Жена из другого мира (СИ), стр. 73
Командующий моим сопровождением не выдержал, и разговор пришлось завершить. Заручившись моим обещанием помочь если не с эмиграцией, то хотя бы с безопасной депортацией, ЙааЙй остался под присмотром привратного духа, а я поехал в город.
За мостом длоров задымлённость усилилась. Запах чересчур интенсивный и многогранный, чтобы принадлежать только печному дыму. Да и день выдался слишком тёплым, чтобы все столичные жители в столь ранний вечер массово топили камины.
Обдумав разговор с ЙааЙй, я всерьёз заинтересовался причинами странного запаха.
К тому же было не только дымно, но и шумно. Сквозь скрип рессор и стук когтей по мостовой пробились хлопки, подозрительно напоминавшие выстрелы.
Постучал в стенку кэба. Никто не отозвался.
Не выдержав, я приоткрыл задвижку на окне и выглянул наружу. Вдали над домами поднимались чёрные столбы дыма. К щелчкам выстрелов добавился отдалённый рокот голосов. Людей на улице не было.
На доме мелькнула надпись: «Улица Красильщиков».
Офицер подскакал к окошку и, загородив меня, пророкотал:
— Вам приказано не высовываться!
— Что происходит?
Но я и сам понял: если мы ехали по улице Красильщиков, то дым поднимался над кварталом выходцев из Галлардии.
— Галлардцев бьют. — Офицер свирепо смотрел на меня. — Закройте окошко!
Он оглянулся, словно опасался нападения. Но мы ехали на достаточном расстоянии от того квартала, чтобы не бояться случайного нападения.
А, ну да, меня ведь защищали не от случайного, а от целенаправленного покушения.
— Закройте окошко! — Офицер багровел от злости. — Мы не сможем вас защитить, если вы не будете содействовать.
Закрыв окошко, я откинулся на сидении. Дым жёг ноздри, в нём чудился запах горелого мяса. Очень надеюсь, что только чудился.
Звуки выстрелов, этот запах, страх офицера, загадка длора, который не был длором — всё смешивалось, и в душе разрастался страх.
Вспомнилась жуткая улыбка мумифицированного Какики.
Он пустил убийц в дом.
Вероятно, знал их, ведь они были длорами.
Доверял им.
Что, если Саша тоже впустит преступников? Будь она одна, делать бы этого не стала, но если убийцы — мамины знакомые и попросятся к ней, Саша позволит им войти.
Резко захотелось вернуться.
Я заколотил кулаком в стенку. Приоткрыл окошко. Тот же офицер, теребя поводья, мрачно смотрел на меня.
— Поверните, — велел я.
— Нет.
— Это срочно.
— Приказано доставить вас в особый отдел. Я сделаю это, даже если придётся вас связать.
Рядом громыхнул выстрел. Кэб дёрнулся, затрясся, сбавляя ход.
— На крышах!
У офицера округлились глаза, он смотрел вперёд.
БАХ! БАХ!
Взвыли ящеры. Меня швырнуло на стенку накренившегося кэба…
Глава 42
Снаружи раздавались команды, адресованные не мне. Я счёл за лучшее не мешать профессионалам, только призывал химеру, отправленную с другим кэбом в надежде отвести от меня беду.
Министр оказался прав: я был целью. Возникла крамольная мысль, не специально ли он отправил меня в город — ловить преступников на живца. Но потом решил, что в закрытом кэбе с этой целью можно было отправить другого длора.
Рядом что-то звонко разбилось. Взревело пламя, сквозь трещину между стенками кареты оранжевели его языки. Сильнее запахло дымом. Сидеть на месте стало значительно труднее.
Не думал, что ждать, когда тебя спасут, так утомительно. Но если меня хотят убить, лучше не высовываться.
Бутылка с зажигательной смесью раскололась о крышу кэба. Мгновение бешеного огненного рыка — и внутри стало жарко. Я толкнул дверцу с противоположной от каменной стены стороны. Заклинило! На миг меня захлестнула паника.
«Спокойно!» — велел сбоившему сердцу и, ухватившись за поручни, пнул дверь. Скрипнув, та поддалась. С той стороны в щель протолкнули лом, видимо снятый с задка, поднажали, и дверь с хрустом распахнулась.
— Быстрее, — офицер указал на бакалейную лавку.
Пожираемый пламенем кэб сухо потрескивал, сбоку захлопали выстрелы. Через гребень поднятой стены перелетели пять бутылок с подпаленными запалами, разлились по нашей части улицы огненными кляксами. Густой мерзкий дым нахлынул на нас, ослепляя и удушая.
— Оно ядовитое! — через кашель прокричал я и плотнее прижал к лицу рукав.
Покрасневшие глаза офицера, его лицо смазались, в моём теле появилась странная лёгкость.
Я очень не хотел этого делать, но воззвал к браслету. Тонкий узор его поверхности ожил, зацвёл серебристыми листьями, гибкие веточки проползли на сгиб локтя и вонзились в вену.
Это было как лёгкий укол, хотя должно быть очень больно. Вместе с упавшим на колени офицером это показалось мне симптомом близкого обморока.
— Ко мне! Все ко мне! — успел крикнуть я.
Соскальзывая в омут беспамятства, видел серебристые ветки, опутавшие меня и небо, и землю вокруг, и людей. Хотя, нет, это больше походило на грибницу, и на её перемычках распускались белые цветы с дутыми пористыми листьями.
Пространство между перемычками затягивалось мембранами. Рядом бушевало пламя, валил дым, но воздух терял мерзостный запах, становился сладковато-умиротворяющим. Рядом тихо покашливал офицер, кто-то возился.
Один из Мондербойских продолжал натягивать над нашими головами щит из взломавшей мостовую земли.
В общем-то всё неплохо, но почему-то казалось, что министр опять будет недоволен.
***
Проснулась я резко, как от удара, и пока безумно колотилось сердце, в памяти восстанавливались события последних дней.
Другой мир.
Покушение.
Короткое возвращение домой.
Дурные известия здесь.
Надеюсь, я не попала в начало кровопролитной революции.
Зевнув и потянувшись, встала. В окнах-иллюминаторах с бронированными стёклами мерцало солнце. Вроде бы такое же, как на Земле.
И может быть из-за естественности и привычности освещения мне труднее стало осознавать чуждость этого мира, ведь всё вокруг выглядело очень по-земному, а на стуле ждали кожаные штаны, майка и жилетка.
«Отдыхай, думай о вечном, наслаждайся. У тебя просто годовой отпуск, только и всего», — посоветовала себе.
Но не получалось.
Снова зевнув, я оделась и отправилась на кухню.
За время сна в доме расширилась прихожая моей «квартиры», окно кухни переехало на другую стену, а вместо прежнего появилась дверь в крытый переход, соединявшийся с другой кухней.
Там за столом сидела элегантная, словно сошедшая с портрета девятнадцатого века, Близенда. Она отсалютовала мне чашкой, но молчала, предоставив самостоятельно решать подойти или нет.
Поговорить с ней следовало. Хотя бы ради советов по обращению с домом.
Только вколоченные с детства страшилки нашёптывали на ухо: «Это же свекровь — оживший кошмар любой жены». Ожившим кошмаром выглядела только затянутая корсетом осиная талия Близенды, точнее, сам корсет, скрывавшийся под синей тканью с глянцевым узором.
Она меня не съест. Это ясно.
Только на стул напротив неё садилась с опаской. Пока я шла, Близенда рассмотрела мою одежду, и я рефлекторно ждала нотаций.
— То, что вы пьёте, этот «чай», — Близенда покачала чашкой, — удивительно вкусно.
— Согласна. Подумала, стоит сюда захватить немного.
Прямо из столешницы всплыла чашка с ароматным горячим чаем. Надеясь, что мой приказ о продуктах с пола повар помнит, я обхватила её руками и чуть пригубила.