Жена из другого мира (СИ), стр. 79
Кусты рядом с воротами дымились. Кто-то выл.
— Сбежал! — выскочил из земли привратный дух. — Я не успел закрыть ворота.
— Открой! — я припустил за министром. — Ворота открой!
Если солдаты снаружи не догадаются задержать Хлайкери, он сбежит. Сбоку промелькнуло рыжее пятно волос жены, прикрывшей собой девочку.
Министр метнулся в тень кустов на обочине, вдруг исчез.
И возник у открывающихся ворот.
— Держите его! Брать живым! — В руке министра взвились чёрные щупальца.
Земля задрожала, заскрипела. Рокочущий звук вспорол воздух. Родовая магия министра? На моей территории?
Министр покачнулся, земля под ним пошла трещинами. И зарычала, вспучиваясь. Он отскочил в сторону. Сквозь трещины протиснулись фиолетовые рога, следом проталкивалось склизкое тело с рогами поменьше.
Мой песочный рогач.
Живой.
Наверное, он был далеко, когда ощутил магию Вериндера и пополз сюда, но та быстро угасла, и он остался внизу. Пока не почувствовал магию министра.
А министр, он сильнее разжёг своё чёрное пламя.
— Не колдуй! — размахивая руками, я побежал к ним. — Стой! Министр! Стой! Его привлекает магия! Он…
Земля содрогнулась. Могучее тело рогача взвилось, сминая ворота и стену, кусты, вспарывая подъездную дорожку.
Глава 46
—
Рогатый фиолетовый червяк навис над Раввером. Палили из ружей, но пули не брали склизкую кожу гигантского существа. Земля трескалась, проваливаясь вместе со стеной. Пошатнувшись, Раввер неловко взмахнул подвязанной рукой и опрокинулся в разлом земли. По слепой рогатой морде скользнуло чёрное пламя и развеялось в небесах.
Червяк, точно цветок лепестки, распахнул четыре челюсти и склонился к яме, куда упал Раввер.
— Стой! — хрипло заорал Лавентин. Его объял зелёно-голубой свет. — Ко мне! Ко мне!
На фиолетовой коже червя вздулись зеленоватые вены. Будто что-то тянуло чудовище в сторону, а оно изо всех сил рвалось к Равверу.
Передёрнувшись, червь обратил пасть к Лавентину. Под ногами у того зашевелился гравий, земля вспучилась. За его спиной поднялся пузырь и лопнул, выпуская рогатую фиолетовую шишку.
Я заорала до боли в лёгких:
— Сзади!
Лавентин обернулся, глаза изумлённо расширились. Шишка вытянулась, в ней распахнулась пасть. Лавентин рванулся в сторону, дорожка треснула, выпуская склизкое тело хищного червя. Привратный дух загородил катившегося по лужайке Лавентина. Духа отшвырнуло, перекинуло через него и вогнало в землю. Кни-гол-юб . нет
Над Лавентином нависла пасть.
У меня перехватило дыхание.
Пронзительно завизжала Вера, дёргала за руку, но я не могла оторвать взгляд от пасти червя.
Над Лавентином взмыло полупрозрачное трёхметровое серо-зелёное существо в разодранном пончо. Руки были скованы кандалами, шею тянул вниз ошейник, цепи исчезали в земле. На перекошенной зубастой морде пылали голубым глаза.
Ног у существа не было, оно колыхалось на ветру, словно гигантский скат с волосами и скрюченными пальцами. Занесло кулак и ударило червяка в распахнутую пасть. Червя сплющило, из треснувших боков брызнула жижа.
Дёрнувшись, Вера стала оседать. Я подхватила её на руки, искоса следя за призрачным существом. Оно уменьшилось до фигуристой брюнетки с каре. В свете заходящего солнца драгоценные камни на её облегающем платье горели алым.
Глядя на приподнявшегося на локтях Лавентина, женщина провернула в пальцах невесть откуда взявшийся мундштук и закурила.
***
Мой песочный рогач… а… Размазала с одного удара?
Сигаретный дымок взвился к темнеющему небу. Бабонтия выглядела хрупкой женщиной, но моего рогача — и с одного удара? Не зря столько предупреждений было на пластине.
— Ты что-то, — выдохнул я. — Ты… невероятная!
Дёрнув плечом, Бабонтия затянулась.
— Знаю, — она указала на меня мундштуком. — Ещё раз подпустишь к источнику какую-нибудь тупорылую тварь — я тебе продолжатель рода оторву.
Осознал. Закивал.
— Бабонтия, — привратный дух выбрался из лужайки и заломил руки. — Вы в порядке? Не пострадали? — Он обошёл Бабонтию кругом. — Помочь вернуться?
— Сама справлюсь. — Она провалилась сквозь землю.
Песочный рогач истекал субстанциями, заменявшими ему кровь. Бедная зверушка. Ему было жутко неуютно в грунте острова длоров и тревожно из-за магии источников — словно кругом враги.
Как я мог о нём забыть?!
Ладно, когда забываю что-то о людях, но о своих химерах?
Нашёл взглядом Сашу. Замечательные у неё волосы, как огненный факел на ветру. Она передала девочку в руки привратного духа. Вместе они направились к дому.
У разрушенных ворот что-то заскрипело.
Министр!
Подскочив, я бросился к разлому, в котором тот пропал.
— Миниистр! — издалека позвал на случай, если он жив и мечтает открутить мне голову.
Несколько офицеров, держась за верёвки, опасливо перебирались по развороченной земле. Тоже звали:
— Министр, вы в порядке? Отзовитесь!
Неужели я оставил страну без министра внутренних дел? Схватился за голову.
Земля подо мной крошилась, проседала. Нога провалилась в трещину, я рухнул на колени. Лодыжку скрутило болью. Я выдрал её из зажима земли и полоз вперёд. С той стороны к провалу в земле полз офицер. До краёв разлома мы добрались одновременно.
В комьях склизкой земли лежал министр и смотрел в небо застывшим взглядом. Повязка на руке порвалась, чёрная одежда измялась и казалась коричнево-охристой.
— Минииистр, — позвал я.
— Лавентин, — читалось скорее по бледным губам, чем слышалось. Министр кашлянул и продолжил громче: — Ещё одна такая выходка — и я посажу тебя.
Ну до чего все любят угрожать. Можно подумать, я виноват, что всё так получилось. Нет, я, конечно, причастен, но другие тоже. И всё опять как-то само получилось…
— Понял, — согласился я.
— Хлайкери поймали?
Офицер отчитался:
— Никак нет.
— Объявите его в розыск. Срочно. Задействуйте все силы. — Морщась, министр накрыл глаза согнутой рукой. Глухо потребовал: — И вытащите меня уже отсюда.
Кажется, на этот раз он сильно расстроился.
— Йаа… — простонал дух бездны из опалённых кустов.
Ему-то никто не поможет.
— Полагаюсь на вас, — улыбнулся я оглядывающему стенки провала офицеру и отправился проверить ЙааЙй.
Вдалеке раздался скорбный плач Дуси. Он ведь только сад восстановил…
***
Очнувшись, Вера заплакала навзрыд и никак не успокаивалась. Я не знала, что делать. Не сталкивалась с детскими истериками. Точнее, с детскими истериками, порождёнными чем-нибудь столь страшным.
— Оно тебя не обидит, с ним расправились, — снова попробовала успокоить я и покачала перед Верой стаканом с водой. — Попей. Тебе надо попить.
Она попыталась соскочить с кровати, я удержала, но выбитый из руки стакан покатился по полу. Оглянулась на дверь. Лирикири всё не шёл, занимался Вериндером.
— Кто-нибудь, помогите, — простонала я, снова поворачиваясь к Вере.
Что делать-то? Это в кино пощёчину дадут, и человек успокаивается, а на практике не так-то легко поднять руку на ребёнка.
— Вера, всё хорошо. Всё обошлось. Мы в безопасности.
Вера замолотила руками и ногами, силилась соскочить на пол. Я обняла её крепко-крепко. Вера билась в моих руках, всхлипывала. И вдруг сквозь плачь послышалось:
— Он не умер? Его не раздавило? Не раздавило?
У меня мурашки побежали по спине: