Жена из другого мира (СИ), стр. 17
Да, мне же надо решить, где их разместить! Подумав, велел:
— В гостевую её, поближе к женским апартаментам.
Жена оказалась лёгкой. Раньше девушек не носил, но по тому, как кренились под ними экипажи, казалось, они должны быть тяжелее. А, ну да, они же в платьях и украшениях. Так что хорошо, что жена у меня голая. Невольно покосился на её грудь, но ткань её теперь не так плотно обтягивала. Вздохнул.
У по-прежнему открытых ворот замаячили красные ящеры особого отдела, осёдланные мужчинами в чёрных мундирах. Похоже, министр решил напомнить о необходимости избавить его от жены. Дождался их на крыльце, размышляя о том, что женские волосы, судя по щекотавшей руку пряди, могут быть удивительно мягкими. А у Сабельды локоны такие, что ими впору ингредиенты в ступке толочь. У мамы и того хуже.
Первый из подъехавших офицеров взбежал по крыльцу и протянул мне конверт. Я закатил глаза:
— Вы что, не видите: у меня руки заняты. Вскрывайте уже.
Офицер побледнел:
— Секретная депеша.
Бывшие военные, что с них взять. Терпеливо пояснил:
— Вскройте и разверните письмо ко мне, я же не прошу его читать.
На бледном лице отразилась работа мысли, офицер сломал печать и развернул мне послание министра:
«Хватит развлекаться садоводством. Быстрее избавь меня от сам-знаешь-кого».
— М-министр просил написать ответ, — добавил офицер.
Вот вроде министр внутренних дел у нас умнее военного и научного вместе взятых раза в два, а тоже не понимает: катастрофу устроить легко, а вот ликвидировать последствия — долго и нудно.
Терпеливо пояснил:
— Перепиской мне заниматься некогда. Передайте на словах: сейчас, только от своей избавлюсь. — И повернулся к дверям, они распахнулись в мраморно-золотой холл.
Офицер поспешно сунул свёрнутое письмо через моё плечо, лист упал на мерно вздымавшуюся грудь жены.
Стоило шагнуть в холл, воздух изменился, магическое напряжение заставило вибрировать старенькие чары.
«И что за спешка? — мысленно возмущался я. — Можно подумать, жена ему мешает. Наверняка запер её в самом глубоком подвале, а мне пишет так, словно ему жить не дают».
Нелестно думая об очередном торопливом государственном муже чуть не влетел в двери своей комнаты. Развернулся и промчался к следующим. Они отворились.
Алый будуар блистал золотом и шёлком ещё со времени, когда мама была полновластной хозяйкой рода. В углу на последнем издыхании журчал фонтан. Я положил жену на громадную кровать с балдахином: хорошо смотрелась на расшитом золотом бархате, только помыть надо.
И одеть. Я её точно из спальни призвал: не может девушка в таком виде где-то ходить.
Забрав письмо, укутал жену краем одеяла.
— Спокойного сна.
А мне пора разобраться с порталом в другой мир. Интересно, почему жёны вернулись?
***
Тело ныло так, словно я пару часов в спарринге мочилась. С трудом повернулась, кровать отозвалась привычным скрипом, я поморщилась. Веки тёмные, значит, ещё глубокая ночь. И…
Воспоминания ударили адреналином, сердце взвыло в груди, глаза распахнулись: я была дома. Спальню тускло освещал ночник, окно за занавеской и жалюзи казалось чёрным.
Руку плотно обхватывал будто прямо на ней отлитый браслет с эльфийскими узорами.
Спала я в грязной одежде. Но, главное, дома, а не в другом мире…
Глава 7
И ведь, гад, даже фотографию нашу свадебную из рамки на стене вытащил, а саму рамку зачем-то оставил висеть. Схватив подушку Павлика, швырнула в пустую рамку, та рухнула на пол под звон стекла. Стало тихо-тихо.
Как там девочка? Брюнет о ней позаботится или выбросит на улицу? Глаза-то у него добрые, но кто знает…
Включив светильник над кроватью, снова внимательно оглядела браслет: вдруг в переплетениях узоров прячутся щель, замок, шарнир — нет, глухо. Магия, будь она неладна!
Думать ни о чём не хотелось, я прошла в ванную, стараясь не глядеть на выбитое стекло в кухню. Двадцать минут горячего душа, пять минут рыданий — и я была почти как огурчик, а ноющие мышцы — можно было представить, что я просто хорошенько потренировалась накануне.
Только девочку жалко.
Вытираясь полотенцем, вышла в коридор.
За окнами было темно. А в квартире по-прежнему тихо-тихо.
Ни громко работающего даже среди ночи телевизора справа вверху, ни круглосуточного детского плача ребёнка с коликами под нами. И любитель рэпа слева тоже вёл себя подозрительно тихо даже для ночи.
Что-то не так.
Холодок пробежал по нервам и под коленями защекотало.
Тихо.
Здесь неестественно тихо. Даже шума машин и гудения холодильника нет.
Выронив полотенце, пробежала в кухню, к окну, отдёрнула штору: темнота. Просто беспросветная тьма за стеклом. И в гостиной, и в спальне. Попробовала открыть окна — стояли намертво, будто отлиты вместе со стеной.
Вот теперь стало реально страшно, страшнее, чем в неведомом городе волшебного мира. Только бы меня не замуровали: с человеком можно совладать или договориться, с толстыми каменными стенами — нет.
Желудок скрутило, к горлу подступил ком.
Задыхаясь от панического ужаса, я подступила к двери.
— Только бы там был выход, — меня начало потряхивать.
Быстро провернула замок, ручку — и отворила дверь.
Подъезд. Всё как обычно, даже скол на ступени и царапок от ножа на кнопке звонка у соседа-репера. Мрачный свет ламп…
В окне между этажами — темнота, как за окнами моей квартиры.
И тишина, точно в склепе.
Это не мой дом.
На руке резко потяжелел браслет.
Рванулась вниз, миг — я у двери на улицу, такой родной, в узорах чёрной и красной граффити, с сакральной припиской из трёх букв. Распахнула…
***
«Неужели идея отправить жену в другой мир предкам не приходила? — я вытащил из ящика свежую порцию заплавленных в консервирующее стекло древних листов. — Или нам просто не повезло, и упоминания об этом не сохранилось?»
Взглянул на портальный узел, вольготно лежавший посередине моего стола среди консервированных листов и хорошо сохранившихся страниц.
Этот инструмент пытались задействовать многие длоры до меня и после, но почему-то только мне он открыл дорогу в иной мир.
Было это случайным совпадением или?.. В голове яркими линиями начала свиваться мысль, что…
Стены громко, протяжно затрещали, звук напоминал хриплый вой. Спину защекотали мурашки, передёрнув плечами, я снова уставился на портальный узел. Мысль опять начала вкрадываться в голову…
Дом заскрежетал. Похоже, происходило что-то глобальное. Отложив пачку консервированных листов на край стола, я закрыл лицо рукой: никакого покоя!
— Тринь-хрясь-труууу… — жалобно отозвались стены дома. — Уууу…
Что-то заскрипело, словно ногти по грифельной доске, аж волосы дыбом.
— А потише нельзя? — обратился к потолку, хотя, конечно, ему моё мнение безразлично, я же всего лишь глава рода.
В общем, я понимаю угрозу министра меня кастрировать, если не избавлю его от жены.
Но как я это сделаю, если мне и пяти минут спокойно подумать не дают?
