Доверься мне (ЛП), стр. 48

А я никогда больше не оставлю ее.

Глава 27

Уже было за полночь, когда на тумбочке завибрировал мой телефон. Полусонный, я повернулся и нащупал его рукой. На экране высветилось сообщение от Пироженки, состоящее из одной фразы.

Между нами все очень изменилось за последние пару недель, после того, как она рассказала мне всю правду.

Я усмехнулся, сбросил с себя простыни и поспешил через гостиную открывать входную дверь. Эвери стояла там босая, в коротеньких шортиках и тоненькой рубашке. В еще прохладные ночи начала мая, рубашка оставляла очень мало простора для воображения.

Она улыбнулась, я взял ее за руку и потянул внутрь, тихо закрывая за нами дверь.

— Что за…? — прошептала она, уставившись на пол между журнальным столиком и диваном.

Олли лежал лицом вниз, щека впечаталась в подушку, которую я запихнул ему под голову, прежде чем отправится спать. Его негромкий храп вскоре превратился в рев бензопилы.

— Не спрашивай, — шепнул я в ответ.

Тихо хихикая, она сжала мою руку. Мы быстро пошли в мою комнату и, оказавшись внутри, я заключил ее в объятья. — Что ты делаешь? — спросил я. — У тебя завтра в девять утра экзамен.

— Я знаю. — Она отошла назад, ведя меня к кровати. Когда она села, я остался стоять. — Но это мой последний экзамен, и я уже заучилась до такой степени, что у меня мозг вскипел.

Я рассмеялся. Всю последнюю неделю вместе мы только и делали, что готовились к экзаменам. — Разве ты не должна спать?

— Мне было одиноко. — Она улыбнулась и протянула ко мне руки. — И я скучала по тебе. И скучала…

Ей не пришлось заканчивать фразу. Я знал, о чем она думала, чего она хотела. Я был благодарен, что узнал о случившемся, но я не знал… не знал, с чего начать. В последний раз я чуть не подтолкнул ее к тому, к чему она не была готова. Так что я вообще на нее не давил.

— Скучала по мне? — я быстро сменил тему. — Я знаю. Мое отсутствие хотя бы в течение пары часов может вызвать учащенное сердцебиение, аномальную потливость, случайные…

— Думаю, твое высокомерие — это на самом деле болезнь.

Я дерзко ей улыбнулся. — Мне нравится думать, что это символ силы.

— Убеждай себя в этом. — Освободив руки, она опустилась передо мной на колени. У меня пересохло во рту, когда я посмотрел в ее запрокинутое лицо. — Только убеждай молча. Сейчас, постарайся ничего не говорить.

Я поднял брови. — Ну…

Она улыбнулась, но я не заметил румянца на ее щеках, когда она, наклонившись, положила руки на мою оголенную грудь и затем вытянула их вверх, скользя пальчиками по моим щекам. Она наклонила мою голову к своей.

— Я скучала по тебе, Кэм. — Она потерлась кончиком носа о мой. — Ты разве не скучал?

Я закрыл глаза и сомкнул пальцы на ее худеньком запястье. — Скучал.

— Хорошо, — прошептала она.

Она коснулась своими губами моих и нежно меня поцеловала. Её поцелуи были незабываемыми, особенно, когда мы были в позиции лежа. Она целовала очертания моих губ, пока я не открыл рот. Её вкус затуманил мои мысли. Я не понял, что она отпустила моё лицо, пока не почувствовал кончики ее пальцев под моей нейлоновой рубашкой.

Я сильнее сжал ее запястье, подняв голову вверх. — Эвери, может мы…

— Может, ты позволишь мне сделать это. — Ее грудь резко поднялась, когда ее взгляд стал настойчивее. Невозможно было скрыть, что я хотел, чтобы она сделала это. Уголки ее губ приподнялись в широкой улыбке. — Думаю, ты очень хочешь, чтобы я сделала это.

— Хочу. Боже, хочу, но…

Она заставил меня замолчать поцелуем, который дал понять, что мне нужно было позволить ей делать все, что она хотела. По одному разжимая пальцы, я убрал руки в сторону.

В этом танце вела она.

Эвери оторвалась от губ и поцеловала мою грудь, над сердцем. Я напрягся, когда она начала снимать с меня шорты, и они в ту же секунду упали на пол. Меня пронзило страстное желание, когда, положив руки на мои бедра, она поцеловала низ моего живота. Когда кончики ее волос скользнули по моему телу, мои руки сжались в кулаки. А она продолжала дальше, скользя одной рукой по животу, от чего мое тело содрогнулось. Она обвила свои пальчики вокруг меня. Я дрожал… все мое тело пульсировало. Ее дыхание танцевало на моем стволе.

Я коснулся ее щеки, останавливая ее.

— Эвери, ты не обязана этого делать.

Она подняла голову.

— Но я хочу.

Я было открыл рот, но слова — какими бы они там ни были — растаяли у меня на языке, когда она накрыла мой конец своим ртом. Чувства взорвались в нескольких местах. Я откинул голову назад, застонав, когда ее рука начала двигалась в ритм с ее ртом.

Я не хотел оттягивать. Моя спина изогнулась, а она ублажала меня. Черт. Я не мог оттягивать. Никак. Волна облегчения накрыла меня, и мои бедра дернулись. Я пытался отстранить ее, но она словно прилипла. Она никуда не собиралась. И я кончил, прокричав ее имя.

Казалась, будто вечность прошла, и только тогда она отстранилась. Пока моя грудь прерывисто то поднималась, то опускалась, тяжело дыша, я поцеловал ее в лоб.

— Эвери…

— Тебе понравилось?

Я кашлянул, смеясь.

— Не то слово.

— Я быстро учусь.

Это уж точно. Положив ей руки на плечи, я перевернул ее на спину. — Эвери?

Она положила руки за голову. — Да?

— Приготовься.

Она озадачено посмотрела на меня. — Приготовиться к чему?

Я поцеловал её, показывая своими губами и языком, к чему именно приготовиться и чего так давно не делал.

— Печеньки! У меня есть печеньки!

— Какие? — донёсся голос Пироженки из спальни.

Она оставила для меня дверь открытой, и это надо было с ней обсудить позже, но прямо сейчас у меня теплая тарелка специальной доставки. Я направился обратно в спальню, где нашел ее лежащей на кровати, с скрещенными на животе руками.

— С арахисовым маслом, — ответил я. — Но особенные.

Она улыбнулась и вытянула свои босые ноги. — И что же в них особенного?

— Ну, помимо того, что я испёк их в честь твоего последнего экзамена, печеньки не из обычного арахисового масла. — Я поставил тарелку на тумбочку. — А из масла «Риз».

Она удивленно посмотрела на меня. — А есть разница?

— Естественно. — Я прыгнул на кровать, улыбнувшись, когда Пироженка подскочила. — Чем ты тут занимаешься?

— Дурака валяю.

Я пристально на нее посмотрел. — Ты в порядке?

— Да. — Когда она улыбнулась, и улыбка добралась до её глаз, я расслабился. — Печенюшку?

— Печенюшку… — Потянувшись, я осмотрел тарелку в поисках самой вкусной. Как только я определился, то передал ее ей.

Подпирая подбородок одной рукой, она укусила печеньку и тут же застонала. — Боже, это… — Она откусила еще кусочек. — Чертовски вкусно.

— Знаю. — Я взял одну и целиком засунул в рот.

Пироженка потянулась за еще одной, а я схватил тарелку и убрал ее подальше от нее. Эвери ударила меня в живот. Пришлось дать ей печенье.

После того, как мы наелись арахисового великолепия, я растянулся рядом с ней на кровати и начал накручивать прядь её волос на палец. Я легонько ударил ее по кончику носа, когда она закрыла глаза. — И, каково это быть второкурсницей?

Она выхватила волосы у меня из рук. — Официально я пока не второкурсница. Учеба еще не началась.

— Я уже считаю тебя второкурсницей. — Непоколебимый, я поймал другую прядь и провел кончиком по ее щеке. — А мое слово — закон.

— Тогда, как тебе, наконец, быть выпускником? Это будет твой последний год.

— Потрясающе. — Я провел по ее нижней губе. — Потрясающие ощущения.

Пироженка перевернулась на бок, схватившись пальчиками за воротник моей футболки. — Чертовски приятно чувствовать себя второкурсницей.

— Было бы лучше, не запишись ты на летний курс.

— Правда, — согласилась она.

Но ничего страшного. Я буду заниматься с детьми в летнем футбольном лагере, так что, в любом случае, я буду здесь.