Владеющие духом: сердце не камень (СИ), стр. 1
Ксения Каретникова
Владеющие духом: сердце не камень
Без нее в доме стало холодно. И так тоскливо... Укутываясь в кружевную шаль, я не спеша огляделась, и все вокруг, что попадалось мне на глаза, напоминало о хозяйке дома: каждый уголок, каждый предмет мебели, каждый кусок ткани, обработанный ее умелыми руками.... И каждый камушек, из рассыпанных мной сейчас на столе...
Вглядываясь в цветное и разноформенное изобилие минералов перед собой, я пыталась увидеть хоть что-то. Обсидиан, яшма, турмалин и, главный камень, на который я возлагала самую большую надежду, морион, темно-бурый кварц, лежавший сейчас в самом центре раскладки... Подайте хотя бы знак. Весточку от нее... Она ко мне не приходит. Два дня я ее не звала. А сегодня уже можно. Но она не приходит... Черт! Ну помогите же мне!
Я задула почти сгоревшую черную свечу, импульсивно смахивая рукой все, что лежало на столе, и разноцветные минералы поочередно посыпались на пол, разрывая гнетущую тишину звуком своего падения... Простите меня. Поймите меня ...
Сердце разрывалось от тоски... Но слез не было. День я их старательно сдерживала, на второй выпила специального успокоительного отвара, а на третий и вовсе обвешалась амулетами из нефрита и жадеита для усиления эффекта от отвара... Как я пережила этот третий, сегодняшний день, никто не знает. Вполне спокойная и даже внешне равнодушная я шла во главе процессии не в силах оглянуться. А в конечной точке нашего шествия отступила назад, пропуская вперед всех желающих. И словно приросла ногами к тропинке между могилами, с трудом борясь с диким желанием сорваться и кинуться на треклятый деревянный ящик, ставший последним пристанищем ее тела...
Хотя от тела там мало что осталось. Такая уж жуткая особенность у таких, как мы, - быстрое разложение. Поэтому гроб был закрытым. К нему я так и не подошла, а попрощаться по всем правилам и ритуалам успела еще дома... Как больно. Но плакать нельзя. Ей будет там мокро.
Удивительно, но на похороны Веды приехало довольно много народа. Из разных городов и даже стран.
И на поминках людей меньше не стало. Мне даже показалось, что больше, особенно местных... И это, несмотря на то, что столы с поминальной едой и напитками были накрыты на улице. Не разрешала Веда при жизни никому заходить в наш дом. А после ее смерти это просто опасно. Полагается выдержать десять дней, потом избавиться от всех вещей покойницы путем сожжения и только после этого пускать в дом посторонних. Так что пришлось все организовывать на открытом воздухе во дворе. А на улице стояла непривычная для конца мая ветреная и холодная погода. Все этих жутких три дня. Ровно с того момента, как бабушка издала свой последний вдох.
За столом было тихо. Люди оживлялись и поднимали головы, лишь когда кто-то из присутствующих вставал с места и стандартно говорил про усопшую только хорошее. Повторюсь, людей было много и хороших слов, соответственно, тоже. А так же бесконечный поток соболезнований, адресованных мне. У меня не было причин сомневаться в искренности людей, но для них Веда была просто хорошим человеком. А для меня она была родным. Родным и единственным... Хотя еще моя бабушка прослыла поистине особенной и за всю свою жизнь помогла очень многим людям. Она же ведьма. Настоящая, потомственная, сильная. В молодости темная, с годами принявшая свет, которому она обучала и меня. Но мне до бабушки, конечно, далеко. И тому есть много причин. Во-первых, она была воздушницей, приручившей ветер, я же никаким стихийным даром из четырех существующих не обладала. А во-вторых, несмотря на то, что моя особа родилась в древнем роду ведающих, сознательно колдую я не так давно. Пять лет, за которые Веда усиленно трудилась над моим становлением ведьмой. Ведь все, что было до, я не помню. Бабуля говорила, что тогда, пять лет назад, я, будучи восемнадцатилетней недотепой, напортачила с каким-то заклинанием, в следствии чего лишила себя памяти. И Веде пришлось начать штудировать меня заново. Впрочем, мне все давалось довольно легко. А некоторые заклинания иногда сами всплывали в моей пострадавшей памяти.
Полагаю, что именно из-за бабушкиного стихийного дара поминающих не только еще больше печалила погода, но и жутко пугали внезапно налетевшие птицы: и голуби, и вороны, и другие пернатые, - чьих названий я не знала. Они кружили над ведьминым домом, потом пролетали и ненадолго замирали в воздухе прямо над нашими головами, а затем опять возвращались к дому... Я и сейчас чувствую, что они все еще кружат над крышей, создавая воздушную воронку, через которую из дома должен выйти весь негатив, который Веда при жизни принимала на себя. А может именно поэтому ведьма пока не желает почтить меня своим визитом? Ждет, когда уйдет негатив, чтобы явиться ко мне очищенной душой?
В очередной раз оглядев пространство комнаты, сейчас наполненное непроглядным мраком, я бессознательно перебрала правой рукой браслеты на левой и потерла безымянным пальцем самый гладкий браслет, весь состоящий из шариков камня кошачий глаз. Холодные камушки тут же придали мне дополнительную способность, и теперь я могла видеть в темноте как кошка. Вот если бы камни были пятой стихией, я бы точно могла назвать себя стихийщицей. Не важно, какие, драгоценные или полудрагоценные, главное, чтоб природные, без дополнительных обработок. Камни - мое ведьминское все. С их помощью я способна на многое. Жаль, что это многое я не помню...
Пребывая в задумчивости, я и не заметила, как последние минут пять пристально разглядываю сундук, стоящий в дальнем углу комнаты. Сундук был старым, из темно-коричневого дерева, накрытый черной плотной тканью и местами в паутине. Последнее меня неожиданно удивило - Веда была педантичной чистюлей, и раньше на этом сундуке подобных узоров я не замечала, а, судя по количеству сплетенных нитей, паутина там давно. Странно. Да и сам сундук странный, Веда запрещала мне к нему приближаться и уж тем более открывать. Поначалу мне жутко этого хотелось, и втихаря, во время отсутствия бабули, я пыталась заглянуть в его недры. Но для этого требовался ключ, который Веда всегда таскала с собой. Я вдруг резко встала со стула и подошла к окну. Выглянув во двор, где все еще стояли столы со скамейками, я задернула шторы и провела взглядом по помещению. Этот ключ должен быть где-то здесь. При Веде его не нашли. Медленно подойдя к кровати ведьмы, я заглянула под матрас. Пусто. Ключ может быть, где угодно. И без потусторонней помощи я вряд ли его найду. А еще всеми своими фибрами я чувствовала - мне надо срочно открыть этот таинственный сундук.
Вернувшись к столу, я выдвинула нижний ящик. Аккуратно перерыв содержимое, я достала то, что искала, - маятник на серебряной цепочке, грузик которого сделан из лунного камня. Моего камня. С нежностью и трепетом я потерла прозрачный грузик. Он отозвался мне легкой вибрацией и буквально на секунду резко почернел в самом центре. Чем-то недоволен. Вибрация повторилась, и словно какая-то неведомая сила заставила меня подняться. Стоя посередине комнаты, я взяла маятник за цепочку и раскрыла ладонь - лунный камень плавно опустился по длине цепочки и снова засигналил черным цветом. Потом начал раскачиваться, я шагнула влево, но дальше шагать в этом направлении маятник не позволил - замер, перестав издавать любые вибрации. Я шагнула обратно к столу, камень на цепочке вновь начал раскачиваться, и, чем ближе становился стол, тем сильнее раскачивался маятник. Но стол, как оказалось, был все-таки не при чем, маятник завел меня за него, где на полу валялись другие камни, которые я смахнула со стола. Лунный камень вдруг принял самый необычный для себя цвет - сочно алый, и маятник завибрировал с такой силой, что я не удержала его в руках и цепочка выскользнула из моих пальцев. Маятник приземлился на пол рядом с другими камнями, которые тут же начали притягиваться к нему, как к магниту... Ах вот чем не доволен лунный камень - я плохо обошлась с его сородичами. Да, согласна, не следовало швырять ни в чем не виноватые камушки на пол. На столе остался лежать мешочек, сшитый лично мной из разноцветных бархатных лоскутков. Прихватив его и сев на колени, я принялась собирать своих обидевшихся помощников в мешочек по одному, мысленно прося прощение у каждого. Когда последний минерал был опушен в свое бархатное хранилише, грузик маятника принял свой привычный цвет. Что ж, камнями я была прощена. Вот теперь можно приступить к поиску ключа.