Где же ты, Орфей? (СИ), стр. 44
— Представь себе, сколько мы могли бы сделать с нашим не-живым королем, символом свободы и возможности жить дальше вопреки всему?
— Ты опять за свое?
Я коснулась пальцами провода, чего, я читала, делать категорически нельзя, и подушечки пальцев стали серыми от пыли. Как помещение могло быть одновременно жилым и заброшенным?
Орест сказал:
— Дай угадаю, это не экскурсия, ты просто хочешь достать нож и угрожать нам?
— Нет. Просто хочу вас отвлечь. Напряженный мыслительный процесс, направленный на одну единственную проблему, вопреки всем ожиданиям, не способствует решению.
Это правда. Фокусируясь на вопросе своей жизни — попробовать ли убить Орфея, чтобы освободить его, я чувствовала себя покинутой и растерянной. Но когда я смотрела на провода, мир вдруг обретал ясные очертания и становился легким. Орфей как-то говорил, что на самом деле во Вселенной доминируют очень простые формы. Мы залезли в вагон, дверь была открыта, и я увидела что-то вроде ночлежки. На сиденья были накинуты простыни, одеяла и подушки. Люди спали, читали, кто-то помахал нам, кто-то склонил голову перед Ясоном.
— Мы работаем в несколько смен, — сказал Ясон. — У кого нет дома, тот спит здесь. Или кто слишком устал.
Я и вправду увидела людей таких тоненьких и так сильно дрожащих, что у них вряд ли были силы даже для того, чтобы встать. Одного из таких мужчин кормила с ложки старая женщина. Она нежно улыбалась ему, как будто он был ее сыном, а его губы жадно обхватывали ложку.
— В целом мы стараемся помогать друг другу.
— Если ты хотел, чтобы я увидела, что вы не какие-то там злодеи, и я так поняла, что вы не какие-то там злодеи.
— Ты ведь думаешь, что повторение это смешно?
— Может быть и страшно.
Я села на одну из этих кроватей. Сиденья были очень мягкими, наверное, старую кожу в них заменили и сильнее набили их ватой или синтепоном, так что отчасти это даже были матрасы. Только дискретные, как сказал бы Орфей. Я засмеялась.
— Есть хочешь? — спросил Ясон, а потом, не дожидаясь моего ответа, взял с одного из столиков, стоявших в проходе, буханку хлеба. Оказалось, что хлеб совершенно безвкусен.
— Местный.
Ясон точно хотел, чтобы я испытала вину. Хлеб был вязкий и чудовищный.
— Просто сделай это завтра, — сказал он. — Сделай как можно скорее. И у нас будет шанс. Дай мне знать, через Ореста, если все получится.
И я отчего-то сказала:
— Если все получится, вам не нужен будет посыльный. Все узнают.
А что будет, когда узнают твари? Что сделает Первая? Я спросила об этом у Ясона, и он сказал:
— Тогда все начнется. Тысячи моих агентов по всему миру согласятся убить Спящих. Не успеют они опомниться, как мы станем им равны. Подумай, эти люди обретут бессмертие и славу.
А сколько они потеряют? Этого я уже не стала спрашивать. Я попросила:
— Приведи ко мне Ио, хорошо?
— Ио? — Ясон чуть вскинул брови, вид у него стал комичный. — Я-то думал, что собеседник из меня получше. Ну да ладно. Ты тоже так себе.
Ясон оставил нас с Орестом в этом чужом и жутковатом месте.
— Похоже на передвижной приют для бездомных, правда? — спросил Орест. Вид у него был только чуточку брезгливый. Это была единственная эмоция, которую Орест не умел унять или игнорировать.
— Немножко.
Ио пришла через пару минут, мгновенно нарушив наше тягостное молчание.
— Ну, чего? Как вам здесь? По-моему, прикольно. Ясон вам понравился? Он такой крутой! Я знала, что он вам понравится!
Мы молчали.
— Ладно, понятно, он вам не очень. Ну, сначала он всем не очень. Когда мы встретились в первый раз, я его ударила!
Один голос Ио казался мне ободряющим. Может быть, дело было в его золотистой (есть золотой цвет, есть металл — золото, и есть нечто золотистое, звенящее и веселое), взвивающейся вверх интонации.
— Ты знала, что он мне предложит? — спросила я. Ио села рядом, и я подумала, сколько еще комбинаций я могу собрать за сегодня? Орфей любил комбинаторику.
— Знала, — сказала Ио. — Но ты нам правда нужна. Однако, пойми, ничего, если вдруг ты не решишься — многие не решатся. Ну и ладно.
Ио говорила по-другому. Она была искренней, и я видела, что ей обидно, и что она волнуется, но также видела, что ей важно, чтобы я решила сама.
— Знаешь, — сказала она. — Переспи с этой мыслью. В смысле подремай. У тебя такой бледный вид, и синяки под глазами.
— Из-за Свалки, наверное.
— Ну, может. Все равно отдохни.
Она подвинулась, и я положила голову на ее колени, а ноги вытянула на Ореста.
— Я не против, — сказал он. — Хотя считаю это началом отличного менаж а труа, как говорили древние.
Ио засмеялась, а я закрыла глаза и поняла, как сильно у меня болит голова. Ио вдруг запела, негромко, но удивительно плохо. Это была песня о далеких кораблях со снежно-белыми парусами. Непотонувшие Корабли Нетронутого Моря, вот как она называлась. Я как-то слышала ее, тогда тоже пела девочка. Мы всем приютом смотрели на закат, погружавший солнце в море, и та девочка запела лучше и чище Ио, но в этом голосе не было такой заботы обо мне, и поэтому пение Ио понравилось мне больше.
Не то мне приснилось, не то я вспомнила, как мы говорили с Орфеем тогда, и о чем. Та девочка все пела, песня была длинная, как будто без конца, а Орфей сидел передо мной, чуть раскачиваясь в такт музыке. Палец его выводил на песке цифры. Мой блокнот тоже лежал в золоте и ракушках, так что написанных на его страницах слов было почти не видно.
— Я так люблю тебя, — сказал Орфей. — Я правда тебя люблю. И я хочу, чтобы ты была счастлива.
— Я уже счастлива, — ответила я и улыбнулась.
— Я хочу быть героем для тебя. Хочу быть капитаном того корабля.
Я взяла его за руку, ладонь оказалась колкая от песка. И тогда Орфей вдруг сказал:
— Я бы хотел помочь нам всем стать кем-то, кого запомнят. Мне страшно просто исчезнуть. Все это не должно быть бессмысленным.
И я поняла, что все это время Орфей говорил вовсе не о том, о чем мне казалось. Я обняла его крепко-крепко, и мы смотрели, как ушло солнце.
А потом я не то проснулась, не то просто открыла глаза. Я не знала, чего хочу я. Однако, я точно знала, чего хотел бы Орфей.
Я сказала Ио:
— Мне надо домой.
— Ты подумала обо всем?
Но я ничего ей не ответила. Ио долго искала Ясона, но его не было. Так я поняла, что проспала дольше, чем думала. Орест ни о чем меня не спрашивал, и это было правильно. Они с Ио болтали, пока мы поднимались наверх, и, мне казалось, что они нравятся друг другу. Это было приятно.
Над Свалкой шел дождь, но его капли не приносили свежести и облегчения.
Глава 11
Когда мы вернулись в Зоосад, больше всего мне хотелось поспать. Но у меня было множество дел, и я чувствовала себя очень легкой от недостатка сна и голода, нахлынувшего на меня после посещения Свалки. Из всех радостей, присущих жизни, я могла позволить себе душ и завтрак. У меня было так много дел, но, главное, я знала что именно мне нужно. Принятое решение сделало все невесомым.
Ио сказала:
— Я вернусь к Ясону, чтобы помочь с дневником. Ему что-то передать?
Я, чуть погодя, ответила:
— Передай, что я попробую сделать это сегодня.
— Пойми, если ты не справишься, сделает кто-то другой. Но ты, в отличие от многих, в более выгодном положении изначально. Ты сидишь с ним одна, никаких свидетелей, все будет чисто и тайно.
— Я не уверена, что будет чисто.
Ио, однако, крепко меня обняла и поцеловала в обе щеки, будто была старым мафиози из древнего фильма. Орест спросил, проводить ли меня, но я только покачала головой. Теперь я чувствовала себя очень сильной. Орест, казалось, это понимал. И еще он был очень даже не против проводить совсем другую девушку. Так что я пошла домой одна, ни о чем не думая. Казалось, что все решения уже были у меня, в моем воображении я доставала одну из любимых музыкальных шкатулок, открывала ее, и в ней лежали все мои блестящие поступки. Нужно было вытащить один и применить, затем повторить по необходимости.