Божественная комедия, стр. 11
Песня одиннадцатая
Путники вступают в отвратительное место, где носятся зловонные испарения. Они желают скрыться от них за каменной гробницей папы Анастасия, совращенного еретиком Фотином. Вергилий объясняет Данте степени наказаний в разных кругах и праведное распределение грешников.
1 Мы шли вдоль по обрыву мимо скал,
Поверженных, как каменные трупы,
И подошли к вертепу: изрыгал
4 Он из себя зловония, – и группы
Проклятых душ стонали в нем. Мы шли,
Хватаясь за гранитные уступы,
7 И так как выносить мы не могли
Зловонных испарений, то спасенье
За каменной гробницею нашли.
10 Где надпись увидали в то мгновенье:
«Здесь папа Анастасий заключен,
Что был введен Фотином в искушенье»1.
13 «Кругом весь воздух смрадом заражен,
И медленней мы будем подвигаться,
Чтоб к смраду понемногу приучен
16 Был ты и я: не станет он казаться
Нам столько отвратительным потом», —
Так молвил мне учитель. «Может статься, —
19 Я возразил, – пока вперед идем,
Ты что-нибудь расскажешь мне дорогой?»
«Да, и теперь я думаю о том», —
22 Я услыхал поэта голос строгий.
Он продолжал: «Смотри, мой сын, вокруг
(И слушал я его с большой тревогой):
25 В три яруса идет за кругом круг
Средь этих скал, один другого шире.
И каждый круг – обитель вечных мук
28 Для падших душ в подземном этом мире,
Но чтоб тебе, взглянув на них, понять,
Что в Небе, в голубом его эфире
31 Пощады им вовек не прочитать, —
Я расскажу, за что их заключили:
Ужасней зла не можем мы назвать,
34 Как ближнего обида. Доходили
До этой цели ложью иногда.
Иль вред через насилье наносили
37 И ближних обирали без стыда.
За этот грех нет в Небесах прощенья.
Обман – порок людей и был всегда
40 Караем Богом он без сожаленья,
И каждый злой обманщик, каждый тать
Повержен в самый страшный Ад мученья,
43 Куда не сходит Божья благодать.
Знай: в первый круг попали души мрака,
Виновные в насилье, но опять,
46 Так как насилье может быть трояко,
То на три части делится тот круг,
С тройным различьем в грешниках, однако.
49 Насилие людских сердец и рук
Бывает против ближних, против Бога
И против жизни собственной. Вокруг
52 Увидишь ты таких пороков много:
Убийство, грабежей ночных позор.
Вот первый круг, где наказуют строго
55 Насилье против ближних: гнусный вор,
Убийца злой, не пощадивший друга,
В вертепе том томятся с давних пор.
58 А во втором подразделенье круга
Самоубийц и мотов скорбный ряд,
Всех посягнувших смело, без испуга,
61 На жизнь свою, – их поглощает Ад —
Иль на свое богатство, достоянье,
И проливавших слез кровавых яд
64 В те дни, когда любовь и ликованье
Должны бы были в сердце обитать…
А те преступно жалкие созданья,
67 Что стали имя Бога отвергать,
Богохуля, природу оскорбляют,
Те в меньшем круге стали обитать.
70 На проклятом челе их замечают
Клеймо неизгладимое почти
Содома и Кагора2. Но бывают
73 Грехи другого рода, и найти
Их можем мы в другом подземном круге.
Запомни те грехи и перечти:
76 Грех сводничества, льстивости услуги,
Татьба, и святотатство, и подлог,
Ложь всякая, когда уж друг о друге
79 Забыли люди думать, и порок
Для них стал всякой доблести заменой.
Есть грех еще – он страшен и жесток —
82 Он – смерть любви: зовут его изменой.
В одной из самых низших адских сфер,
Где стало средоточие Вселенной,
85 Где восседает грозный Люцифер,
Обречена измена вечной казни,
Чтоб казни той был памятен пример».
88 «Учитель, – я сказал не без боязни, —
Ты верное понятие мне дал
О пропасти греха и неприязни,
91 Но ты еще не все мне рассказал.
Я видел много грешников сраженных,
Которых страшный дождик бичевал,
94 Толпу теней в болото погруженных,
Гонимых ветром, с скрежетом зубов,
Хулящих Небо, мрачных, исступленных,
97 И я о них спросить тебя готов:
Когда над ними кара тяготеет,
То почему ж за мерзость их грехов
100 В тот град, что постоянно пламенеет, —
Не заключили их?» Он отвечал:
«Ужель твой ум в безумии темнеет?
103 Иль рассуждать ты здраво перестал?
Философа забыл ты наставленье3,
Который так грехи подразделял:
106 Невоздержанье, злобы прегрешенье
И скотобесье. Первый самый грех
Не столько оскорбляет Провиденье
109 И потому слабей казнится всех
Других грехов. Когда поймешь ты это,
То ясно разгадаешь участь тех
112 Погибших душ, отторженных от света,
Которых Бог карающий щадил
В сиянье бесконечного привета
115 И в высшие круги их поместил,
Где легче казнь и где сносней мученья».
Невольного восторга я не скрыл:
118 «Ты – солнце, возвращающее зренье!
Ответ твой каждый счастье мне несет,
И мне полезно самое сомненье,
121 Как знание: я вижу в нем оплот…
Еще один вопрос мне разреши ты,
Который мне покоя не дает:
124 За что пути к спасению закрыты
Мздоимцам? Вот что хочется мне знать…»
«Нас учит философия – пойми ты, —
127 Что мы должны в природе уважать
Божественного разума начало
С его искусством; можно доказать
130 По книгам, что искусство подражало
Природе всей: так робкий ученик,
Изведавший науку слишком мало,
133 Копировать учителя привык.
Искусство от Небес родится тоже,
Как внук от деда. Двойственный родник —
136 Искусства и природы – нам дороже
Всех родников, и в нем лишь почерпать,
В своей душе сомненья уничтожа,
139 Мы можем жизнь и жизни благодать.
Мздоимец же идет другой дорогой.
Природу он лишь может презирать,
142 В искусстве не находит школы строгой,
Нуждается в опоре он иной,
И грудь его полна другой тревогой.
145 Однако в путь; иди теперь за мной.
На горизонте, вижу я, явилось
Сиянье знака Рыб, а в тьме ночной
148 На западе почти уже скатилось
Созвездье Колесницы… Мрак глубок…
Вот яркая звезда на небе скрылась.
151 А нам до спуска путь еще далек».