Никогда не влюбляйся в рок-звезду (ЛП), стр. 38
— И что? Это наказуемо? - рассердилась я. – В конце концов, я радуюсь и вашим сообщениям! Если ты продолжишь так улыбаться, твоё лицо останется таким, - мрачно заметила я. - Тогда твою усмешку придётся убирать хирургическим путём.
— А если ты продолжишь так смотреть, то тогда тебе придётся убирать это хирургическим путём, - она демонстративно потянула пальцами уголки губ вниз.
Когда я смотрела на неё хорошие две минуты, не меняя выражение лица, она расхохоталась, а я вслед за ней.
Три часа спустя я попрощалась со своей лучшей подругой, которая поехала к Крэйгу домой с одним из моих немногих фильмов-ужастиков. Похоже, для неё так выглядит романтический вечер: просмотр ужастика с любимым. Честно говоря, в тот момент я немного завидовала Нелли. Я думала позвонить Алексу, но потом всё же оставила эту затею. Если совру родителям, то буду чувствовать себя плохо. Если же скажу правду, то меня, конечно, не пустят к нему.
Поскольку теперь я одна, то могу громко и спокойно послушать музыку - и при этом петь.
— Kiss it all goodbye tonight, you've never been more alive. You're so alive [31] .
Я бросила всю свою одежду на кровать. Несколькими заклепками я наверняка смогу оживить пару скучных футболок. А если сделаю несколько дырок в джинсах, то получаться действительно интересные, уникальные изделия.
— You're not afraid to die and I can see it in your eyes, your ey- [32]
— С каких пор ты научилась петь, Зо?
Я испустила смесь из крика и рычания, и уронила пару своих свитеров на пол. Почему меня сегодня все застают за пением? Я же просто хотела немного попрактиковаться, чтобы не опозорить группу!
Брат прислонился к дверному проёму. На его серой рубашке в этот раз было написано: Coffe -Out: Java - и он ещё удивляется, что у него нет девушки?
Я схватила метёлку и притворилась, будто у меня нет времени на разговоры.
— Чего тебе, Ян? — раздражённо спросила я. — Я очень занята. Так что кыш отсюда.
Я взмахнула метёлкой, будто это лазерный меч. К счастью, это был не меч, иначе Ян лишился бы руки.
— Зои! - раздалось этажом ниже. — Поди сюда! Быстро!
— Я только что накладывал себе кукурузные хлопья и услышал, что родители хотят с тобой поговорить.
— Да что ты говоришь!
Опустив голову, я промаршировала в гостиную. Не успела я переступить порог, как сразу же захотелось снова исчезнуть: мои родители сидели бок о бок на диване, и как только я вошла, не сводили с меня глаз. Это не может означать ничего хорошего, и, когда папа открыл рот, я получила этому подтверждение. Без всякого вступления, он сказал:
— Мало того, что ты с этим парнем...
Ух ты! В его устах слово «парень» прозвучало как самое непристойное ругательство.
— ... занималась чем-то непонятным в коморке ...
Я бы удивилась, если бы дедушка не позвонил им.
— Я всего лишь поцеловалась с Алексом, - защищалась я.
Я даже не пыталась врать, поскольку уже была сыта по горло чувством вины.
— Больше ничего не произошло.
У моей мамы чуть не повылезали глаза на лоб. Я бы с удовольствием посмеялась над её ошеломлённым лицом, но не хотела, чтобы мои неприятности стали ещё больше.
Отец быстро пришёл в себя:
— А потом ты ещё отказываешься стать старостой класса! Разве ты не знаешь, что это хорошо для твоего резюме, когда позже пойдёшь учиться на адвоката?
С каких это пор я хочу стать адвокатом?
Это я и спросила родителей.
— А почему нет? - бросила мама. — Это хорошая и уважаемая профессия. В Вене есть отличный университет. Твой отец тоже посещал его.
— Но я не хочу в Вену! И я ни за что не стану адвокатом! Я хочу остаться тут, рядом с подругами.
Хотя эти трое тоже ещё не были уверены, чем хотят заняться через год... Нелли подумывала пойти учиться в университет на журналистику и, возможно, работать в газете. Серена каждые полгода выбирала что-то новое, на данный момент собиралась стать барменшей. Виолет была уверена только в том, что не хочет возобновлять карьеру пианистки в Моцартеуме... Но мы поклялись, не упускать друг друга из виду, а Вена была очень далеко от Зальцбурга.
— Тогда учи медицину и становись врачом. А может тебе нравится психология?
— Вы же не серьёзно! — закричала я родителям.
На их лицах отразился ужас.
— Меня всё это не интересует! Ни юриспруденция, ни медицина, ни психология! Я ещё не знаю, хочу ли вообще в университет после выпуска. Может, просто пойду в техникум?
— Ты будешь учиться в университете!
Мой отец говорил со мной, будто я его марионетка, у которой нет собственной воли.
И кто-то ещё удивляется, почему я так изменилась! Мои родители всегда указывали мне, что я должна делать.
Совершенно неожиданно вмешался кто-то ещё:
— Это не честно, — я повернулась к Яну, который вычерпывал ложкой хлопья из синей миски. Он встал рядом и по очереди указал ложкой на отца и на мать. — Ей почти восемнадцать! Дайте ей насладиться безоблачной, подростковой жизнью. И не говорите сейчас про Эллен, и что сделала бы она. Вы думаете, что она идеальная дочь, но как раз эта идеальность внутренне ломает её. Самое позднее через два года она будет чувствовать такую неудовлетворённость из-за своей нынешней жизни, метясь между браком и учительским референдарием, что вам придётся сметать в кучку жалкие остатки!
— Ты разве не слышал, что сделала твоя сестра, и чего требует? — громко спросил его отец. — Она...
Ян поднял руку.
— Мне всё равно, что она сделала. Это не может быть настолько ужасно, что вы посадили её под домашний арест или ещё чего. У нас же ослабленные правила, забыли?
Когда Ян положил мне руку на плечо и заступился ещё больше, я ощутила в животе до сих пор неведомое мне чувство. Оно напомнило немного то, что я чувствую с Алексом, но было совсем другим: любовь к брату.
— Предлагаю просто дать Зо жёлтую карту. Тогда все будут довольны. Хорошо?
Мои родителя кивнули, лица у обоих покраснели. Наверно, после такой головомойки они не могли придумать ничего другого, как молча принять его критику.
— Но если ещё один раз что-то случиться, тогда ...
— Будут последствия, - опередил он их. — Это и так понятно.
Гнев моих родителей немного поутих, но, несмотря на это, я видела, как поседели несколько их прядей, пока брат уводил меня из комнаты.
— Тебе повезло, Зо, — сказал он тихо. — Блин, теперь мои мюсли совсем размякли!
— Почему ты помог мне? — вырвалось у меня. Я указала в сторону гостиной. - Ты же сейчас мог подмазаться к ним.
Мой брат закатил глаза.
— Меня зовут Эллен, и я послушная собачонка наших родителей? Просто пообещай, не делать глупостей. Никаких наркотиков, никаких оргий или чего-то противозаконного, иначе будешь иметь дело со мной. А так, делай что хочешь. Дедушка Крамер всегда хотел, чтобы я работал в его школе или как Эллен - в гимназии. А что сделал я? Я сделал то, что нравиться мне, и ты тоже должна так поступить.
Он положил руку мне на плечо и улыбнулся.
— Но не забывай, что я в семье паршивая овца.
— Мда, похоже, скоро будет две паршивые овцы.
Глава тридцатая
НРАВСТВЕННО ИСПОРЧЕНАЯ, ЗАТО ЧЕСТНАЯ
В субботу это случилось опять: мои чувствительные нервы отправились в небольшой отпуск.
Поэтому мои подружки застали меня на кухне, где я уже частично находилась в бездне безумия. Я тщательно следила за тем, чтобы никакие вещи, используемые мной для выпечки, не запачкали идеальный наряд, чтобы не поставить никаких пятен. В этот самый момент я рассердилась на себя: всю вторую половину дня я пекла, потом нарядилась, а затем продолжила печь, потому что мне надо было каким-то способом избавиться от нервного напряжения.
Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь скажу такое? Ещё одно доказательство того, какой испорченной я стала. Испорченной, но зато живой и в какой-то мере ... счастливой.