Мертвые молчат, стр. 9

– Успокойся! – заметил я. – Теперь в игру включилась полиция. Жаль, жаль, Берни, что тебе не удалось отыскать мужчину в верблюжьем пальто. Мне так хотелось бы побеседовать с ним раньше Крида.

– Он же не останавливался ни в одной из гостиниц. Пусть уж лучше за ним охотится полиция.

– Ты, конечно, поинтересовался у Ларсона, не было ли у них похожего постояльца, – невзначай обронил я.

Берни дернулся, будто его ткнули раскаленной кочергой, и покраснел, как помидор.

– Для чего это ему могло понадобиться останавливаться именно здесь? – спросил Берни враз охрипшим голосом.

– Почему бы и нет? Ты справлялся у Ларсона?

– Нет! – Берни вцепился в свою жидкую шевелюру. – Господи! Подумать только, если он жил в «Шэд-отеле»! Я весь день обивал тротуары, превратился в тень и за все время не додумался спросить это у Ларсона.

Я снял телефонную трубку.

– Говорит Слейден, – назвался я, когда Ларсон ответил. – Не припоминаете ли вы, чтобы примерно в августе прошлого года у вас останавливался мужчина, носивший пальто из верблюжьей шерсти? Он высокого роста, загорелый, с небольшими усиками.

– Как же, – отозвался Ларсон, – отлично помню. Что именно вас интересует?

– Сейчас я спущусь, и мы об этом поговорим.

Я повесил трубку и укоризненно взглянул на Берни:

– Дурья ты башка! Он снимал номер именно здесь.

– Если бы я знал заранее, – запричитал он. – Боже милостивый, сколько миль я сегодня отмерил впустую!

Оставив его, я спустился на первый этаж.

– Расскажите мне об этом человеке все, что вы знаете, – обратился я к Ларсону, подойдя к его конторке. – Как его звали?

Ларсон неторопливо открыл книгу регистрации посетителей:

– Он занесен сюда девятого августа под именем Генри Рутланда. Вот запись: он приехал из Лос-Анджелеса. Почему вы так волнуетесь?

– Он прибыл одновременно с Фэй Бенсон?

– Да. Мисс Бенсон зарегистрирована в полдень, а он – в шесть вечера того же дня.

– Он приехал на собственном двухцветном «Кадиллаке»?

– Да. Он оставлял его в гараже на противоположной стороне улицы.

– Там мог сохраниться номер машины?

– Возможно, я не в курсе.

– Когда он съехал?

– Утром семнадцатого.

– Семнадцатого пропала мисс Бенсон, – вцепился я руками в волосы. – Убежден, что между этим человеком и исчезновением девушки существует какая-то связь. Вы встречали их вместе?

– Что-то не припомню. Он уходил рано, а мисс Бенсон не покидала своего номера допоздна.

– Как располагались их номера? Рядом?

– Они находились на третьем этаже, друг против друга, – ответил Ларсон, сверившись с книгой регистрации посетителей.

– То есть они могли видеть друг друга и без вашего ведома?

– Вполне возможно. У нас нет никаких постоянных дежурных на этажах. После восьми персонал наверх не поднимается.

– Рутланд не упоминал о цели своего визита в Уэлден?

– Нет. Он не указал род своих занятий.

– С ним было много багажа?

– Только небольшой чемодан.

– Бывали у него посетители, вел ли он переписку, звонил ли куда по телефону?

– Не думаю, даже уверен, что нет.

– Есть кто-нибудь сейчас в гараже?

– Там Джо. Мы не запираем до часу ночи.

– Мне надо перекинуться с этим парнем парой слов.

Увы, дежурный по гаражу не мог назвать номера «Кадиллака», хотя и автомобиль, и его хозяина сразу же вспомнил:

– У него была куча денег, и он сорил ими направо и налево. Ежедневно около десяти утра он забирал машину и возвращал ее на место между полуночью и часом. Он требовал, чтобы машину мыли ежедневно, и очень заботился о ее внешнем виде. Извините, что не помню номера, но за четырнадцать месяцев через мои руки прошло столько машин!

Я дал мальчишке полдоллара и вернулся в гостиницу.

Берни лежал на постели. На его откормленном лице застыло выражение муки.

– Его зовут Генри Рутланд, и он приезжал из Лос-Анджелеса. Так-то, Берни.

– Я опозорился хуже некуда, – вздохнул Берни. – Ведь мне достаточно было задать Ларсону один лишний вопрос. Подумать только! Таскаться по городу битых пять часов, когда все это время можно было отдыхать в баре.

Неожиданно эта мысль показалась мне забавной, и я расхохотался:

– Не печалься! Такая прогулка может пойти тебе на пользу. Представь, что все это время ты занимался гимнастикой. Сегодня говорить с Кридом уже поздно. Я увижусь с ним утром. Полагаю, что мне удалось… – я прервался, потому что увидел, как Берни округлившимися глазами смотрит на дверь позади меня.

Я обернулся, и мое сердце бешено запрыгало. Стоявший в дверях человек был коренаст, невысок, а его грубое круглое лицо цветом напоминало сырую баранью отбивную. На нем была грязная куртка и надвинутая на правый глаз черная ковбойская шляпа. Его челюсти заросли двухдневной темной щетиной, а глаза сверкали такой злобой, что по спине у меня побежали мурашки. В правой руке незнакомец держал автоматический пистолет калибра 38 [3], немигающее дуло которого уставилось на меня.

3

Несколько долгих секунд мы молча созерцали друг друга, затем незнакомец произнес:

– Ни с места! Который из вас Слейден? – У него был низкий гнусавый голос, а губы почти не двигались.

Я назвался, отметив про себя с досадой, что ответ мой прозвучал не очень твердо.

– О'кей, теперь слушайте: завтра же оба вы сматываетесь из города. Вы нам в Уэлдене без надобности. Завтра к одиннадцати чтобы вашего духу здесь не было. Мы дважды не предупреждаем. Если думаете, что вас пугают серым волком, продолжайте здесь болтаться, тогда и увидите, что с вами произойдет. Дошло?

Я сделал глубокий вдох. Первое замешательство удалось преодолеть, и теперь во мне закипало бешенство.

– Что за шутки? – грубо спросил я.

– Не твоего ума дело. Это не шутка, а предупреждение.

Внезапно он стал дергаться и трястись. Чтобы успокоить судороги, ему пришлось опереться левой рукой о стену. Это удалось ему с трудом, и он буквально выдавил из себя:

– Если бы не босс, я уложил бы вас на месте, как паршивых щенков! Известно, что стало с Хессоном? То же ждет и вас, если завтра после одиннадцати утра вас снова увидят в Уэлдене. – Он отступил и левой рукой ухватился за ручку двери. – И не вздумайте тешить себя надеждой, козлы, что легавые вас защитят. Пусть они хоть толпой сбегутся со всего города, мы все равно до вас доберемся. Сматывайтесь с утра пораньше подобру-поздорову. – Стоя в дверном проеме, он смотрел на нас с дикой ненавистью и трясся от злобы. Затем он дернул ручку и захлопнул дверь.

Прислушиваясь к быстрым легким шагам, удалявшимся по коридору, мы оставались неподвижными. Наконец они замерли вдали. Я поднялся и заметил Берни:

– Кокаинист! Нанюхался так, что зенки выкатились!

– О Господи! – голос Берни дрожал. – Я же тебе говорил, что может случиться, если мы будем продолжать вести это дело. – Схватив трясущейся рукой стакан с виски, он залпом осушил его.

– Признаться, сначала он и меня напугал. Выходит, мои нервы со временем стали сдавать.

– Мои никогда и не были крепкими, – пожаловался Берни, сползая с кровати. – Какой ужас! Меня никогда еще не держали под прицелом.

Он пересек комнату, схватил чемодан и стал лихорадочно запихивать туда свои вещи.

– Куда это ты собрался? – поинтересовался я.

– А как ты думаешь? – Берни даже не поднял головы. – Надо заранее упаковаться, чтобы быть готовым дать отсюда тягу с утра пораньше. Впрочем, уж если дело зашло так далеко, можно и сегодня.

Побросав в чемодан носки и носовые платки, он бросился в другой конец комнаты за парой ботинок.

– Чего пялишь глаза? Не стой, укладывайся сам.

– Не думаешь ли ты, что какой-то наркоман может отпугнуть меня от такого интересного дела? – гневно спросил я.

– И думать не хочу. – Берни швырнул туфли в чемодан. – Мне все это до лампочки, – он озирался в поисках остальных вещей. – Ты же слышал, что тебе обещали: «Либо убирайтесь, либо…» Он уже убрал Фармера, эту девицу Никольс и Хессона. До тебя еще не дошло, что он пообещал и нам то же самое? Шутником он мне не показался. Видел, какой у него был взгляд? Боже, я весь покрылся гусиной кожей размером с горошину. Если ты хочешь оставаться и разыгрывать из себя сильную личность – я тебе не пара. Я женат, и у меня есть определенные обязанности. Я должен заботиться о жене и о собаке тоже. Я всегда все понимал с полуслова, а это был даже не намек.