Похищенная (ЛП), стр. 20
Но не успел я задать себе этот вопрос, как перед моим внутренним взором предстали фотографии из моего прошлого. Как в фильме, они показывали мне каждую ужасную ситуацию моей жизни. Я хотела отплатить ему, в этом я была уверена.
– Да, он меня бил. С тех пор как я была еще ребенком, а раньше он еще и трогал меня.
Мой голос был холодным и черствым, потому что я выключила все свои чувства. Если бы я не сделала этого, я бы расплакалась.
Лицо доктора нисколько не изменилось, и он, глубоко вздохнув, положил руку мне на плечо.
– Вы понимаете, что Ваш отец может сесть в тюрьму за это?
– Моя мать ушла, когда я была маленьким ребенком, только из-за этого человека, которого все называют моим отцом. Но он не мой отец. Он тиран.
Я произнесла эти слова с отвращением.
Мужчина открыл было рот, чтобы что-то сказать, но тут распахнулась дверь, и кто-то громко спорил с медсестрой.
– Вы не можете пройти туда! – пискнула маленькая женщина тощему седому джентльмену.
– Мне нужно поговорить с ней! – ответил он непререкаемым тоном и вошел в палату.
Мы с доктором недоумевающе смотрели на этого человека.
Господин Хейсен жестом показал медсестре, что все в порядке.
– Добрый день. Могу ли я вам чем-то помочь? – спросил врач человека, который протянул мне руку.
– Добрый день. Меня зовут Иоган Бауер. Я работаю в полиции и занимаюсь делом двух преступников, которыми была похищена госпожа Майер.
Он с энтузиазмом пожал сначала мою руку, а затем руку моего врача.
– Господин Бауер, я не уверен, что госпожа Майер готова ответить на ваши вопросы. – Сказал врач.
– У нас нет времени, чтобы ждать. Каждая мелочь может помочь поймать этих двух преступников.
Полицейский посмотрел на меня выжидающе, вытащив блокнот и старую ручку.
– Так, госпожа Майер, опишите мне, пожалуйста, ход похищения и все что с вами произошло. – Сказал он вежливо, но решительно. Отказа от ответа на свой вопрос он не принял бы.
Я смотрела на двух мужчин передо мной.
Что я должна была им сказать? Что я полюбила своих похитителей, и они были добры ко мне? Что я целовалась с одним из них и смеялась вместе с ним? Что все, что было написано в газетах – полный бред и ложь? Что они вернули мне мою жизнь? Что они спасли меня от самоубийства? И что я не могу забыть те холодные карие глаза, потому что прекрасно знаю, что за ними скрывается любовь?
Я вспомнил прикосновение пальцев к моей коже, и обещание, что я дала, и тут же вспомнила ярость Бена.
Что я сделала? Почему он так разозлился на меня?
Образ ангела появился перед моими глазами.
Нильс назвал меня ангелом. Он был пьян, и все же я была уверена, что он имел в виду именно это. Или он соврал мне? Может, я была лишь средством для достижения цели?
Тысячи других подобных вопросов гудели в моей голове, на глаза навернулись слезы.
Я не смогла удержать их. Крупные слезы, как два ручья, покатились по щекам и капали с подбородка. Я всхлипнула и прижала ладонь ко рту. Чтобы громко не закричать, я прикусила губу. Слишком много болезненных воспоминаний обрушилось на меня.
Сквозь слезы я увидела разочарованное лицо полицейского и сердитое врача. Дверь распахнулась, и Мари бросилась меня обнимать.
– Вы что, полные придурки?! Убирайтесь отсюда немедленно! Или я за себя не отвечаю, и мне будет плевать, полицейский вы или нет.
Ее яростный голос прервал молчание. Мужчины тут же бросились вон из комнаты. Мари гневно посмотрела на них и прижала меня ближе к себе.
Я впилась пальцами в ее одежду.
– Все будет хорошо, моя маленькая, – прошептала она мне на ухо, качая в своих объятиях, как маленького ребенка.
Я молилась, чтобы она была права. Но в сейчас мой мир, казалось, распадался на части. И я ничего не могла с этим поделать.
Глава 24. Мысли
Я смотрела, как Мари собирала мою одежду.
Три, казалось бы, бесконечных дня я была в больнице и должна была отвечать на вопросы. Эти вопросы всегда вызывали воспоминания. Ужасные и приятные. И много тех, которые я не хотела помнить. Но я не могла даже отвлечься на телевидение, потому что на всех каналах было что-то обо мне. Поэтому я проводила время в тишине что, к сожалению, привело к тому, что я начала раздумывать.
Сначала я думала о моем похищении и о своем будущем. Но через некоторое время я стала думать о своей прежней жизни. Я попросила Мари принести мне мои старые дневники и фотоальбомы, чтобы мне было чем заняться. Скрестив ноги, я сидела на кровати и освежала воспоминания, которые не всегда были добрыми. Снова и снова меня прерывала полиция с просьбами ответить на их вопросы, и в конце-концов я узнала, что мой отец был в заключении.
Хоть я этого и желала для него, в первую очередь от этого известия я была в шоке. Однако я пребывала в этом состоянии не долго, потому что воспоминания о нем напомнили мне, каким ужасным он был и что он заслужил это.
– Ты готова?
Мари вырвала меня из моих раздумий, и я непонимающе посмотрела на нее.
Легкая улыбка заиграла на ее губах, когда она поняла, что я была своими мыслями в другом месте.
– Могу я тебя наконец-то забрать домой или нет? Ты можешь остаться у меня, – добавила она, все еще надеясь, что я передумаю.
– Нет, я хочу спать в своей постели. Хоть там и жили плохие воспоминания, – сказала я Мари. Она была очень хорошим другом.
– Ты считаешь, что это хорошая идея? Я имею в виду... – она снова возобновила попытку убедить меня.
– Но я хочу этого, Мари. Я знаю, это звучит странно, но я должна сделать это, если хочу покончить с прошлым.
Она посмотрела на меня немного грустно в ответ, а затем кинулась мне на шею.
– Я понимаю тебя, Франци. Просто я так беспокоюсь о тебе. И, честно говоря, я чувствую себя виноватой. Я имею в виду, насколько глупой я была на самом деле, чтобы ничего не заметить?!
– Эй, это не твоя вина.
Я обняла ее. Когда я отстранилась, то увидела, что она снова плачет.
– Не нужно плакать, Мари.
– Я знаю, но мне так жаль, – сказала она и помахала рукой перед своим лицом в надежде высушить слезы.
Я взяла ее за руку и нежно посмотрела на нее.
– Можем идти?
Она кивнула, крепко обняла меня снова и мы покинули больницу.
На протяжении всего пути домой я сидела, как на иголках. Возвращение в то место, которое никогда не служило мне местом для защиты, заставляло меня нервничать. А теперь я стояла перед домом моего отца и чувствовала огромный комок в горле, который никуда не уходил, сколько бы я не сглатывала, а, напротив рос все больше и больше.
– Ты сможешь сделать это в одиночку?
Я кивнула, но мои глаза не могли оторваться от дома.
– Если что-то случится, ты тут же позвонишь или придешь ко мне, ладно?
Я снова кивнула, и Мари сжала меня в объятиях. Но я не могла искренне ответить на этот жест, потому что превратилась в статую с воспоминаниями. Конечно, я ожидала этого, но не до такой степени. Она поцеловала меня быстро в щеку и, сев в машину, умчалась.
В одиночестве я стояла на обочине и горячий пот бежал по моей шее. Робкими шагами я подошла к старой калитке, которая открылась с тихим скрипом. В течение многих лет ее никто не смазывал.
Я оставила ее открытой и прошла мимо завявших цветов к входной двери. Дрожащими руками я открыла дверь настолько, чтобы суметь заглянуть в холл. Его одежда была небрежно разбросана и запах алкоголя витал в воздухе. Хотя Мари и убиралась здесь.
Осторожно я ступила на потёртый деревянный пол и попыталась держать под контролем сердце, которое готово было выскочить из груди в любой момент. Я закрыла глаза, представляя озеро с прохладной водой. Мои губы растянулись в улыбке. Сердце успокоилось, а мышцы несколько расслабились. Сделав глубокий вдох, я закрыла за собой дверь.
Со своей сумкой, перекинутой через плечо, я подошла к старой деревянной лестнице, ведущей к моей комнате. Каждый шаг сопровождался воспоминаниями об этом доме. Были хорошие и плохие, которые заставили меня остановиться.