Против ветра, мимо облаков, стр. 1

Алла Полянская

Против ветра, мимо облаков

1

– Игорь, ну скоро?

Она очень юная, очень хорошенькая и очень пустенькая. В блестящих узких брючках, красной кофточке, с волнистыми золотистыми волосами, причем и волны, и золото – все искусственное, а вот молодость… Ей и двадцати нет, и тут уж без подделки. Капризно надутые губы, здоровенный телефон, в который она постоянно пялится, вытягивая губы уточкой, а когда говорит, то намеренно слегка шепелявит – возможно, ей кажется, что это мило.

– Киса, подожди еще немного. Хочешь, в кафе посидим? Там есть мороженое.

Ему тоже кажется, что шепелявит она мило.

Вика презрительно поморщилась и нырнула за машину, поправив бейсболку – козырек полностью скрыл ее лицо.

– Придорожная забегаловка с оригинальным названием «У Алены». Ты меня еще в ларек поведи, шаурму есть. Лучше поторопи их, чего они возятся.

Он не изменился. Все та же гордо посаженная голова с профилем античной статуи, все те же светлые волнистые волосы – длинные, до плеч, собранные в пучок пижонским кожаным шнурком, а Вика точно знает, что под шнурком обычная резинка. Все те же синие миндалевидные глаза и четко прорисованная линия губ… Когда все стояли на раздаче в очереди кто за чем, этот парень успел три раза постоять за красотой, и три раза ему отсыпали сверх меры. И его сорок два года совершенно не очевидны.

– Девушка, вы долго еще?

Вика наклонилась совсем низко к переднему бамперу и полировала его ветошкой, делая вид, что спрашивают не ее.

– Девушка, я к вам обращаюсь!

– Чего вы орете, мужчина? – Из комнаты кассира выглянула Лидия Васильевна, кассирша. – Уже заканчивает, не видите, что ли? Идите в кассу и рассчитайтесь, вместо того чтобы кричать. Что за народ, им стараешься как лучше, а они только орать горазды. Быстрее вам никто не сделает, нешто не знаете.

Вика рада, что он не узнал ее. А вот машина узнала. Открыв дверцу водителя, Вика принялась вытирать руль. В машине пахнет совсем не так, как когда-то.

– Девочка моя.

Вика погладила руль, понимая, что ведет себя глупо – но это она, ее родная машинка.

Теперь в ней ездит какая-то капризная «киса» и этот.

Вика давно уже не называла его по имени, даже в мыслях – просто «этот». Потому что никакого названия данному индивиду придумать просто не могла, а потом стало уже все равно, и вот теперь снова всколыхнулось, потому что вот он – этот, с какой-то разрисованной «кисой», на ее машине.

Вика нежно погладила руль и захлопнула дверь. Это уже не ее машина, не ее жизнь, все двери перед ней закрыты. Остались только вот эта экспресс-мойка и куча тряпок разного калибра.

– Смотри, смотри же, сколько малины! В лукошках! А лукошки тоже продаются? Купи мне, я хочу малины!

– Малина не продается. – Лидия Васильевна оттеснила «кису» от столика с ягодами. – Это мне родственница привезла, буду идти домой – заберу.

– Да ладно вам, продайте лукошко – я хорошо заплачу.

Он тянется в карман за деньгами, а Лидия Васильевна темнее тучи.

– Сказано – не продается! Или вы, господин хороший, слов не понимаете? Помыли вам машинку – езжайте с богом, капризы вашей дочки мне здесь ни к чему, дома пусть капризничает. Распустили детей, а ведь девка-то не маленькая, и все туда же – хочу, и все. Она у вас, случайно, на пол не падает ногами дрыгать, если не получает того, чего хочет?

Вика хохочет, спрятавшись в чулан с ведрами. Ай да Лидия Васильевна, вот ведь нашла чем уесть – ему такие слова как серпом по яйцам, особенно сейчас, когда он сделал себе первую подтяжку – уж она-то это хорошо видит.

И он всегда любил девочек помоложе, но эта «киса» совсем уж на грани уголовной статьи.

Он поспешно влез в машину и уехал, забрав с собой кису. На ее машине.

– Вика!

Именно сегодня из всего персонала на работе только она. Ванька после вчерашнего никакой, остальные тоже – «после вчерашнего», и Лидия Васильевна прогнала их, чтоб не позорили заведение. Что им скажет Юрка, хозяин мойки, Вике безразлично – она ни рук, ни ног не чует, помыв за пару часов десяток машин.

Вика сбросила резиновые сапоги и подставила ноги солнцу. Несмотря на то что обувь водонепроницаемая, вода попадает внутрь, и к обеду ноги словно в луже, которая плещется в сапогах. И нужно время от времени сушить и сапоги, и ступни.

– Вик, а ведь я его не сразу признала.

Вика молчит. Разговаривать об «этом» она не хочет принципиально. Она-то его сразу узнала, а вот он ее – нет, а значит, она изменилась настолько, что даже хорошо знакомый человек не признал. Впрочем, лица ее он не видел, голоса не слышал – а все ж.

– Я его, паразита, потом уж признала – наглость-то какова, на твоей машине малолетнюю стервь катает, бесстыжий мужик!

Вика молчит, греясь на солнце, и думает о том, что осенью она сможет уйти отсюда.

Вот только георгины пристроит.

Лето достигло своего пика.

Назаров торопился, а когда он торопился, то всегда нервничал.

Впереди были выходные, которые он планировал провести в свое удовольствие, а тут как на грех – задержка с передовицей, потом подвел художник, и рекламодатели вдруг заартачились, и пока Назаров все это разгребал, прошел день. Уже шестой час, и пора бы закругляться – ведь пятница же, и футбол сегодня, но дел еще полно.

– Здравствуй, Евгений Александрович.

Этот человек всегда ходит тихо, как индеец, – но на индейца был совсем не похож. Небольшого роста, поджарый и очень загорелый – явно загорал не здесь, и что его привело сюда, неизвестно. И лучше бы он не приходил, но очень сложно предложить не приходить в здание человеку, которому это здание принадлежит.

– Здравствуйте, Николай Андреевич.

Назаров вышел из-за стола и пожал протянутую руку, этикет соблюден. Гость сел в кресло для посетителей и огляделся.

– Смотрю, ты совсем освоился. Не жалеешь, что вернулся?

– Нет, жалеть не о чем. – Назаров пожал плечами. – Писать я могу где угодно, а вот жить мне удобнее здесь. По семейным обстоятельствам в том числе.

– Думаешь, твоя бывшая тебя здесь не достанет? – Гость захохотал. – Я вчера вернулся с Кипра, заехал в Париж, Ира хотела побродить по бутикам. На улице купил газету, на первой странице твоя благоверная, снова в центре внимания: устроила дебош в ресторане. В общем, жизнь ее, похоже, бьет ключом.

– Ага, и почему-то всегда по голове. – Назаров старался не злиться, ведь он дал себе слово не реагировать на упоминания о его неудачном браке. – Я здесь, потому что бабушка болеет и нужно быть рядом.

– Нанял бы кого-нибудь.

– Когда она растила меня, то никого не нанимала. – Назаров знал, что гость специально дразнит его, и сердился. – Бабушка для меня самый близкий человек, и у нее тоже, кроме меня, никого нет. А мое вдохновение не зависит от страны пребывания.

– Да, читал твою последнюю книгу. Чтиво это не по мне, но я хотел кое-что понять.

– И поняли?

– Понял, что безнадежно устарел. – Гость рассмеялся. – Ладно, все это присказка – а сказка будет впереди. Я чего к тебе пришел-то, Женя. Я знаю, что Виктория вышла.

Назаров меньше всего ожидал подобного разговора. Он было решил, что гость пришел к нему по поводу редакционной политики относительно освещения городских новостей, где Назаров не щадил никого, тем самым за короткий срок снискав огромную популярность среди читателей и ворох претензий от чинуш самых разных рангов. А ведь скоро выборы, и Назаров точно знает, что его гость финансирует предвыборные кампании нескольких кандидатов. И вдруг – разговор о Вике. Он даже сам с собой это не обсуждал, а тут…