Сильнее денег, стр. 32
Я лег, но свет выключать не стал. Темнота обладает свойством усиливать муки совести.
Глава 7
На следующий день, вскоре после шести часов, я поехал на стройку. Рабочий день уже начался, и я накоротке переговорил с десятником. За мое отсутствие работы под руководством Джека заметно продвинулись. На обоих берегах ясно обозначались расчищенные участки, в дно было забито много свай.
Осматривая строительную площадку, я увидел черно-белую машину Джека, быстро спускавшуюся по склону холма. Через несколько минут он остановил машину и с широкой улыбкой на добродушном лице подошел ко мне.
– Привет, Джефф. Рад тебя видеть. Все в порядке?
Мы обменялись рукопожатием.
– Разумеется. Кстати, и у меня есть для тебя сюрприз. Всю нужную нам сталь мы можем получить по цене на два процента ниже той, которую нам до сих пор предлагали.
Джек удивленно посмотрел на меня.
– Ты хочешь сказать, что в отъезде занимался делами? А мне-то казалось, тебя сорвали с места какие-то сугубо личные проблемы.
– Я всегда занимаюсь делами. Ну, так что ты скажешь? Ведь мы получаем возможность сэкономить тысяч двадцать пять.
– Уж куда лучше! Расскажи-ка подробнее.
Минут двадцать мы разговаривали о делах, по-том Джек заметил:
– Надо обязательно поговорить с заказчиком. Новость превосходная. Послушай, я сейчас проверну кое-какие неотложные дела и вернусь в контору. Там и встретимся.
Мы направились к его машине.
– Ну а как Сарита? – поинтересовался он.
– Все идет хорошо. Завтра встречусь с Циммерманом.
Циммерман, пояснил я, предлагает повторную операцию.
Джек сочувственно выслушал меня, но я видел, что он весь поглощен мостом, и совсем не обижался на друга.
– Ну что же, рад, очень рад, Джефф. Я, пожалуй…
– Да, да! Встретимся в конторе. Как Уэстон?
– Хороший работник, но ты вернулся вовремя. Ему нужно помогать; а у меня не хватает времени.
– Ну, я займусь этим.
– Вот и чудесно… В таком случае часов до одиннадцати. – Джек подозвал десятника и ушел с ним.
Возвращаясь на машине в контору, я взглянул на часы, вмонтированные в щиток с приборами. Было семь часов сорок пять минут утра. Минут через пятнадцать Уилбур получит мое письмо. Что он предпримет? Ладони у меня внезапно вспотели.
Клару и Теда я застал уже в конторе. Клара тут же передала мне кипу писем, смет и документов.
Я уселся за стол и погрузился в работу.
Часов в десять, когда я устроил себе маленький перерыв и закурил, мысль об Уилбуре снова пришла мне в голову. Поезд отходил в Санта-Барбару в 10.10 утра. Уехал ли он? Я не мог преодолеть желания узнать это.
Собрав несколько записей, подготовленных для Джека, я положил их Теду на стол.
– Будь другом, отвези Джеку. Они ему нужны. Я пока побуду здесь.
– Пожалуйста, мистер Холлидей.
Симпатичный молодой человек, трудолюбивый и добросовестный. Я с завистью смотрел на него, пока он собирал со стола свои бумаги. Как хотелось мне быть в свое время таким же, как он! Если Теду хоть немного повезет, он не получит в физиономию раскаленный осколок шрапнели, ему не придется месяцами валяться на госпитальной койке, выслушивая стоны и проклятия тех, кому нельзя сотворить новое лицо, не придется возиться с наркоманкой, обладающей серебристыми волосами и бесценным голосом и способной, не дрогнув, убить человека; он не станет жертвой отвратительного шантажа и никогда не замыслит убийства…
Как только Уэстон вышел, я позвонил на междугородную станцию и попросил соединить меня с гостиницей «Андерсон» в Сан-Франциско. Ждать мне пришлось минут десять, не больше, но они показались мне бесконечными.
– Ну? В чем дело? Что нужно? – равнодушно спросила та же самая девушка в гостинице.
– Я хочу поговорить с Уилбуром.
– Ничего не выйдет. Он выписался.
У меня внезапно пересохло в горле.
– Вы хотите сказать, он уехал?
– А что же еще я хочу сказать?
– Вы не знаете куда?
– Не знаю и знать не хочу. – Девушка повесила трубку.
Я вынул из кармана носовой платок и вытер лицо и руки.
Итак, Уилбур уехал. Но куда? В Санта-Барбару? Если да, то он приедет туда не раньше двух часов дня и я еще успею предупредить Римму. Надо только поднять трубку… Я уже протянул руку к телефону, но дверь распахнулась, в комнату вошли Джек, Уэстон и два субподрядчика. Здороваясь с ними, я взглянул на часы. Было пятнадцать минут двенадцатого. Я еще мог позвонить Римме в перерыве.
Совещание затянулось, и Джек предложил закончить обсуждение бесчисленных вопросов за ленчем.
– Вы пока идите без меня, – сказал я. – Мне нужно позвонить, а потом я присоединюсь к вам.
Но я не сразу позвонил Римме. Я сидел в одиночестве, курил сигарету за сигаретой и думал. Услышав об Уилбуре, Римма, конечно, немедленно скроется, и мне, вероятно, уже никогда не удастся найти ее. И она по-прежнему будет меня шантажировать, и угроза тюрьмы постоянно будет висеть надо мной. Но тут я снова вспомнил бар Расти и все, что произошло в нем в тот дождливый вечер, снял телефонную трубку и назвал телефонистке междугородной станции номер Риммы. В трубке долго звучали протяжные монотонные гудки.
– Номер не отвечает, – послышался наконец голос телефонистки. – Возможно, никого нет дома.
– Позвоните еще раз, пожалуйста.
Снова последовало длительное ожидание, затем телефонистка сказала:
– Извините, но ваш номер не отвечает.
Я поблагодарил ее и положил трубку.
Видимо, произошло то, что и следовало ожидать: Вассари скрылся, а вместе с ним скрылась и Римма.
И все же еще трижды, пользуясь отлучками Уэстона, я звонил в «Бунгало», и каждый раз безрезультатно. Теперь у меня почти не оставалось сомнений, что мой чудовищный план устранить Римму чужими руками не удался. Я испытывал одновременно и радость, и облегчение и вместе с тем готовился к новым неприятностям.
Через шесть дней я должен перевести Римме тридцать тысяч долларов, но не переведу ни цента. Римма обратится в полицию. Следовательно, мне уже сейчас нужно подумать, как обеспечить будущее Сариты. Я позвонил Мэтиссону и спросил, не смогу ли заехать к нему. Он любезно пригласил меня к обеду, но я под благовидным предлогом отказался: для этого у меня было совсем неподходящее настроение.
Чета Мэтиссонов встретила меня приветливо. Я сообщил им, что Сарите предстоит перенести еще одну операцию.
– А как у тебя с деньгами, Джефф? Операция обойдется дорого.
– Не в деньгах дело. Деньги пока есть. Дело в том, что Сарита будет нуждаться в постоянной заботе и внимании. Ей не на кого надеяться, кроме меня. Если со мной что-нибудь случится, она останется совсем одна.
– Не совсем так, – возразил Мэтиссон. – Она для нас как дочь. Если с тобой что-нибудь произойдет, она перейдет жить к нам… Но, постой, к чему ты затеял этот разговор?
– А вот я прекрасно его понимаю, – вмешалась Элен Мэтиссон. – Всякое может случиться, и мне понятна озабоченность Джеффа. – Она улыбнулась мне. – Не беспокойся, Джефф, мы обещаем тебе позаботиться о ней.
Возвращаясь домой, я впервые с того дня, как Римма начала меня шантажировать, почувствовал на душе какую-то легкость.
На следующее утро я приехал в санаторий, и доктор Циммерман сообщил мне, что Сарита продолжает поправляться.
– Не будем строить иллюзий, мистер Холлидей, но есть какая-то вероятность – повторяю, какая-то, – что мы вернем нашей больной способность двигаться.
Он проводил меня к Сарите. Как в прошлый раз, она показалась мне очень бледной и маленькой. Она была в сознании и узнала меня, но из-за крайней слабости говорить не могла.
Мне разрешили минуты две постоять около нее, я смотрел на жену и с болью в сердце сознавал, что нет для меня на свете никого дороже ее.
Все воскресенье и понедельник мы с Джеком провели на строительной площадке; рабочие наткнулись на плывуны, и нам с большим трудом удалось справиться с ними только во вторник к вечеру. В среду и в четверг мы трудились в конторе – накопилось много канцелярской работы. Каждый вечер я ездил в санаторий, чтобы обменяться с Саритой улыбками. Она по-прежнему не могла разговаривать, хотя и узнавала меня.