Трафарет вечности (СИ), стр. 25
Екатерина кивнула, как заводная кукла:
- З-звала... Хранитель...
- Называй меня Федором. Зачем ты звала меня, повелительница?
Никогда еще Екатерина не чувствовала себя настолько ничтожной, как в тот миг, когда феникс назвал ее «повелительница».
- Я... я.., - дыхание молодой женщины стало прерывистым.
- Ты, ты звала меня. Зачем? - Федор сделал шаг вперед, императрица отступила на шаг назад.
- Просить Вашего покровительства, - прошептала Екатерина.
- О! - насмешливо протянул Хранитель, делая еще один шаг, - Мое покровительство нужно заслужить.
Еще не договорив фразу, Федор в три широких шага пересек пространство комнаты, разделявшего его от испуганной женщины, и подхватил ее на руки. Императрица пискнула, как цыпленок, и уперлась руками в грудь мужчины:
- Да как Вы смеете!
В ответ Федор лишь хищно усмехнулся и впился губами в алый рот Екатерины. Поцелуй длился долго. Сначала напряженные руки женщины расслабились, затем осторожно легли на плечи захватчика, а потом жарко обняли мужчину за шею. Федор мурлыкнул и понес свою жертву в спальню.
Утром Екатерина проснулась совершенно одна, только на подушке лежало ослепительно сверкающее перо, обернутое листком бумаги. В руках женщины бумага истлела, но она успела прочесть:
«Буду к вечеру. Люблю. Федор.»
Тайные встречи Хранителя и императрицы продолжались почти год. Самое удивительное, что эти встречи действительно остались для всех тайной. Что кто-то посещает императрицу, знали, конечно, многие. Но кто? Никому и в голову не приходило, что открытое окно императорской спальни и летящая в кромешной тьме птица предвещали бурную ночь любви.
Как-то под утро, когда Федор уже собирался улетать, Екатерина спросила:
- Федор?
- Да, Катти?
- Мне нужно перебираться со всем двором в Москву... Ты не сможешь...
Федор покачал головой.
- Значит мы расстанемся так на долго?
- Я принадлежу этому месту, возлюбленная моя Катти...
- Что мне сделать для тебя? Что бы ты не забыл меня?
- Ничего, моя милая. Я никогда не забуду тебя. Вернешься в Петербург, дай мне знать. Если захочешь, конечно. Просто напиши моим пером: «Прилетай» и выброси листок в окно. Я прилечу.
Ее императорского Величества в столице не было около года. Как только она вернулась в Петербург, то первое, что сделала - бросилась к письменному столу, извлекла из палисандровой коробочки перо, обмакнув его в чернила вывела первые буквы «При...», бросила перо на стол, разорвала бумагу и разрыдалась.
Письмо с одним словом влетело в окно кабинета в имении Беляева только через двенадцать лет. Федор несколько мгновений разглядывал необычное послание, затем, вспомнив, что оно означает, вздохнул.
Императрица, на пике своего могущества, раздобревшая матрона в блеске своей красоты, весь день наряжалась в разные туалеты, что бывало с ней крайне редко, смотрелась в зеркало, не понимала ни единого обращенного к ней слова и гневалась на всех подряд. Наконец, она остановила выбор на жемчужно-сером атласном платье безо всяких украшений, а волосы приказала заплести в косу. Как только ее приказания насчет туалета были исполнены, она повелела всем убираться из ее личных покоев и не появляться до утра.
Ровно в полночь Федор влетел в давно известное ему окно. Екатерина сидела в массивном кресле кабинета так, что бы не было видно ее лица.
- Подойди ко мне, Федор. Только не смотри на меня.
Федор ласково и необидно засмеялся:
- Девочка! Глупая моя девочка! Как же не смотреть на тебя?! Ты же стала еще прекраснее!
Императрица закрыла лицо рукой и заплакала. Федор подошел к ней и стал гладить по голове, как ребенка:
- Не плачь, не надо. Ты была молода, стала старше, когда придешь к своему концу, это будет счастливый конец, путь в рай, а я не стар, не молод, я не живу, а существую, и конца этому не будет. И если кто-то сумеет меня убить - это будет моя гибель и от меня ничего не останется. И даже любить я не могу, не смею - ведь все, все вокруг меня когда-нибудь умрут. Таковы законы природы - жизнь есть там, где есть смерть, а нам, бессмертным - бесконечное ожидание.
Екатерина прекратила всхлипывать и посмотрела на мужчину:
- Я так тосковала без тебя... Я так боялась.., - договорить Хранитель ей не дал.
Через 12 лет Екатерина послала за ним снова. На этот раз в официальной обстановке они сказали друг другу лишь несколько слов. Полковник Беляев был представлен сыну и внуку с самыми лестными рекомендациями венценосной матери и бабушки.
Ночью, когда императрица уже ложилась спать, она услышала за спиной шорох.
- Федор?
- Да, - Федор материализовался из тени, в складках которой прятался, - Сегодня мы видимся с тобой последний раз, моя милая Катти, - он провел пальцем по брови женщины и убрал руку, - Иначе ты возненавидишь меня. Но эту ночь мы проведем вместе, - он как в первый раз, подхватил ее на руки и понес на ложе.
- Нет, картина, безусловно, подлинная, - вынес свое решение антиквар, - но определить автора...
- Сколько Вы хотите за портрет? - неожиданно для всех спросил Федор. Владелец картины, охнул и взялся за сердце - похоже было, что до этой секунды он и не подозревал, что в кабинете есть еще один зритель.
- Тысяч десять - пятнадцать, - пробормотал он, придя в себя.
- Хорошо. Карл Людвигович. Оформляйте. Ваши проценты и так далее.
- Я понял Вас, Федор Михайлович, - кивнул головой антиквар, - Алексей Петрович!
В комнату вошел менеджер.
- Слушаю Вас, Карл Людвигович.
- Картину упаковывайте для Федора Михайловича.
Менеджер кивнул и, взяв картину, унес с собой. Владелец картины переводил недоуменный взгляд с одного на другого.
- Так, я вас сейчас оставлю, что бы не мешать прийти к правильной цене. Да, травничек, я тоже заберу. Вы Кузьме потом скажете, сколько я буду вам должен.
- Как Вы изволите, Федор Михайлович, - привычно кивнул Карл Людвигович, ни сколько не беспокоясь о деньгах.