13 кофейных историй (СИ), стр. 186
- Нелюбовь к скуке, - честно призналась я и отступила на шаг, уклоняясь от прикосновения. Не то чтобы это было неприятно - просто слишком странно. - Откровенно говоря, я ничего не понимаю в искусстве.
Он засмеялся, и морщинки вокруг его глаз обозначились четче. Все же... человек?
- Я тоже. Хотя и обязан искусству жизнью, - он бледным призраком проскользнул мимо меня, к картине, и почти прикоснулся к полотну - рука застыла на волосок от поверхности. - Чаще всего искусство и жизнь идут порознь, бесконечно отражаясь друг в друге, и лишь великие мастера способны переплести их друг с другом... Ноэль был именно таким. И потому он сгорел слишком рано... Раньше сама мысль об этом отдавалась болью во мне. Но знаете, что я думаю сейчас? Он все еще жив. Подобные ему не уходят бесследно, не ушел и он. И теперь Ноэль смотрит на нас отовсюду - глазами "Островитянок", из торжественной океанской дали... даже моими глазами, - незнакомец провел рукою вдоль изгиба змеиного тела на картине, и мне померещилось слабое шипение. - А что вы думаете об этом, леди?
Сначала я не знала, что ответить, а потом вспомнила счастливые лица Лжулии и Лоренса во время венчания - и улыбнулась.
- Его картины меняют судьбы людей - за это я могу поручиться. А значит, так или иначе, он жив. И... - я поколебалась. - Наверное, он был хорошим человеком, если картины приносят удачу, да?
В глазах у незнакомца мелькнуло странное выражение.
- Да, - сказал он тихо, и уголки губ у него опустились. - Очень хорошим.
Я хотела спросить у незнакомца что-то еще - очень важное, как жизнь, и прекрасное, как искусство, но мысли никак не могли собраться в правильные слова. А потом прямо над ухом у меня зазвенел взволнованный голос Глэдис:
- Леди Виржиния, святые небеса, как вы нас напугали!
...и с изумлением я осознала, что лежу на холодном полу галереи - перед злополучной картиной, а вокруг толпятся утонченные друзья Глэдис и охают на все лады.
- Что случилось? - растерянно пробормотала я, пытаясь подняться. Один из мужчин, кажется, известный театральный критик, протянул мне руку, помогая встать.
- Наверное, вы упали в обморок, - предположила побледневшая от испуга Глэдис. - У вас же это семейное, верно, леди Виржиния? Ваш отец тоже...
- Кажется, да, - я кивнула. - Леди Клэймор, а куда делся тот незнакомец?
- Какой еще незнакомец? - нахмурилась она. - Здесь никого не было. Верно? - Глэдис обернулась к друзьям, и какая-то пожилая леди с энтузиазмом подтвердила:
- Да-да! Я была в том же зале и все видела. Вы, леди Виржиния, подошли к картине, постояли немного - и вдруг свалились! Ох, и перепугалась же я, - потрясенно прижала она ладони к щекам.
Я с сомнением покосилась на картину. Незнакомец - Сэран? - хранил загадочное молчание и улыбался.
ci
- Так что же это было? Духота? Или что-то еще? - продолжала перебирать версии Глэдис, перекладывая лорнет из руки в руку.
Улыбка нарисованного Сэрана, кажется, стала насмешливой.
У меня вырвался вздох.
- Полагаю, дамы и господа, что это была великая сила искусства...
История шестая
Пикантный кофе с имбирём
Детектив Эллис — лучший в Бромли «по трупам», еще ни один убийца не смог уйти от него. Но что будет, если Эллису подвернется дело о еще несовершенном преступлении?
Итак, бал-маскарад, ночь Сошествия, танцы, изысканные светские беседы — и преступник, затерявшийся среди других ряженых в ожидании удобного момента для единственного удара…
Зимою, когда с одной стороны наседают холода и сырость, а с другой — головокружительно веселые, утомительно бесконечные, песенно-танцевально-бессонные праздники, всем ищущим тепла, алчущим жизненных сил и просто ценителям кофе небесполезен будет следующий рецепт.
Из расчета на четыре порции смешать молотый сушеный имбирь — чайную ложку с горкой, кардамон — пол-ложки, соли — щепоть, для усиления запаха, и перца чили — на кончике ножа (любители острых ощущений могут удвоить количество последнего ингредиента — по желанию).
Полученную смесь засыпать в турку, добавить четыре чайные ложки кофе, залить холодной «сырой» водой и поставить на самый маленький огонь, чтоб закипело не раньше, чем через десять минут. За это время натереть на мелкой терке восьмидесятипроцентный горький шоколад (без цукатов). Засыпать натертый шоколад в подготовленные чашки — одна столовая ложка с горкой на порцию. Когда на кофе в пятый раз поднимется пенка, его следует разлить по чашкам и помешать, чтобы шоколад растворился.
Готовый напиток рекомендуется подавать с мягкими пресными хлебцами.
Наслаждайтесь!
Ровно за десять дней до грандиозного бала в ночь Сошествия бессовестнейший человек в Бромли, гроза кофеен и обладатель самого проникновенного взгляда во всей Аксонии, детектив Алан Алиссон Норманн, появился на пороге моего дома с абсурдной, возмутительной и… и… и, в конце концов, непристойной просьбой.
— Виржиния, — Эллис сжал мою ладонь горячими пальцами, глядя снизу вверх широко распахнутыми глазами. — Я хочу стать вашим единственным спутником и кавалером в ночь Сошествия. Пригласите меня на бал во дворец. Очень нужно, честное слово.
Я издала жалкий придушенный звук и попыталась отступить. Тщетно. Хватка у Эллиса была, что у бульдога.
— Вы ниже меня. Мы не сможем танцевать.
— У меня есть ботинки на потайном каблуке. В целях маскировки иногда бывает нужно слегка поменять рост.
— У вас нет приличного маскарадного костюма.
— Зельда обещала сшить, через пару дней будет готово. Должно получиться что-то восточное — то ли чжанское, то ли бхаратское.
— Если я появлюсь с простым детективом, поползут слухи.
— О, никто меня не узнает. Если что, скажете, что это был старый друг семьи.
— Дядя Рэйвен вас убьет, — прибегла я к последнему аргументу.
Блекло-розовые, по-девичьи нежные губы тронула коварная улыбка.
— Что вы, Виржиния. Сказать по правде, это он отправил меня к вам с этой идеей.
Примерно четверть часа спустя, когда я совладала с искушением хорошенько стукнуть Эллиса тростью, а Магда принесла в гостиную чай и свежее имбирное печенье, разговор наконец-то принял деловой оборот.
— Итак, вы говорите, это дело государственной важности? — я вздохнула, примиряясь с судьбой.
— Да, — Эллис рассеянно кивнул, вертя в руках чайную ложечку. — И на сей раз я, к сожалению, не преувеличиваю. Вы слышали о том, что два месяца назад из Марсовийской Республики прибыла делегация?
Я осторожно кивнула.
— Политика мне не близка, однако о визите марсовийских дипломатов не знает, кажется, только глухой, слепой, чуждый всему мирскому отшельник или беззаботный дурак, не проявляющий интереса ни к чему, кроме своего уютного дома. Насколько я помню, визит связан с заключением военного союза. По крайней мере, именно так писали в «Новой Аксонии», но миссис Скаровски полагает, что… Эллис?
Глядя на горестно потупившегося детектива, я запоздало сообразила, что умудрилась между делом сказать какую-то ужасную бестактность.
— А я вот не слышал ни о какой делегации, пока труп одного из дипломатов не обнаружили в Смоки Халлоу в доме с весьма сомнительной репутацией, — угрюмо сообщил Эллис, ковыряя злополучной ложечкой накрахмаленную скатерть. — Собственно, когда стало очевидно, что это дипломат, а не какой-то там приблудный искатель острых ощущений с материка, я понял, что мне грозят неприятности. Но и догадаться не мог, какие.
— Сочувствую.
— Спасибо и на этом, — чуть более саркастически, чем допускали все правила приличия, откликнулся Эллис и продолжил: — Это случилось недели полторы назад, аккурат под выходные. Я заступил на ночное дежурство по Управлению и думал неплохо выспаться, но уже в половине одиннадцатого у дверей появилась красивая, но крайне скудно одетая девица — плащ, чулки и туфли на каблуке. И это в разгар зимы! — сварливым тоном старого ханжи уточнил Эллис. — Девица… хотя вряд ли она девица, назовем ее условно Китти, что ли… Так вот, эта Китти вылила на меня целое ведро слез и уверения в том, что она «все сделала, как надо» и не знает, «почему он вдруг раз — и помер». Так как кроме меня в Управлении на тот момент был только трудяга Смит и полдюжины относительно бесполезных «гусей», я смирился с тем, что выспаться мне уже не удастся, наскоро собрал отряд и проследовал за свидетельницей в Смоки Халлоу, в местечко под скромным названием «Цветущий жасмин». Цветами там, увы, и не пахло, зато чжанскими курениями, вином и духами от этого заведения разило за квартал. Даже миазмы Эйвона перебивало, честное слово.