Fleurs d'orange (СИ), стр. 1
Bonjour, ma ch?re! Мое имя — Элеонор МакАртур (И упаси вас Всевышний назвать меня Флёрдоранж… Я предупредила!), и в моей жизни все наперекосяк!
В 8 лет дети бьют коленки и расстраиваются из-за потерянных игрушек. Я в 8 лет потеряла семью и друзей.
В 18 лет приличные леди выпускаются из пансиона, в первый раз целуются и влюбляются. А мой первый поцелуй был украден каким-то разбойником (Да, он красавчик, но все же!), а потом я ввязалась в движение отступников и все перевернулось с ног на голову…
Но вы сейчас только запутаетесь… Так что, начнем по порядку? Добро пожаловать в Старый-Новый мир, держитесь крепче, мы объявляем войну и не боимся влюбляться.
*
Fleurs d’orange
Глава 1. Страшный сон
Флёрдоранж
Вступление
Я до сих пор помню все, как будто это было вчера. Когда я закрываю глаза, я вижу не темноту, я вижу яркие картинки прошлого, меняющиеся с бешеной скоростью. Но скорость не достаточно большая, чтобы я не смогла рассмотреть самые страшные детали: ужас на лицах людей, пыль и грязь, в которую я падала, кровь моей матери и рука моего детского врага, соперника, того, кто вечно оставлял на мне синяки. Никогда рука Брендана не казалась мне такой большой, как в тот день. День, когда мой мир изменился.
Глава 1. Страшный сон
10 лет назад
— Ну мам, ну пожалуйста! — Я сидела за огромным столом из темного дуба, накрытым идеально-белой скатертью. Как маме всегда удавалось содержать наш большой дом в такой чистоте до сих пор остается для меня загадкой. Я барабанила ногами по ножкам стула и надувала губы, надеясь, что это станет хоть каким-то подобием аргумента в споре с родительницей.
— Нет, я не хочу даже слышать об этом! Ты девочка, в конце концов! — Мама вытерла руки о фартук цвета спелой сливы, оставляя на нем белые следы муки. — Только посмотри на себя, косы растрепались, на платье уже грязь! Ну вот когда ты успела?
Я на секунду прервалась от нервного выбивания ритма на стуле и глянула в зеркальную дверцу кухонного шкафчика. Ну да, немножко растрепалась. Ну, может и не немножко… Ну, а как иначе?! Если мы с Этаном и Бренданом сегодня уже встречались на нашем дереве. Мне туда всегда сложно забираться, и то что в ветках старого дуба периодически остаются мои ленты — это самая малая из возможных потерь.
А собраться нам надо было обязательно! Бабушка Этана, Шейла, недавно за обедом рассказала нам о цветке папоротника, который можно найти только ночью. Он еще называется «жар-цвет», потому что горит ярко-красным пламенем. Говорят, такого слепящего цвета нельзя вынести, но мы не глупые, вообще-то, и решили взять повязки. Но главное это то, что каждый, кто сорвет этот цветок, обязательно получит магическую силу! Правда-правда! Мы сможем открывать любые замки, узнать, где есть клад, предсказывать будущее, понимать язык зверей, птиц и даже растений! И, конечно, заветное желание должно исполнится. И вот сегодня ночью мы планируем целую экспедицию! Мы обязательно найдем его. Правда есть одно «но», и это «но» сейчас с ожесточением раскатывает тесто, изредка кидая на меня недовольные взгляды.
Я отвела взгляд от своего отражения и снова посмотрела на маму. Она такая красивая, даже в старом домашнем платье: теплые карие глаза, густые каштановые волосы убраны в прическу, но пара прядей спадает на лицо. Светлая кожа ее никогда не загорала, а когда она шла, люди оборачивались: такая плавная походка и гордая осанка была у мамы, как у знатной леди! Мне не досталась ее внешность, я была копия отца: ярко-синие огромные глаза, крупные черты лица, оранжево-рыжие, выгоревшие на солнце волосы, загорелая из-за игр на солнце кожа. Часто Брендан говорил, что моя мама красавица, как принцесса, а я как глупый паж и мальчик. Я с ним дралась, конечно, но вряд ли это убеждало его в том, что «я тоже леди». Впрочем, не очень то и хотелось. Папу я тоже любила, и была счастлива, когда прохожие говорили нам, идущим по рынку: «Папина дочка!» или «Копия отца!». Папа гордился этим, я знаю. Вспомнив папочку, я снова загрустила. Его уже давно не было, я каждый день исправно зачеркивала цифры на календаре и красных пометок становилось все больше. Я уже даже лист переворачивала. Мама нервничает, когда видит этот календарь. Нет, она очень добрая, но когда папы долго нет, она скучает и злится. Я бы хотела сорвать волшебный цветок, и найти клад, чтобы папе бы не пришлось работать, а мама была бы также весела, как тогда, когда папа дома. Он бы часто-часто был дома. Ну вот и как мама не понимает, что я делаю это для всех?! Вспомнив о своей миссии: выиграть этот спор, я снова забарабанила ногами по столу:
— Мама! Если я не пойду, мальчики будут смеяться! Они скажут, что я маленькая!
— Ты и так маленькая! И может хватит водиться только с Этаном и Бренданом? Почему ты никогда не поиграешь со Стеллой, Шарлоттой и остальными девочками? Папа тебе привозит столько кукол!
Я вдохнула муку, витавшую в воздухе и громко чихнула. С ожесточением потерла нос, пытаясь стереть с него ощущение щекотки.
— Куклы очень красивые, но папа привез мне еще и рогатку, лук и даже биту! Я ее пока не могу поднять, но…
— Элленор! — Воскликнула мама, поворачиваясь ко мне. — Ты меня вообще слушаешь?! Все! Никаких бит и ночных походов! Слушать о таком не желаю! И если я узнаю, что ты меня ослушалась, я запру тебя дома до приезда отца и выкину все твое… оружие!
Это был удар ниже пояса. Почему-то мне казалось, что это не пустые слова: мама так и сделает. И если домашний арест я бы пережила (потому что научилась сбегать из комнаты по крыше), то расстаться со своим арсеналом я ну никак не могла! Таких игрушек не было даже у парней! Да что там игрушек: рогатка и бита были совершенно настоящие! Это вам не какая-то самоделка из радвоенной ветки с резинкой. Ну, а к бите прилагались еще большая смешная перчатка, маленький белый мячик и кепка. Папа сказал, что мы обязательно поиграем со всем этим в бейсбол. Но пока все, кроме биты, я убрала за ненадобностью, а вот из нее сделала оружие массового устрашения! В этом плане я была самой крутой в нашей банде, и я не готова кому-то уступать это место. Меня и так все время притесняет Брендан, только потому что я девчонка. Кстати, сегодняшние следы от травы на платье: это мы с ним подрались. Он сказал, что мне никогда не стать такой же красивой, как Стелла…. Можно подумать, меня это интересует. В общем, взвесив все «за и против», я решила насупиться и промолчать. Пока я размышляла, мама продолжала ворчать. Впрочем, она не говорила совсем ничего нового:
— Это все воспитание твоего отца. Вот он приедет, я ему все выскажу! Это же надо, учить маленькую девочку стрельбе из лука и скакать на лошади. А как ты будешь рожать после своих лошадей? И вообще, ты кукол пеленать не умеешь, а драться — это пожалуйста!
Я побледнела:
— Рожать? — Я как-то слышала как рожала моя тетя, хоть меня не пускали, но я очень хотела посмотреть как появится на свет обещанный и долгожданный всеми нами малыш. Но она так кричала! И оттуда, из ее спальни, выходили старые люди, у некоторых на руках была кровь. С тех пор все, что связанно с этим, вызывало во мне дикий ужас. — Я не буду рожать! Мама, мне не надо детей!
Мама всплеснула руками, бросив домешанный кусок теста на стол.
— Это что еще за новости! Эленор! Ну когда ты смиришься с тем, что ты девочка, а не дворовый мальчишка!
Я поджала губы и отвернулась.
— Эленор… — Услышала я мамин голос, который был чуть более теплым. Наверное, она поняла, что обидела меня. — Элли.
Я с удовольствием услышала ласкательную форму моего имени, мама произносила его довольно редко. Я подняла на нее глаза, перестав изучать узоры скатерти.
Мама вздохнула и, выдвинув соседний стул, села передо мной. Она поправила обручальное кольцо на пальце, ставшее чуть великоватым, и взяла мои руки в свои, со следами муки.
— Доченька моя, ну не обижайся. Папы нет дома, и я буду только еще больше волноваться, если вы с мальчиками пойдете в лес. Тем более ночью. Я и днем то места себе не нахожу, когда вы носитесь по деревьям и оврагам. — Она погладила меня по голове, и я почувствовала легкий запах дрожжей. — Когда папа вернется, вы обязательно займетесь чем-нибудь интересным вместе, договорились?