Ткачи снов (ЛП), стр. 72
В другом конце коридора он обнаружил начало ещё одной лестницы, спирально поднимающейся вверх, и Канаель последовал по ней, перепрыгивая через ступеньку. В тот момент, когда он добрался до последней ступени, он почувствовал магию, лежащую на этом месте. Перед ним находилась открытая, деревянная дверь, ведущая в узкую комнату.
Комната была меньше, чем он ожидал, и не такая впечатляющая, как передний зал и само здание. Ни кровати, ни стула, ни зеркала, ничего, что указывало бы на то, что в ней живут. Его взгляд упал на женщину, сидящую, скрестив ноги под единственным окном. Спиной к окну, она находилась от него на достаточном расстоянии, чтобы попадающие внутрь капли не задевали её. Её каштановые, гладкие волосы спадали волнами на спину, стелились по полу, словно ковёр, в них были зелёные пряди.
Как и в волосах богини весны в его сне. Но, в отличие от Кев, женщина была совершенно голой, а её глаза закрыты. Взгляд Канаеля одно мгновение задержался на её груди, чтобы потом снова перейти к её лицу. У неё были мягкие, почти детские черты лица, так же её тело, если внимательно посмотреть, было больше похоже на тело девочки.
- Удина? - спросил Канаель устало, но она не ответила.
- Удина?
Только теперь Канаель заметил золотые нити, образовавшиеся вокруг её пальцев, крошечные, блестящие частички, обхватывающие её запястья и окружающие всё тело. Казалось, они двигались под воображаемую музыку, выполняя молчаливый танец. Они нежно кружились, и он последовал за ними, увидел, как они тянутся в небо из открытого окна. Канаель не мог оторвать взгляда от нитей. Да и не хотел отворачиваться. Просто не мог. Они зеркало богов. Доказательство, что боги действительно существуют.
Они такие красивые ...
Это зрелище что-то затронуло в Канаеле, какой-то первобытный инстинкт. Все померкло, гул ветра, так же, как и бушующая снаружи гроза. Боль о смерти Песни Небес превратилась в легкое пульсирование. Дело было не в нем. Он чувствовал привкус любви на языке, слышал пение жизни, ощущал запах будущего и прошлого, чувствовал руку смерти и видел прямо перед собой наследие богов.
Это был центр их мира, все, чем четыре божества когда-то владели, все, что они подарили своим детям и людям. Золотые нити кружились по кругу, танцевали, борясь со временем, борясь с тленностью бытия. Сны. И их магия. Магия богов. Голова Канаеля была пуста, воспоминания и боль померкли. Важным было только Здесь и Сейчас.
Подойди ближе.
Очарованный и затаив дыхание, он сделал шаг в сторону Ткачихи снов. Канаель не мог оторвать взгляда от нитей, его сердце забилось чаще, и он забыл, зачем пришел и какое горе перенес. Воин, ребенок, мужчина, сын.
Все и ничего. Его личность потеряла значение, потому что время и судьба не играли здесь никакой роли.
Подойди ближе.
В этот раз голос исходил не из его головы, а прямо из души, в соответствии с его собственным желанием. Канаель не знал, высказал ли он сам это желание, или кто-то другой обратился к нему. Да это и неважно. Только нити имели значение. Он осторожно протянул к ним руку, его пальцы стали длиннее, пульс ускорился. Его рука парила в воздухе, он медлил, не владея собственным телом, всего лишь игрушка в руках богов.
Сделай это, Канаель.
Когда он дотронулся до нитей, вдруг стало тихо, но немного погодя ветер завыл с новой силой, а дождь пролился на землю еще яростнее, чем прежде. Небо потемнело, потому что боги плакали. Канаель испуганно выглянул в окно. Собирались тени, чернее ночи, тяжелее, чем грозовые тучи, рассеявшиеся над его головой. Некоторое время он просто наблюдал, пока темнота не заполнила каждый уголок неба.
А потом произошло то, о чем предупреждала Кев, и чего он тайком боялся, потому что это он, он был ключом к судьбе мира.
Небо бесшумно раскололось на тысячи золотистых осколков, которые упали на землю на севере, западе, юге и востоке, будто притянутые невидимой лентой. Взрыв цвета, олицетворение богов, превративший темноту в солнечный день.
Море огня до самого горизонта.
Канаель несколько раз поморгал, чтобы побороть дурман в голове, и ему это удалось. Голова прояснилась.
Он в смятении смотрел на свои дрожащие руки, в горле появился комок. Понимание постепенно проникало в его сознание.
Нет. Нет, невозможно.
В пылающем, ночном небе линии осколков натянулись как нити, до самого горизонта. Он поспешно повернулся, пытаясь побороть нарастающую панику. Но было поздно.
Он в ужасе смотрел на Удину, видел, как она глубоко вдохнув, вышла из своего транса. Не прошло и секунды, как женщина у его ног открыла глаза.
Она молчала. Ее глаза блестели всеми четырьмя цветами богов, в них отражалась древняя мудрость вперемешку с печалью. Удина поняла, что произошло: сотканный ею сон разбился, и магические осколки распространились по миру Четырех царств.
Часть
III
И Таль сказал своё слово, которому боги подчинились. Плача, Кев бросилась прочь, потому что боялась за своих кровных детей. Небо потемнело, и мягкие весенние бури обрушились на мир, но не одна буря не могла отразить печаль в сердце богини.
Автор, место и время происхождения не известны
1.
Бегство
Мий
Молча Канаель смотрел, как распался мир. Небо изменило цвет, смешанное из цветов богов, отражение их душ. Белый штурм, зелёный туман, красные облака и золотая тень. Лишь с трудом ему удалось оторвать от него взгляд.
Он мог чувствовать их. Каждый осколок, даже самый маленький. Они разлетелись по всему миру, исчезли в самых дальних уголках высоких тальвенских гор, погрузились в землю кевейтской природы и в дюны Сувия, утонули в сыскийских болотах. Онемев, он прислушивался к гудящему звуку, бесшумной барабанной дроби. Это было немое эхо их возгласов и жалоб, оттого, что их разъединили.
- Что ты сделал?
Голос Удины был мелодичным и одновременно грустным.
- Ох, Канаель, ты погубил всех нас.
- Что? - прохрипел он.
Плавным движением, полным кротости и элегантности, Ткачиха снов встала и с упреком взглянула на него. Ее глаза переливались всеми цветами богов, и, несмотря на наготу, она источала таинственную власть. Она выглядела как Кев. Только теперь Канаель заметил, как дрожат ее ноги. Она боролась со своим телом, которое сопровождало ее на протяжении столетий.
- Канаель, ты окончательно решил судьбу четырех царств.
Ее слова имели своеобразную интонацию, которая звучала чуждо и одновременно знакомо.
- Война за обладание четырьмя царствами уже не за горами.
У него сдавило горло, как будто на плечи лег весь груз мира. Ничто не могло подготовить его к этому моменту.
- Я не понимаю...- сказал он. - Кев ведь послала меня к тебе на остров!
- Когда тебя настиг ее сон? Ты помнишь эту ночь?
Он как загипнотизированный покачал головой.
- Нет, почему?
- Потому что это была ночь, после того, как Песня Небес пела для тебя. Хоть она и сняла с тебя действие яда, но одновременно заразила твой дух магией душ. Кев явилась тебе во сне, но она не говорила, что ты должен приехать на остров. Ты должен был оставаться в Сувие и готовиться к прибытию Навии.
- Что?
Песня Небес предала его.
Казалось Удина прочитала его мысли, потому что, слегка покачав головой, она сказала:
- Не бойся, Канаель. Ты не ошибся в ней. Ее саму обманули.
Канаель облегченно выдохнул.
- Навия и ты единственные, кто может войти в эту комнату, - продолжила Удина нежным голосом. - В ваших венах течёт моя кровь. Никто из моих Поглотителей снов не помешает вам пересечь лабиринт душ, потому что вы всегда выберете верный путь. - Удина печально покачала головой, и его сердце отяжелело. Она посмотрела ему прямо в глаза.