Смерть Анны Ор (Советская авантюрно-фантастическая проза 1920-х гг. Том XXII), стр. 13
Лакей исчез…
Маршан говорил вполголоса, наклоняясь к Анне Ор… Она слушала внимательно, делая вид, что разглядывает зал… Дважды она холодно ответила на поклон: один раз кинорежиссеру, заместителю Джутича, в другой раз Сергею Казарину, вошедшему в зал с компанией офицеров, поместившихся за центральным столом…
Оркестр заиграл «Типперери», два английских офицера подтягивали за соседним столиком:
— Ах, далеко ли до Типперери…
Чей-то пьяный голос кричал:
— Лакея, дайте мне лакея…
Под звуки оркестра Анна Ор сказала:
— Я не могу выполнять подобных поручений… Я не обязывалась…
Лисье лицо Маршана вытянулось:
— Вы должны…
Анна Ор нагнулась к нему и сказала раздельно:
— Полковник, вы забываете, что со мной нельзя обращаться, как с мелким агентом вашей разведки, я попрошу вас не забывать…
Лакей поставил на стол ведерко, наполненное льдом, с торчавшей в нем бутылкой поммери, и два бокала…
Маршан сказал:
— Можете идти…
Когда лакей отошел, он добавил:
— Но и вы забываете, что я не из людей, способных отступать… Черт побери, вы это должны знать…
Глаза Анны Ор встретились с глазами полковника Маршана… И этот взгляд сказал лучше слов Анне Ор, что месть полковника Маршана была бы беспощадной и более жестокой, чем расправы с туземцами в колониях Франции… На мгновение она почувствовала себя в капкане…
Это ощущение не раз приходило последнее время к Анне Ор…
Она сказала коротко:
— Хорошо…
Маршан кивнул, его глаза заискрились: борьба возбуждала его…
Мимо столика прошли Гаввард и Томсон… Полковник Маршан приподнялся, приветствуя их… С усмешкой он сказал Анне Ор:
— Наши друзья-британцы кажутся сегодня озабоченными… Держу пари, что ими овладело такое же беспокойство, как и мной…
Затем он добавил:
— Я провожаю вас сегодня домой…
С отвращением и покорностью Анна Ор сказала:
— Хорошо…
— Что касается до дела, то вы приведете его в исполнение завтра же. Это срочно…
Она кивнула головой, подумав:
— Он начинает распоряжаться мною как вещью… И спасения нет, потому что у Гавварда то же самое… В сущности…
Она отпила глоток колючего холодного вина из стакана:
— В сущности — я погибла… Спасения неоткуда ждать… Я погибла, и никто мне не поможет… Если не Маршан — то Гаввард разделается со мной…
Чинный и корректный полковник Маршан приподнялся… Его лисья физиономия лоснилась лукавством:
— Мы поедем, не правда ли?..
Он бросил деньги на стол и помог Анне Ор накинуть палантин, который она отбросила на кресло…
Садясь в автомобиль, полковник Маршан коротко сказал шоферу:
— «Европейская»…
И, обернувшись к Анне Ор, добавил:
— Сегодня сыро. Не простудитесь, дорогая…
Его короткий смешок дополнил: полковник Маршан испытывал большое удовлетворение, видя, как подчинял себе непокорного агента, очень строптивую, привыкшую к самостоятельности и красивую женщину…
Он еще раз коротко рассмеялся: подобного рода переживания составляли главную цель существования полковника Маршана, он был полной противоположностью Гавварду: то, что было для Гавварда долгом чиновника и изредка спортом, было для полковника Маршана наслаждением большим, чем его любимое поммери во льду, обязательно сек и обязательно определенной фирмы…
Красное кепи с черным шнурком оттеняло седые виски полковника Маршана, офицера колониальных войск французской республики, прозванного в колониях «лисицей Маршаном»: он поцеловал руку Анны Ор у сгиба локтя и, ловя в темноте автомобиля блеск ненавидящих глаз, сказал шепотом:
— Этот Казарин — странный малый… Вы разобрались в нем?..
— Я не любопытна…
— За исключением, надеюсь, случаев, когда это требуется, не правда ли?..
В номере гостиницы он снова рассмеялся коротким прерывистым смешком: полковник Маршан чувствовал себя прекрасно, куря сигару и глядя, как раздевалась у зеркала Анна Ор…
Глава 7
Леди Эдит Холлстен, известная достаточно своей экстравагантностью в самых широких кругах Лондона благодаря прессе, почти еженедельно сообщавшей о новой эксцентричной выдумке дочери лорда Холлстена, вроде ее намерения поехать на Версальскую конференцию и лично заявить Вудро Вильсону о своем критическом отношении к его политике — леди Эдит Холлстен еще лишний раз доказала, что ее замыслы всегда отличались новизной и неожиданностью…
По крайней мере, лорд Холлстен опустился в кресло и, глядя изумленными глазами на леди Эдит, спросил:
— В такое время?..
— Время довольно подходящее, — упрямо ответила леди Эдит, поправляя белокурую прядь волос…
— В Константинополь?..
— И дальше… Милорд, я люблю спорт…
Леди Эдит была единственная дочь лорда Холлстена и ей разрешалось многое: но это было чересчур.
Лорд Холлстен встал во весь рост и заявил:
— Я не позволю тебе ехать в такое время на Восток…
— Я поеду…
— Я запрещу министерству иностранных дел дать тебе пропуск.
— Я поеду без пропуска.
Это было выше сил лорда Холлстена. Без пропуска министерства иностранных дел, как авантюристка!. И потом это совершенно невозможно, за отбывающими следят.
Леди Эдит сказала упрямо, сверкнув зеленоватыми глазами:
— Я поеду…
Лорд Холлстен снова сел.
Он подробно нарисовал леди Эдит картину огромной борьбы, идущей на Востоке, столкновения интересов двух могущественных держав, еще незаконченной войны.
— У нас в Европе все кончилось, мирная жизнь вошла в свои права, — заявил лорд Холлстен, — но на Востоке идет ожесточенная война, хотя там и нет фронта…
Леди Эдит была неумолима…
Лорд Холлстен бросил на чашу весов последний довод:
— И потом…
Он понизил голос:
— Там большевики…
Капризный голос леди Эдит заявил, что ей очень хочется самой увидеть хотя бы одного живого большевика, это захватывающе интересно, по ее мнению…
Лорд Холлстен поднялся и заявил категорически:
— Разрешения на поездку не будет дано…
Вдогонку ему леди Эдит сказала с яростью избалованной женщины, каприз которой не удовлетворили:
— Я уезжаю на следующей неделе…
В течение пяти дней «Стейвер» леди Эдит носился по лондонским улицам, пугая гудком переходящих улицу и испытывая терпение полицейских… Шофер О’Тайль измучился, развозя леди Эдит по самым невозможным местам… Но, хорошо зная своенравную леди, он стоически переносил самые фантастические поездки: с Даунинг-стрит в Поплер, из Поплера в Сити, из Сити в Кингстон-Холл и Карл-тон-клуб…
Именно эти поездки и послужили отправным пунктом к приказанию, отданному леди Эдит своему рыжему шоферу:
— На Гладстон-роад…
«Стейвер» помчался со всей быстротой, доступной ему и разрешенной лондонской полицией для уличного движения…
В очень скромной квартире леди Эдит сказала открывшему двери молодому человеку в френче и с перевязанной рукой:
— Могу я видеть сестру милосердия мисс Дуглас?..
— Я сейчас передам. Как зовут леди?..
— Леди Холлстен…
Сестра милосердия Дуглас со всей чистосердечностью шотландки встретила почетную гостью:
— Я рада услужить вам, леди… Я слушаю вас…
Лицо сестры Дуглас выражало следы утомления: долгая работа на фронте подточила силы мисс Дуглас…
Леди Эдит коротко спросила:
— Вы отправляетесь в распоряжение командования в Константинополе?..
— Да, миледи…
— Вы хотите остаться здесь?..
— Это невозможно, миледи…
— Почему?..
— Приказ отдан…
— Это хорошо… Я предлагаю вам остаться здесь, я поеду вместо вас…
Мисс Дуглас испугалась: это неожиданное предложение поставило ее в тупик…
— Но, миледи…
Леди Эдит сказала властно:
— Я предлагаю вам остаться здесь и, кроме того, выплачиваю вам пятьсот фунтов за это… Это подходит?..
Мисс Дуглас испугалась еще больше… Она пролепетала о судебной ответственности, о военном суде, но была прервана леди Эдит…