Фиговый листочек для меня, стр. 17
— Грандиозно… Вы говорили с почтальоном?
— Я видел его вчера вечером. У Джона, признаться, придурковатый вид, но память — превосходная. Он сказал, что до смерти Митча старина Фрэд никогда не получал писем. Первое, что пришло ему по почте, была заказная бандероль с медалью Митча. После этого на протяжении шести лет регулярно первого числа каждого месяца Фрэду приходили конверты. Джон, человек любопытный, выяснил, что они из Майами.
— Первое число этого месяца было ровно пять дней назад.
Конверт пришел?
— Нет. Надо думать, что корреспондент Фрэда узнал, что тот умер.
— Билл, Фрэд умер три дня назад. Так что его корреспондент знал, что он должен умереть.
Я оставил его сидеть с открытым ртом, сам же возвратился в отель. Церковный колокол прекратил свой печальный перезвон. Я догадался, что похороны закончились. Пегги не было видно, когда я поднимался на лифте к себе в комнату. Я дописал в своем рапорте, что она солгала о своей связи с Джонни Джексоном, а также о корреспонденции, получаемой Фредериком Джексоном ежемесячно. Заперев донесение в столе, я спустился вниз к ленчу.
В ресторане было пусто. Я поел холодных котлет с салатом.
Старый негр-официант объяснил, что как только народ вернется с кладбища, ресторан будет набит до отказа. Я торопливо доел свою еду и пошел наверх на свой пост у окна.
Я с интересом наблюдал, как все провожающие Фрэда в последний путь возвращались назад по Мейн-стрит, постепенно рассеиваясь по своим домам. Подождав еще немного, я спустился вниз к своей машине. К этому времени все лавки открылись, траурные одеяния были спрятаны в сундуки и занафталинены. Сирль зажил привычной деловой жизнью.
Я поехал на кладбище.
Для такого провинциального городишки, как этот, кладбище удивило своими размерами и чистотой. Разыскать могилу Фредерика Джексона было непросто. Я нашел ее в дальнем углу среди обветшалых могильных плит и скромных надгробий. Здесь хоронили людей небогатых.
На свежем могильном холмике лежали охапки красных роз. Их было десятка два. Совершенно роскошные цветы, которые могли бы украсить самую шикарную могилу.
Подойдя ближе, я увидел карточку, прикрепленную к кусочку проволоки.
Наклонившись ниже, я прочел напечатанный на ней текст:
ПОКОЙСЯ В МИРУ, ДЕДУШКА. ДЖОННИ.
Глава 4
Я ехал очень быстро и приехал в Парадайз-сити за несколько минут до 18 часов. Мне повезло: я захватил Чика Барли в тот момент, когда он уже наводил порядок на своем письменном столе.
— О, господи! — воскликнул он без особого энтузиазма, увидев меня. Послушай, Дирк, у меня свидание. И она не станет ждать, — У тебя неправильные идеи. Чем дольше заставлять их ждать, тем горячее они становятся… Что ты для меня раздобыл?
— Уж не воображаешь ли ты, что мы чудотворцы? Кое-что выяснил, но совсем немного.
Он сел, то и дело поглядывая на часы, затем выдвинул один из ящиков стола.
— Вот, пожалуйста. Рапорт о Сиде Воткинсе. Пока нет никаких данных о том, что он женился или имел ребенка, но этим мы продолжаем заниматься. В армии он считался холостым, но армейские данные могут быть неточными.
— Рождение Джонни Джексона не было зарегистрировано?
— Не знаю. Мы все копаем.
Он протянул мне напечатанное на машинке сообщение:
— Вот, получай, старина. А я отбываю.
— Обожди. Чик, ты был полицейским, служившим под началом полковника Пармелла. Каково было положение с наркоманами в вашем полку?
— Боже праведный! Что ты еще задумал? Предполагается, что ты разыскиваешь внука Фредерика Джексона, не так ли?
— Ты напрасно теряешь время, Чик. Как обстояли дела с наркоманами в полку Пармелла?
Он поколебался, затем махнул рукой:
— Старая история. Дела были плохи… В каждом полку были свои проблемы. Это не входило в мои обязанности, у нас был специальный отряд по борьбе с наркоманией. Они были профессионалами.
— Они рапортовали о вашем полку?
— Наверное, но донесения поступали непосредственно к полковнику. Говорю тебе, это меня не касалось.
— Наркотический отряд… Кто его возглавлял?
— Полковник Джефферсен Хейвефорд. Они с полковником Пармеллом большие друзья.
— Где мне его найти?
Чик, нахмурившись, посмотрел на меня.
— Он живет здесь. Ты найдешь его в справочнике. Но, Дирк, послушай меня, действуй осторожно. Полковнику не понравится, если ты начнешь копаться в старье.
Он поднялся на ноги.
— Если я сейчас не пойду, моя красотка выцарапает у меня глаза…
И он ушел.
Я закурил сигарету, налил себе полстаканчика из общей бутылки и прочитал короткий рапорт, касающийся армейской карьеры Сиднея Воткинса.
Из этого рапорта я уяснил, что Сидней Боткине был призван. Он стал подвозчиком бомб в одной из команд при военном аэродроме. Провел четыре года во Вьетнаме на базе, подвозя бомбы на аэродром, и только. Работал удовлетворительно. Его демобилизовали, он возвратился в Штаты вместе с другими демобилизованными. Последний его адрес, которым располагала армия, был пансионат в Нью-Йорке. Потом он исчез из виду.
Единственный факт, заинтересовавший меня в этом рапорте, было то, что Митч и Боткине находились во Вьетнаме в одно и то же время.
Я положил рапорт в папку, потом поискал в справочнике номер полковника Хейвефорда. У него была квартира на Суин Бульваре, в одном из самых фешенебельных районов города.
Он сам ответил на мой звонок.
— Хейвефорд, — услышал я глубокий, чуть раскатистый голос.
— Говорит Дирк Уоллес, полковник, — сказал я. — Я работаю у полковника Пармелла.
— Вы его новичок. Полковник рассказывал мне о вас. В чем дело?
— Я столкнулся с проблемой, сэр. Не могли бы вы уделить мне несколько минут?
— Что вы именуете проблемой?
— Она касается того дела, над которым я сейчас работаю. Похоже, что она связана с наркотиками в армии. Надеюсь, что вы мне поможете.
— Будьте здесь через десять минут. В восемь я приглашен на обед.
И он повесил трубку.
Суин Бульвар находился в трех минутах езды от моего офиса, так что ровно через семь минут я уже звонил у дверей полковника. Негритянка-горничная провела меня через просторную красиво обставленную гостиную на террасу, которая выходила на бульвар с его пальмами, чистым песком, на котором резвились молодые прожигатели жизни обоего пола, и на поблескивающую синюю воду.
Хейвефорд сидел на солнышке в шезлонге. Заметив меня, он тотчас же поднялся. Он был невысокого роста, совсем квадратный, краснорожий, типичный вояка с коротко подстриженными белыми усами и стрижкой «полубокс». Одет он был в белые шорты, белую рубашку и сандалии.
— Уоллес?
Он протянул мне руку.
— Да, сэр.
— О'кей. Садитесь. Скотч?
Он подошел к небольшому бару тут же на террасе и наполнил два бокала, протянул мне один и снова сел. Его серые глаза внимательно изучали меня.
— Что за проблема?
— Как я понял, вы занимались вопросами наркотиков во Вьетнаме.
— Правильно.
— Агентству было поручено разыскать сына Митча Джексона По ходу своих поисков, мне сообщили, что Митч был толкачом наркотиков. Хейвефорд принялся с хмурым видом разглядывать свой бокал, потом пожал плечами.
— Я всегда думал, — сказал он, — что рано или поздно это откроется. Вы говорили со своим боссом?
— Нет, сэр. Полковник в Вашингтоне, я не могу с ним связаться. Поэтому я обратился к вам. Имелись ли реальные доказательства того, что Митч промышлял наркотиками?
— Послушай, молодой человек. Митч Джексон считается национальным героем.
Он награжден «Медалью Почета». Мы не хотим запятнать репутацию человека, который спас жизнь семнадцати молодым людям и умер, делая это.
— Итак, он был распространителем наркотиков?
Поколебавшись, он кивнул.
— Да. Его должны были арестовать точно так же, как мы арестовали многих других «толкачей», которые в настоящее время отбывают большие сроки наказания. Мой помощник собрал улики против Митча, и мы даже заготовили ордер на его арест. Потом случилось это: он помчался в джунгли, вывел семнадцать человек, а сам погиб, сгорев живьем. Поэтому я решил обо всем позабыть. Я ненавижу «толкачей», они самые подлые из всех существующих преступников. Но Джексон был храбрецом. Такие люди в то время нам были очень нужны. С моей стороны было бы непростительной ошибкой опубликовать то, чем он занимался, прежде чем погибнуть геройской смертью. Полковнику Пармеллу ничего не сказали. Все было шито-крыто, и я об этом не сожалею Вот как обстоят дела, молодой человек. И я вам советую тоже позабыть обо всем.