Черная багама, стр. 35

— Очень приятными, но только мечтами. Не думаю, что есть надежда на их исполнение.

— Мечты редко исполняются. А что имено доставило тебе столько удовольствия?

— Большей частью они связаны с вами и со мной. Я думал, может ли у нас быть будущее.

Она засмеялась.

— Немедленно выбрось эти глупости из головы, Джулиан. Как это у меня с кем-нибудь может быть будущее?

— Почему?

Она пожала плечами.

— При моей работе ни о каком будущем и речи быть не может. О нем даже не мечтают. Так что если ты помышляешь о семейной жизни, Джулиан, выбрось это из головы. Я не из тех женщин.

Он улыбнулся.

— Значит, вы повенчаны с работой?

— Понимайте как угодно.

После долгой паузы он сказал:

— Ну ладно… Интересно, каким будет следующий ход.

— А Эрнест не сказал? Обычно он очень пунктуален.

— Я должен был привезти эти документы вам. Ну, вот они. Думаю, вы знаете, что с ними делать. Гвельвада сказал, что скоро приедет он сам.

— Когда?

— Не знаю. Сказал, через два-три дня. А пока, думаю, надо ждать.

Она молчала.

Айлес заметил:

— Не похоже, чтобы вы были довольны.

Она подошла к нему, взяла бокал и снова его наполнила.

— Я думаю, что за игру ведет Гвельвада. Он странный человек, но по большому счету всегда прав.

— Не хотите же вы сказать, что ожидание означает продолжение? — в голове Айлеса звучала надежда.

— Ты этого хочешь, Джулиан, правда? Это дело стало для тебя увлекательным приключением. И тебе бы хотелось, чтобы оно не кончалось?

— А почему нет? Это забавно. Но я не понимаю, почему вы так несчастны.

Тельма отрезала:

— Я не несчастна. Но я в недоумении. Ты уверен, что Гвельвада больше ничего мне не передавал?

Он покачал головой.

— Это все. Он сказал, что я должен привезти документы. Они здесь. Он сказал, что прибудет через два-три дня. Казалось, он безумно счастлив.

Она кивнула и невесело улыбнулась.

— По-моему, Эрнест Гвельвада всегда счастлив. Мне говорили, что он владеет секретом вечной молодости — непреклонной верой в себя. Интересно, а как он выглядит, когда несчастлив? Как бы то ни было, в свое время все эти вопросы разрешатся сами собой. А сейчас предлагаю перекусить. Я была рада узнать от Мэри Энн, что ты вернулся. Она обещала приготовить особый ужин.

Тельма позвонила в колокольчик.

Айлес допивал второй коктейль. Тельма стояла около французского окна и ждала. Айлес подумал, что такое выражение лица ей несвойственно.

Через минуту Тельма заметила:

— Смешно, но она не отзывается! — и вышла из комнаты.

Айлес гадал, что происходит. Женщины — странные создания. Думаешь, им будет приятно, а выходит все наоборот. Интересно, о чем она думает.

Дверь отворилась. Тельма стояла на пороге и смотрела на него. На её лице застыла странная улыбка. Айлес открыл рот — и и замер. В комнату следом за ней вошел мужчина.

Худой, в хорошем габардиновом костюме песочного цвета. На левый глаз надвинута светлая фетровая шляпа. Мужчина был смугл, с маленькими черными усиками и сверкающими зубами. И улыбался. В его правой руке Айлес увидел «маузер».

Мужчина сказал с итальянским акцентом:

— Спокойно, детки. Лучше бы вам не шуметь. Игра окончена, — он толкнул Тельму Лайон в спину. — Сидите здесь вместе с твоим дружком. И не дергайся.

Тельма выдавила:

— Да, Джулиан. Лучше слушаться.

И села на диван. Айлес устроился рядом.

Она спросила мужчину:

— Что вы сделали с моей служанкой?

— Слушай, детка, не задавай вопросов… Успокойся.

Он пересек комнату, отдернул шторы на французском окне и распахнул его.

В комнату вошли ещё двое. Один был низким и крепким; второй среднего роста. Выглядели оба весьма нерасполагающе.

Айлес спросил:

— Слушайте, в чем дело?

Ответил коротышка.

— Все очень просто, парень. Нам нужен только кейс. И, кажется, мы его нашли, правда? Второе, что нам нужно — чтобы вы были умницами и делали, что говорят. Иначе будет больно. И твоей девчонке тоже. Мы не потерпим глупостей.

Айлес пожал плечами.

Коротышка поднял кейс, расстегнул замки, вынул запечатанный и перевязанный пакет, изучил адрес на конверте.

— Кажется, ребята, на этот раз все в порядке.

Он подошел к дивану и посмотрел на них сверху:

— Интересно, что с вами будет, упрямые ублюдки… Ладно, скоро узнаем. Миссис Лайон, вы с вашим другом отправляетесь на прогулку. Можете накинуть пальто. По ночам иногда бывает чертовски холодно, особенно на ветру.

— Мое пальто в спальне.

— Ладно. Джулио, проводи крошку. Она хочет надеть пальто.

Тельма встала и вышла из комнаты. Мужчина в песочном костюме последовал за ней.

Айлес поиграл мускулами и вдруг бросился на коротышку. Тот, чересчур проворный для своей комплекции, отступил на шаг и ударил Айлеса в живот. Тот налетел на стул и рухнул. Теперь он лежал на полу и глотал воздух.

Коротышка сказал:

— Я же велел вести себя прилично, парень! В следующий раз будет намного хуже. Вставай, ублюдок… и расслабься!

Вернулась Тельма Лайон в легком меховом манто.

Мужчина в песочном костюме заметил:

— Матерь Божья! … Парень решил поискать приключений!

Айлеса пытался встать, хватаясь за стену.

Коротышка буркнул:

— Да… Он ведь крутой, понимаешь?

— Хотел бы я с ним разобраться. Чтобы он хорошенечко повизжал.

— Да что на тебя нашло? С чего ты такой кровожадный? Пошли, — коротышка повернулся к Тельме Лайон. — Мы выйдем здесь. Снаружи ждет машина. Сядете в нее. И ведите себя тихо и послушно. Если кто-нибудь рыпнется… пеняйте на себя. Ясно? Пошли…

Он встал сбоку.

Тельма повернулась к Айлесу:

— Лучше не пытайся что-нибудь сделать, — она улыбнулась. Надеюсь, тебе ничего не сломали?

Она вышла, Айлес с тремя бандитами последовали за ней.

Глава одиннадцатая

В девять тридцать пять «Клипер» приземлился в аэропорту Майами. Гвельвада поймал такси и поехал прямо к «Альтермейеру» — тихому отелю за пляжем.

Он расплатился, приказал пригнать прокатную машину и прошел в номер. Принял ванну, побрился, оделся и заказал бокал «мартини». Потом уселся, изредка его прихлебывая, курил и размышлял.

Гвельвада, который большую часть времени размышлял о людях, пришел к выводу — а опыт накопился немалый — что в конце концов они поступают так, как и требовалось. Вот так встречаешь людей, наблюдаешь за ними, стремишься узнать их привычки и способ мышления; а обнаружив этот метод, совсем не сложно предугадать в большинстве случаев образ их действий. В данном случае, — подумал он, — каждый действовал как надо — даже мисс Стейнинг.

А если бы не было никаких документов, если бы брат её не умер, если бы ничего этого не случилось, заканчивала бы Виола Стейнинг дни свои молодые с роковой страстью к выпивке? Да, — решил Гвельвада. Страх, возбуждение, ярость, ревность, ненависть — все это бьет по человеческим слабостям. Они не меняются. Не появляется новых желаний, новых ощущений, новых потребностей; лишь обостряется все то, что было.

Зазвонил телефон. Звонили снизу — машина прибыла. Гвельвада посмотрел на часы. Десять тридцать. Чудесная лунная ночь. Неспешная прогулка по берегу моря может оказаться любопытной.

Он усмехнулся сам себе, допил «Мартини», спустился вниз и сел в машину. К Орландо-бич он ехал не спеша, развалясь на сиденье и держа руль кончиками пальцев. Мимо несся в Майами ночной поток, расцвеченный яркими вспышками роскошных машин с разодетыми юношами и девушками, привлеченными безудержным весельем и безумием Майами. Гвельвада улыбнулся. Ради развлечения могли бы время от времени заняться его работой, она куда безумнее, и безумие длится куда дольше.

Когда он затормозил в пальмовой аллее напротив Орчид Хауз, было около одиннадцати. Он вылез и побрел по бульвару, руки в брюки, с висящей из угла рта сигаретой.