Путь меча, стр. 51

— О, конечно, — сказал Коренага. Он вытащил из своего обширного платья свиток и раскрыл его на полу. Затем он занялся вычислениями и измерениями по таблицам, написанным на свитке. Затем он внимательно измерил черты лица принца, размер головы, расстояние между глазами, длину носа, форму ушей и угол наклона рта. Он закрыл глаза и прочел молитвы различным божествам, умоляя их о помощи в его ученом занятии. Наконец он открыл глаза и встал на ноги.

— Нет никаких сомнений, — сказал он. — Вы обладаете всеми качествами для того, чтобы занять высокое положение. Мои расчеты показывают, что вы — человек большого ума, царственных качеств. Я предвижу блестящее будущее, вы станете главой нашего народа. Вы прославитесь и проживете долгую жизнь.

— Это все указано в ваших таблицах?

— Это все указано в моих таблицах.

Колокол храма прозвучал над садами Такакура. Луна встала за вишневыми деревьями. Прошло два часа, пока принц стоял в задумчивости; было уже четыре — час тигра. Он еще раз припомнил радость на лице Йоримасы, когда он дал ему хорошо обдуманный ответ в ту холодную зимнюю ночь. Сомнений не было — судьба будет благоприятствовать принцу Мочихито, второму сыну императора Го-Ширакава. Он вынул свою любимую флейту и сыграл мелодию «Разве был другой такой день». Снаружи, за входом, в первом жемчужном свете зари начали появляться очертания вишневых деревьев на востоке.

Когда Йоримаса вернулся за ответом принца, глубокой ночью, его встретил Муненобу, из-за бессонницы отославший слуг. Хотя лицо Йоримасы было закрыто, его высокая худощавая фигура показалась Муненобу знакомой. Он провел его к комнате принца и, молча поклонившись, вышел. В течение следующего получаса он сидел, пригнувшись по другую сторону перегородки, подслушивая разговор в соседней комнате.

Позже он лежал, сжавшись около жаровни с углем, думая о возможных последствиях разговора, который он подслушал.

ГЛАВА 45

После прекрасного пятнадцатого дня месяца Мочихито, проснувшись утром шестнадцатого, увидел серые тучи, угрожавшие дождем. За его окном сады были плохо видны из-за тумана. Он пожалел, что мало спал, и был раздражителен и угрюм, ему не хотелось заниматься ни музыкой, ни стихами, ни другими развлечениями, которые обычно доставляли ему удовольствие. Ранним вечером ему принесли изящно сложенное письмо, написанное на алой бумаге и запечатанное воском. Вестник, который настоял на том, чтобы передать письмо лично, ждал, чтобы он прочел его.

— Что ты вертишься около меня, — резко сказал принц. — Письмо у меня. Уходи, пожалуйста.

— Простите, ваше высочество, мне приказано подождать, пока вы не прочтете письмо.

— Как тебя зовут? Кто тебя послал? — принц прижал письмо к груди. Рот был сердито сжат, голос звучал пронзительно.

— Меня зовут Айтака. Письмо объяснит, в чем дело. — Айтака печально посмотрел на принца. «Какое жалкое зрелище», — подумал он.

— Ну хорошо, пожалуйста, выйди, пока я читаю. Можешь подождать за дверью. — Мочихито махнул рукой, державшей письмо, указывая на выход.

Айтака вышел. Его массивную фигуру скрывал бесформенный коричневый плащ без эмблем или знаков отличия, Его круглое, обычно улыбавшееся лицо было мрачно. Он услышал страдальческий стон по другую сторону перегородки. Принц прочел письмо.

Дверь отодвинулась. Гладкое лицо Мочихито, не знавшее морщин, превратилось в маску отчаяния, глаза смотрели безумно из-под накрашенных бровей.

— Беда, — бормотал он. — Тебе известно содержание этого письма? — Письмо дрожало, у него в руке.

— Да, я приехал прямо из Фукухары, Йоримаса велел мне помочь вам, как смогу.

— Что это значит? Что нам делать? — хныкал принц.

— Ваше высочество, я не больше понимаю во всем этом, чем вы. Я один из рядовых представителей Минамото в Имперском Совете. Хотя я не военный, Йоримаса поручил мне помочь вам немедленно бежать. Нам надо отправиться на восток в монастырь Миидера. Оттуда аббат даст нам эскорт до Нары, где семь тысяч монахов-воинов обеспечат нам безопасность, пока Йоритомо не свергнет клан Тайра.

— Сколько времени у меня?

— К сожалению, нисколько. Князь Чикара уехал из Фукухары вскоре после меня. Сейчас он в Киото, во главе гарнизона Кийомори. Думаю, что они уже идут с приказом арестовать вас.

— Мои флейты! Я должен взять мои флейты! — По щекам принца катились слезы.

— Так спешите! — Айтака нетерпеливо смотрел, пока Мочихито искал свои флейты. Они теряли время, решающие минуты, от которых зависело их спасение. Голос Айтаки звучал настойчиво, когда он прервал поиски:

— Кто еще есть в этой части дворца? — спросил он.

— Только мой молочный брат Муненобу, — сказал принц, не оборачиваясь.

— Позовите его. Он должен будет помочь. Наш единственный шанс спасения — переодеться. Если мы встретимся по дороге с врагами, нельзя, чтобы нас узнали.

— Как нам это сделать?

— Вы переоденетесь женщиной. Ваш молочный брат и я будем сопровождающими. Позовите его!

Через несколько секунд Муненобу был в комнате. Он ошеломленно уставился на Айтаку и хотел уйти, когда ему сказали о плане бегства.

— Это безумие, — воскликнул он. — Нам надо сдаваться.

— Невозможно! Сдаться означало бы изгнание или даже смерть для принца и конец планам Йоритомо, — сказал Айтака.

— Что мне за дело до его планов? Я не хочу в это ввязываться! — воскликнул Муненобу.

— Брат, необходимо, чтобы ты мне помог. Я хорошо награжу тебя, когда мы будем в безопасности. Идем, нельзя терять времени.

Принц Мочихито распустил волосы. Они свободно висели черным облаком вокруг его бледного толстого лица и совершенно изменили его наружность. Он послал своего молочного брата за женской одеждой и обильно напудрил лицо.

Муненобу вернулся с китайской кофтой вишневого цвета, золотисто-желтой нижней одеждой и белым шелковым верхним платьем. В считанные минуты состоялось полное превращение. Настроение Мочихито улучшилось, когда он совершенно изменил внешность в этой восхитительной одежде.

— Муненобу, держи надо мной зонтик, — сказал Мочихито, подражая высокому женскому голосу. — А ты, Айтака, возьми эту сумку с моими личными вещами. Неси ее на голове, как полагается слуге. — Он надел соломенную шляпу с широкими полями на свои черные волосы и надвинул ее низко над глазами. Получилась отличная имитация богатой горожанки, идущей со своим личным провожатым и слугой.

Трое беглецов вышли из дворца с заднего хода как раз тогда, когда отрад имперской гвардии с шумом подъехал к воротам. Как три тени они тихонько скользнули вниз по улице по направлению к восточной стене. Когда они спешили по мосту через реку Камо, они еще слышали шум. Даже на другой стороне они еще не чувствовали себя в безопасности. Тени других беглецов заставляли их спешить прочь от дорог в холмы, окружавшие Киото. Это был долгий и извилистый путь. У принца и его молочного брата были легкие соломенные сандалии, годные для прогулки по территории дворца, но теперь, в скалистых предгорьях, под начинающимся дождем, сандалии не годились. Принц вскрикивал от боли и безнадежности, его нежные ноги покрывались ранами на острых камнях и ветках, засыпавших дорогу. Пробираясь вперед, он оставлял за собой пятна крови на земле. Их плащи были изорваны кустарником и насквозь промочены дождем, но трое путников старательно кутались в них, чтобы хоть немного защититься от холодного весеннего воздуха.

Над озером Бива начинало светлеть, когда они наконец с трудом спустились по последнему отрезку пути к монастырю. Издалека он казался маленьким и скромным. Когда они подошли близко, они поняли, что на самом деле это мощная крепость, окруженная рвом.

Дождь прекратился, и солнце проглянуло сквозь тучи. Айтака, за которым следовали заплаканный Мочихито и угрюмый Муненобу, перешел, шатаясь, по мосту во внутренний двор Миидера. Их сразу окружили монахи-воины и проводили в монастырь, где их ожидал аббат.