Черная багама, стр. 2
Плавник возникает в пятидесяти ярдах за кормой. Джаквес полностью выключил скорость. Он стоит вполоборота, одну руку держит на руле и наблюдает за Сэндфордом.
Акула нырнула. Заглотила крючок. Сэндфорд буркнул:
— Черт побери… огромная…
Он рухнул на сиденье, но когда леска натянулась, его срывает с места и тащит к корме. С глупым лицом он скользил на коленях по палубе, пытаясь подняться.
Леска рванулась ещё раз, и Сэндфорд перелетел через транец в море. Долей секунды позже Джаквес (окурок сигареты так и свисал из его рта) увидел плавник и изгиб хвоста. Акула разворачивалась.
Меллин хрипло выдохнул:
— О, Господи!
Он бросился к корме, упал на колени и перегнулся к воде.
Раздался ужасный пронзительный крик, вздыбилась пена, — и воцарилась тишина.
Меллин, весь белый, обернулся, увидел, что Джаквес закуривает новую сигарету, и потащился к негру.
— Ну, она его заполучила. У него не было даже спасательного жилета. Тот бы хоть чем-нибудь помог.
Он мокр от пота.
Джаквес посмотрел на него в упор. Луна выплыла из-за облаков, и Джаквес оглянулся через плечо на море. Тихое, сонное, лунное.
— Какого черта тебя все так возбуждает? Не впервые акула слопала рыбака, правда? Особенно если он надрался и не соображает, что делает! Понимаешь, о чем я?
Меллин буркнул:
— Да чего мне волноваться? Лодка не моя.
— У тебя никогда не будет лодки, — бросил Джаквес. — Нет, у тебя никогда не будет лодки, парень, потому что ты чертовски возбудим. Все может случиться, разве не так? Думаю, не стоит нам тут ошиваться. Мы ничего не можем сделать. Лучше вернемся. Свари чашечку кофе, Меллин. Поверь, я ужасно сожалею… Ужасно! Мистер Сэндфорд был замечательным парнем… все любили мистера Сэндфорда.
— Возможно… — кивнул Меллин. — Когда он не был пьян… а пьян он был всегда.
— Фу, глупость. Бьюсь об заклад, этой ночью мистер Сэндфорд не был пьян. Нет, ни хрена.. он был совершенно трезв. Я никогда не видел его таким трезвым. Понял, Меллин?
Меллин промямлил:
— Ага… ага… Конечно, он был трезв.
Джаквес улыбнулся, оскалив ровные белые зубы.
— Ты хороший парень, Меллин. Никогда не знаешь… может, ты не будешь совать свой нос и однажды получишь лодку — как эта. Шикарная лодка, правда?
— Пойду выпью кофе, — буркнул Меллин.
Джаквес прыгнул на узкий борт, сбросил туфли и зажал штурвал пальцами ноги. Так, придерживаясь за тент, он и правил лодкой навстречу огням Черной Багамы.
И тихонечко напевал:
— Девочка с ореховой кожей и блуждающим взглядом…
Глава вторая
Вэллон вышел из лифта и направился к офисам «Ченолт инвестигейшен». Десять часов — слишком рано, Магдалена ещё в театре. Он миновал комнату телефонисток, открыл дверь своего кабинета, включил свет, снял шляпу. Потом сел, закинул на ноги на стол и закурил.
Немного погодя ногой придвинул к себе внутренний телефон, наклонился и снял трубку.
— Мистер Марвин пришел?
— Нет, мистер Вэллон. Он вышел около получаса назад. Сказал, что вернется после одиннадцати.
— Что-нибудь еще? — спросил Вэллон.
— Да, сэр. Я не знала, что вы вернулись. В приемной леди, которая хочет вас видеть.
— Кто она, Мэвис?
— Не знаю… Узнав, что вас нет, но вы вернетесь, она сказала, что подождет. Назваться не захотела.
— Ладно, — вздохнул Вэллон и убрал ноги со стола. — Впусти её, Мэвис.
Боковая дверь, ведущая в контору, распахнулась. Дежурный впустил женщину, вышел и бесшумно прикрыл за собой дверь.
Вэллон поднялся.
— О, мой Бог… Тельма! Вот так чудо!
Она стояла в центре комнаты. Роскошное зрелище! Высокая, стройная, гибкая, великолепная фигура. Иссиня-черные волосы оттеняют кожу цвета камелий и алые губы. Черное облегающее платье для коктейлей с крошечными блестящими кисточками по краю. И норковая накидка сверху. Прозрачные чулки, крошечные ступни в черных атласных туфельках на высоком каблуке. Длинные бледно-розовые перчатки и прекрасно сидящая кожаная шляпка в тон.
— Ну, мой сладкий?
Он обошел стол и замер, глядя на нее.
— Говорил тебе кто-нибудь, что тебя хочется скушать, Тельма?
Она кивнула, сверкая черными глазами.
— Было такое. Ты. Еще до того, как ты заделался таким важным и крутанул динамо.
Вэллон рассмеялся. — Как он хорош, когда смеется, — подумала она. Озорной блеск глубоких глаз, крепкие белые зубы за пухлыми губами…
— Почему бы тебе не сесть и не взять сигарету?
Он придвинул к столу глубокое кожаное кресло. Она села. Он протянул ей сигарету и подал огня.
— Так я тебя бросил, получается? Это клевета.
Она улыбнулась и сказал мягким грудным голосом:
— Это истинная правда, Джонни. Не рвись ты так поскорей удрать и на ком-нибудь жениться, думаю, у нас было будущее.
Вэллон покачал головой и присел на край стола.
— Прошло много времени, это ты сейчас Тельма, говоришь, что я тебя бросил. Видно, забыла, что это ты крутанула динамо и выскочила замуж раньше меня.
Она улыбнулась и очаровательно пожала плечиками.
— Что значат несколько лет для друзей, Джонни? Кстати, как миссис Вэллон? — она подалась вперед. — Ты же не хочешь сказать, что верен одной женщине дольше пары месяцев, а?
— Еще бы! … Откопав такое сокровище, я так и прилип к нему.
Она повела бровями:
— Так она хороша? Во всем? Неужели?
— Даже более, — Вэллон обошел стол и уселся в свое кресло. — Я не ожидал тебя больше увидеть, тем более в такое время. Я здесь просто случайно. Убиваю время до того, как пойду встречать жену из театра.
— Понимаю…, — тихонько протянула она.
Они молча разглядывали друг друга. И внезапно Вэллон резко бросил:
— В чем дело, Тельма? Светский визит или припекло?
Она встала и закружила по комнате.
— Несомненно, она знает, как двигаться, — подумал Вэллон. — Грациозна, как кошка. Необыкновенно эффектна. Знает, как говорить, как держаться, все знает…
— Можешь назвать это делом, Джонни…которое никого не касается!
Он ухмыльнулся.
— Значит так, да? Когда у тебя дело, которое никого не касается, ты идешь в «Ченолт». Смахивает на темную историю. Что ты натворила, Тельма?
— Веришь или нет, Джонни, ничего. После смерти Джима…
— Так он умер? — перебил Вэллон. — Сочувствую, Тельма.
Она пожала плечами.
— Я не слишком огорчилась. Только после замужества понимаешь, что должен был быть кто-то другой.
— В смысле кто? — неловко спросил Вэллон.
— В смысле ты, — ответила она. — Но, как говорит мистер Киплинг, это другая история. В любом случае, это конкретное дело со мной не связано. Оно связано с другой женщиной, моей близкой подругой — очень близкой.
— Да? — он погасил окурок и сидел, положив локти на стол, сцепив длинные тонкие пальцы и глядя на нее. Она продолжала:
— Эта женщина очень красива. Ее зовут Никола Стейнинг.
Неожиданно Вэллон спросил:
— Хочешь выпить?
Она покачала головой:
— Нет, спасибо, Джонни. Но ты выпей. Ты с бутылкой виски всегда был неразлучен.
Он улыбнулся.
— Ты будешь удивлена! Я исправился.
А сам открыл нижний ящик, вынул бутылку «бурбона» и глотнул прямо из горлышка.
Она села в кресло напротив стола.
— Все тот же Джонни…
— Давай оставим меня. Поговорим о Николе Стейнинг. Она миссис или мисс?
— Миссис… Ей сорок три, а выглядит на тридцать.
— Знаю, — кивнул Вэллон. — Такой тип — красивые, очаровательные и милые! Конечно, она красива, иначе у неё не было бы проблем. А у неё проблемы, иначе ты бы про неё мне не рассказывала. Деньги или мужчина?
— Ошибаешься, Джонни. Ее дочь — Виола Стейнинг.
Он ухмыльнулся.
— Бьюсь об заклад, тоже красотка.
Она кивнула.
— У неё все слишком. Слишком хорошая фигура, слишком хорошие ноги и слишком много денег. Знаешь, как это сочетается, да?