы карлик метку свою найти и потом — отдыхать. И сам бы успокоился и мы теперь время не теряли.