Гоблин, стр. 21

И теперь мне предстоят трудные разговоры с комсталками, которые вряд ли захотят взваливать на плечи групп еще одно ярмо.

Напоследок я терпеливо дочитал докладную записку Эриха Вайнерта, командира немецкой группы сталкеров, в которой он сообщал об очередной находке в восточном секторе их зоны ответственности:

Кругом канцелярит, даже у сталкеров в докладах. А вот в быту у них совсем другие обороты речи, только успевай детей отгонять. Что, ненавидите этот казенный слог? Понимаю… Любой филолог осатанеет, если будет постоянно слышать или читать такое безобразие. А вот я давно привык к его сухости, безэмоциональности. Краткость — вот что кроется за всем этим канцеляритом, и это замечательно! Его ведь кровью и потом отработали. Один оборот или даже слово на канцелярите способно заменить колоссальный объем пустой болтовни. Оно, слово, для того и было придумано, потому и прижилось в живом языке производственников и чиновников всех мастей. Любые попытки развалить протокольный язык обратно на конструкты всегда безуспешны — не хватает у альтернатив нужной емкости. Нет у них охвата реалий огромного информационного поля. Замаешься перефразировать. Поэтому как без того, что названо Чуковским паскудным словом «канцелярит», выразить коротко и ясно запросы и задачи, находясь в среде профессионалов реального, как говорят, сектора экономики? — просто невозможно. Вне этой среды — запросто!

Интересно ли это читать? Да ни приведи господи… Но тот же Чуковский, уверяю вас, кропая заявление на получение писательской дачи или лечебного пособия, в жалобе или отношении, как миленький, строчил именно канцеляритом, по-другому просто не получалось. Поэтому и излагал в кляузе: «Присланные ЖЭКом слесари починку смесителя не обеспечили». Это вам не про забытый работником газовый ключ-первачок или хомут конкретно, это про все сразу, комплексно — коротко и ясно. Не обеспечили!

Нет, товарищи филологи, они, конечно, работали… возюкались, даже пыхтели… Да только комплексного подхода не обеспечили.

Обычные, вовсе не литературные люди, живущие вокруг нас и занимающиеся рутинной работой, давно создали свой профессиональный сленг, емкий, краткий и выразительный. Во всех сферах. И это вполне современно, психовать не надо. Он может кому-то не нравиться, канцелярит, — всем, как понимаете, до феньки. У людей есть язык-работа. И им лучше не мешать.

Хорошо работают немецкие сталкеры, слаженно, дисциплинированно, без неприятных сюрпризов. Да и к французским ребятам под командованием Катрин Гийяно у меня нет никаких претензий. И все-таки… Самая сильная — это наша группа, группа-легенда Кости «Кастета» Лунева, которая практически безвылазно вкалывает на Южном материке. Там сейчас сосредоточена вся динамика развития анклава, в Форт-Россе жизнь кипит, как в начале становления Замка Россия. Там находится мой личный талисман.

А тут этот сон, будь он неладен…

Хватит, работать, перерыв.

После совещания на столе осталось несколько бумаг и очки для чтения, принадлежащие Дугину. Опять забыл! Протянув руку, я подтянул их к себе, осмотрел тонкую металлическую оправу и, усмехнувшись, напялил чужую оптику себе на нос. Где мой дневной план работы?

Буквы читались, но плоховато. Вот паразит, у него, оказывается, зрение лучше моего! Полторашки от силы. Жена, вступив в сговор с Зенгер, давно уговаривает меня подобрать контактные линзы, но я активно противлюсь. Сама мысль о том, что в глазу будет торчать инородное тело, заставляет неприятно вздрагивать. Да и чего такого, ну, очки, подумаешь… Солидно, вполне по возрасту.

Медленно встав с кресла, я автоматически отметил, что оно не скрипнуло, не пошатнулось. Столько часов в нем просидел, а оно как влитое. Штука из тех времен, когда сидеть полагалось с прямой спиной, красиво и надменно, а не как нынче, свернувшись в форме какашки на мягких теплых подушках перед 3D-телевизором. Тот, кто опробовал в деле старинную мебель из массива, тему знает и с новоделом такую мебель ни за что не спутает. Изделие капитальное. Подобных стульев, данных нам Смотрящими на старте великой эпопеи, в зале осталось маловато, большая часть мебели современная, хотя по виду вполне гамбсовская, красивая и дорогая, из качественных материалов. Однако те из участников совещаний, кто не может похвастаться легкостью движений и стройностью фигуры, присаживаются на них с опаской. Сколько уже сломали, штук пять, шесть? Кабанов вечно ворчит, а Степан Провович Хромов, староста Посада, вообще давеча упал, громко выражая недовольство матерными словами, хорошо что женщин поблизости не было… Больше не буду брать стулья по каналу, глупости, свои делать надо.

— Гамлет! — крикнул я в приоткрытые двустворчатые двери с обвисшими вниз симметричными бронзовыми ручками. Почти сразу правая створка тяжело открылась, пропуская в зал молодого осетина, нукера из новеньких. — Запиши-ка снабженцам. Двенадцать стульев из Дровяного. — Мне не хотелось лишний раз растекаться мыслью по древу, за два часа наболтался. Ничего, поймет, он в теме. Я уже выказывал пару раз такое пожелание в порядке ворчания, но без распоряжения.

— Мастера сюда позвать? — сразу сообразил Гамлет, незаметным, как ему показалось, движением отправляя на левый бок знаменитый боевой нож разработки полковника Рекса Эпплгейта. С некоторых пор я им запрещаю носить оружие на пузе: нечего людей пугать. Но кавказскую душу усмирить не так-то просто, им форс важней люлей, которые они периодически огребают.

— Да бога ради. Только когда меня здесь не будет. Хай смотрит, думает.

— Пожелания, командор?

— Никаких. Там специалисты работают, им видней. Подожди-ка! Пусть он это… Пускай он образец с Хромовым согласует, вот что. Вопрос на контроль.