Убить сову (ЛП), стр. 2

Церкви и часовни в честь Архангела Михаила нередко возводились на месте бывших кельтских святилищ, где встречались боги воздуха и земли. Такие места называли ещё входом в подземный мир, и возможно поэтому старые церкви в честь святого Михаила часто ассоциируются как с чёрной магией, так и с исчезновением мёртвых из могил.

Старая женщина с разверстой вульвой, вырезанная над церковной дверью, довольно типична, в последние годы она известна как Шила-на-гиг. Это изображение встречается на средневековых церквях по всей Британии, хотя во многих деревнях вырезанные скульптуры получили свои, местные имена. Изображения Шилы по стилю отличаются от других гротескных изображений, вырезанных на таких церквях.

Считается, что эта резьба имеет языческое происхождение, и фигура Шилы представляет собой самое древнее кельтское божество, которое позже стали использовать в качестве украшения христианских сооружений. По другому мнению, она датируется одиннадцатым-двенадцатым веками, исключительно христианского происхождения, и помещается на церковь как предупреждение против похоти.

Проблема этой теории в том, что многие фигуры Шилы спрятаны под церковной крышей или размещены в местах, где простому люду никак не увидеть подобное предупреждение. И хотя, возможно, некоторые из резных фигур были перемещены в более поздние века, когда церковь ремонтировали или восстанавливали, это не объясняет все скрытые изображения.

Предания о Чёрной Ану или Чёрной Аннис существуют во всей Англии и Ирландии. По происхождению Ану — «материнская» форма кельтского божества, но как и Лилит, с распространением христианства она трансформировалась в чудовище, о котором говорили, что оно утаскивает и пожирает детей. О Чёрной Аннис до сих пор помнят в Дэйн-Хиллс близ Лестера, где говорят, что она обитает в пещере, называемой «жилищем Чёрной Энн», которая, по слухам, соединяется чередой тоннелей с Лестерским замком. По ночам Чёрная Аннис рыщет по городу, а после удирает к себе через эти тоннели. «Жилище Чёрной Энн» было разрушено при строительных работах, однако легенда продолжает жить. Имя Чёрной Аннис живёт также во многих достопримечательностях Британии, как, например, озеро Чёрной Энн или река Эрн в Девоне.

Сова почиталась по всей Европе как древнее божество, символизирующее мудрость, многие кельтские и племенные богини могли обращаться в сов, поэтому совам никогда не причиняли вреда. Однако, когда христианство демонизировало эти божества, то же случилось и с совой, их символом. На сову стали охотиться, преследовать как дьявольское предзнаменование и предвестника смерти.

Оулмэн, известное средневековое чудовище, часть пантеона странных и опасных созданий, таких как грифон, с крыльями орла и телом льва. Считалось, что, как и василиск, Оулмэн обитает в старых церковных башнях.

Но в отличие от других средневековых монстров, оставшихся древними мифами, Оулмэн продолжает жить в человеческом сознании. В 1995 году американский студент, изучавший морскую биологию, написал заметку в газету, сообщая, что стал свидетелем «адского видения» у церкви городка Мавнан в Корнуолле. «Оно было размером с человека, с жутким лицом, широким ртом, горящими глазами и острыми ушами. У него были огромные когтистые крылья, и всё оно было покрыто серебристо-серыми перьями. Длинные птичьи ноги заканчивались чёрными когтями».

Это не первый случай встречи с Оулмэном в Корнуолле. В апреле 1976 года две молоденькие девушки, отдыхавшие с семьёй, прибежали к отцу с рассказом, что видели гигантского человека-птицу на церковной башне. Оулмэна также видели в июле того же года две девушки из кемпинга неподалёку от церкви Мавнана. Ещё один инцидент произошёл с тремя молодыми француженками, которые сообщили об ужасной встрече хозяйке дома на побережье.

Ещё раз Оулмэн появлялся двумя годами позже, когда его видели молодая девушка и наконец-то мужчина. Однако чем бы ни объясняли эти явления — мистификацией, юношеской фантазией, переизбытком сидра или игрой света — они подтверждают, что мы не слишком отличаемся от наших средневековых предков, разделяя с ними те же желания, надежды и амбиции. И как они, мы по-прежнему боимся темноты.

Памяти моей тёти, Пэм Уэст, которая во всех аспектах своей жизни была воплощением духа бегинок [1]. Компьютер, на котором написан этот манускрипт, куплен на её щедрый посмертный дар. А также в память о её приёмной дочери Тине, которая своей краткой жизнью принесла много радости Пэм и всей нашей семье.

...      

Бен Джонсон, английский драматург, «Сеян», 1603 [2].

Метхилда Магдебургская, бегинка с 1230 по 1270 гг.

Действующие лица     

НАСТОЯТЕЛЬНИЦА МАРТА — лидер бегинок, из Фландрии.

ЦЕЛИТЕЛЬНИЦА МАРТА — пожилой врач, давняя подруга Настоятельницы Марты.

ХОЗЯЙКА МАРТА — казначей бегинажа, острая на язык.

ПРИВРАТНИЦА МАРТА — суровая местная бегинка.

КУХАРКА МАРТА — фламандка-повариха.

БЕАТРИС — бегинка из Фландрии.

ПЕГА — местная бегинка огромного роста, бывшая проститутка.

КЭТРИН — местная бегинка-подросток.

АГАТА/ОСМАННА — младшая из трёх дочерей Роберта д'Акастера.

РОБЕРТ Д'АКАСТЕР — лорд Поместья, отец АГАТЫ и двух её старших сестёр-близняшек ЭНН и ЭДИТ.

ФИЛИПП Д'АКАСТЕР — племянник лорда Роберта и управляющий поместья.

ОТЕЦ УЛЬФРИД — приходской священник.

ДЖАЙЛС — серв, крепостной крестьянин.

ЭЛЛЕН, его пожилая мать.

ДЖОН — деревенский кузнец.

ЛЕТИЦИЯ — старуха, вдова и деревенская сплетница.

ЭЛДИТ, мать маленького Оливера.

ЛУЖИЦА — деревенская девочка.

УИЛЬЯМ — старший брат и мучитель Лужицы.

АЛАН — отец Лужицы и Уильяма.

МА — мать Лужицы и Уильяма.

РАЛЬФ — отец Марион и двух её братьев.

ДЖОАН — жена Ральфа.

СТАРАЯ ГВЕНИТ — местная целительница, знахарка, колдунья.

ГУДРУН — внучка Старой Гвенит.

АНДРЕА — молодая девушка-отшельница.

МОНАХ-ФРАНЦИСКАНЕЦ — друг и защитник отшельницы Андреа.

ДЕКАН ЕПИСКОПА — доверенное лицо епископа Норвича.

anno domini 1321

Пролог

Джайлс понимал — они придут за ним, рано или поздно. Неизвестно где, когда и какая его ждала расправа, но он знал, что это случится. Ночью перед его дверью появилась мертвая сова. Джайлс не слышал, как её оставили, они всегда действовали бесшумно. Но на рассвете, выходя из дома на работу в полях Поместья, он нашёл на пороге сову, мокрую от ночного дождя. Это был их знак, предупреждение. Он торопливо похоронил сову до того, как её успела увидеть мать. Джайлс не хотел, чтобы мать знала о случившемся. Она слишком стара и слаба, и видела в жизни слишком много бед, чтобы вынести тяжесть ещё одной. Но с этого времени он ждал — ждал, что сзади набросят на голову мешок, когда мочился у дерева, ждал, что разобьют дубиной затылок, когда шёл по дороге, а ночью ждал, что его вытащат из постели.