Приключения студентов (Том II), стр. 2
— А вы художник?!.. — оживленно спросил монах.
— Да.
— Быть может, иллюминатор и скриптор?
— Да.
Монах всплеснул руками и лицо его облилось лихорадочным румянцем.
— Двенадцатый!!.. — вскрикнул он. — Господи, да вы находка для нас!! Сейчас я вас к настоятелю проведу. Пойдемте! — Он схватил Марка под руку и заспешил с ним обратно по головоломной, крутой лестнице без перил.
Нижний монастырь принадлежал другому, недавно возникшему ордену картезианцев. Марк обратил внимание на необычайный вид строений, казавшихся кубами с надетыми на них коронами; только возвышавшаяся надо всем церковь была стройная и совершенно круглая с колоннадой вокруг.
Монах сообщил Марку, что весь монастырь стоит на остатках древних сооружений, которые их нынешний настоятель, аббат Паоло, возобновил и перестроил. Монах отзывался о нем с величайшим почтением и вместо обычного титула называл «наш муж Господень».
Лестница кончилась и Марк и его вожатый как бы слетели с воздушного простора в тесное, каменное гнездо. Узкая улочка привела их к колодцу, увенчанному черным крестом; близ него высилась белая церковь; к ней, почти вплотную, примыкало небольшое, но на тысячелетия рассчитанное здание из сизых и красноватых валунов; верхний этаж его опоясывала крытая галерея с тонкими колоннами; из глубины ее глядели четыре больших окна, в нижнем этаже они были длиннее, но гораздо уже. Вход находился посредине стены; его сторожили два льва, грубо высеченные из мрамора и положившие морды на передние лапы. На стене над ними, на полосе извести, золотом была выведена крупная надпись — «Скриптория».
Настоятель жил рядом; монах постучал и вошел в бедно и просто убранную келью и Марк увидал низко склоненную над книгой, коротко остриженную голову в черной круглой шапочке; за правым ухом у нее торчал калам.
Заслышав приближавшиеся шаги, сидевший поднял близорукие глаза и на обритом худощавом лице его появилось вопросительное выражение; ряса на нем была старенькая и потертая.
Вошедшие склонились перед настоятелем и монах представил Марка как человека, ищущего света; в карих глазах седобрового старика замелькали радостные огоньки.
— Приветствую тебя, мудрый юноша!.. — ласково произнес он несколько слабым голосом. — Рад тебя видеть! Все должно быть открыто людям; все, что сами знаем, то и тебе покажем!
Он поднялся со стула из простого, некрашеного дерева и, сопровождаемый монахом и Марком, вышел на улочку; миновав львов, они вступили в здание из гранитных валунов.
Длинную комнату наполняли полусумерки; свет яркими золотыми порогами лежал на каменном полу; слева стояли несколько столов и скамей и висела на крюке черная доска из необделанной аспидной плиты. Угол справа занимали пять глиняных умывальников; вода из них стекала в желоб, выводивший ее наружу.
— Здесь наша школа… учим всех, кто хочет, грамоте!.. — пояснил настоятель.
Лестница привела их во второй этаж.
В крохотной передней у стены строем вытягивались мягкие черные туфли; оба спутника Марка надели их и он последовал их примеру.
— Здесь святилище, здесь тишина!.. — прошептал настоятель и нажал на массивную, как бы крепостную дверь; Марка поразили стены: даже внутренние доходили толщиной до двух аршин.
Открылась светлая, вся белая комната с голубыми сводами; на них сияли золотые звезды; в углублениях были поделаны полки и на них темнели и желтели огромные, толстые фолианты в переплетах из дуба и пузыря.
— Целых семьдесят пять томов!.. — подняв палец, с нескрываемой гордостью прошептал настоятель и беззвучно заскользил дальше. За второй, такой же несокрушимой, дверью открылось помещение, значительно превышавшее размерами библиотечное и еще более светлое. И в нем свод изображал небо, но разверстое посредине и оттуда глядел и как бы благословлял всех находившихся в ней беловласый Господь Саваоф.
В скриптории размещалось двенадцать кафедр; на них за большими столами с наклонными крышками сидели монахи, главным образом молодежь, и усердно переписывали развернутые перед ними книги.
Никто не встал при виде вошедшего настоятеля — так полагалось во время работы. Один стол был не занят и Марк вспомнил восклицание встретившего его монаха — «двенадцатый» и понял скрытый смысл его.
Двое писцов работали не каламами, а гусиными перьями — это была новость и Марк с удивлением следил, как разнообразно и послушно ложились друг за другом и красиво круглились ряды букв.
Низенькая дверка вывела на круговую галерею. С нее открылся вид на далекие горы Феррары; справа, на отвесных скалах, властно взлетело к небу аббатство.
Настоятель и его спутники вернулись через скрипторию в библиотеку; старик остановился около ближайшего шкафа и достал из него одну книгу, затем другую и положил их на стол перед Марком.
— Вот это наша работа!.. — сказал он, развернув первую.
На Марка глянула художественно, необычайно четко исполненная рукопись с яркими, радостными заставками, украшениями и заглавными буквами нежнейших голубого, зеленого и красного цветов.
У Марка замерло сердце.
— Весной веет… не правда ли?.. — произнес, любуясь ею, настоятель.
— А вот эта старинная, чужая… — продолжал он, разворачивая другую.
Марк глянул на давно знакомые ему тусклые красную, желтую и зеленую расцветки и опять приковался к первой.
— Какие краски!!.. — воскликнул он. — Откуда они? У нас никогда не получалось таких нежнейших голубых и зеленых цветов!
И Марк оборвался и умолк: слово — «у нас» — могло выдать его тайну, но настоятель не заметил обмолвки.
— Немудрено!.. — отозвался он. — В обоих этих цветах главную роль играет индиго, а достать его почти невозможно: его привозят с самого края земли… есть, как рассказывают некоторые старые моряки, никому не известная, полная всяких чудес, страна — Индия. Ехать туда, говорят, надо два года; путь опасный, страшный — водовороты, бури, звери чудовищные, люди еще их страшнейшие. Я встретил однажды в Генуе смельчака, который только что вернулся оттуда. Смотрю, изумительнейшего небесного цвета у него парус на корабле! Вот от него-то я и добыл маленький ящичек этого драгоценного индиго: храним его, как зеницу ока!..
— А когда оно окончится?.. — спросил Марк.
— Тогда в Индию за ним сами поедем!
— Да, да!!.. — восторженно подхватил монах. — Вы меня пошлете, святой отец, не правда ли?
Старик с ласковой улыбкой потрепал его по плечу.
— Везде побываешь во имя Божье!.. — пророчески проговорил он. — А ты у нас не останешься ли, молодой друг?.. — обратился он к Марку. — Много дела есть в винограднике Господнем!
Щеки Марка зарделись.
— Я должен учиться, святой отец!.. — ответил он. — И меня ждут на родине.
— Учиться?.. — задумчиво проговорил старик. — Ты знаешь главное — грамоту и твой долг других научить ей. Высшее счастье в переписке и в размножении книг: это смысл и цель нашей жизни. Уча, мы приносим пользу пока живы, а книги, написанные нами пройдут через века, просветят тысячи людей! О моих и твоих знаниях скажут в свое время, что они — глупость и темнота и забудут их, а наши скрижали разнесутся по всему миру и останутся. Это неугасимые лампады за наши души!.. Нет лучшего делания перед лицом Божиим, как переписка книг!.. Я расскажу вам случай…
— Настоятель опустился на табурет. Марк и монах стояли, прислонясь по обе стороны шкафа, и жадно слушали.
— Жил в давние годы в одном монастыре брат. Был он великий грешник, повинный в тысячах нарушений устава, но его терпели потому, что он был скриптор и любил свое дело. И вот по собственному почину переписал он и разукрасил огромный том, а вскоре затем умер. Душа его явилась к апостолу Петру и демоны окружили ее и хотели уже тащить в ад, но ангелы принесли книгу, переписанную им. И решено было за каждую букву ее сбрасывать по греху и оказалось, что число букв превысило число грехов на одну… бесы отступили со срамом… Вот, дети мои, как велико дело писца!
Старик сделал движение, чтобы встать; его бережно подхватили две узких и бледных и две мускулистых руки.