Штормовая волна, стр. 41

Открывшееся зрелище на несколько секунд парализовало и разум, и тело. Ровелла лежала в постели — обнаженная, полностью обнаженная, в развратной позе, в которой ни разу не видел ее даже он, ее муж. И самое кошмарное, самое омерзительное — крупный мужчина, тоже совершенно голый, стоял перед ней на коленях и мял ее ступни. И судя по выражению лица Ровеллы, ей это нравилось.

Артур не помнил, как спустился вниз, но явно не упал, поскольку на следующий день не обнаружил никаких повреждений. Он также каким-то образом догадался оттащить тележку обратно. Ничего этого он не помнил. Помнил он лишь, как продирался обратно сквозь живую изгородь, как его стошнило, всё рвало и рвало, пока в животе не осталось ничего кроме желчи.

А когда наконец рвота прекратилась, Артура стал бить озноб. Он поднялся и, понурив плечи и согнувшись чуть ли не до земли, как побитая без причины собака, отправился обратно в родительский дом.

Глава пятая

На той же неделе Кэрри Уорлегган навестил Сент-Джона Питера. Событие столь небывалое, что молодой человек едва поверил своим глазам. Кэрри Уорлегган, уже старик пятидесяти девяти лет, редко выбирался из конторы банка в Труро, разве что поднимался по лестнице в небольшую квартиру, которую занимал наверху. Там он и ел, и спал, отваживаясь лишь на прогулку с сотню ярдов в ясное воскресное утро. Вероятно, это было скорее результатом его склонностей, чем возраста, поскольку, не считая трудностей с пищеварением, он ничем не болел.

Но поместье Сент-Джона Питера находилось в семи милях от Труро, и даже в хорошую погоду дороги оставляли желать лучшего. Тощее старое пугало прибыло на престарелой гнедой кобыле в сопровождении лакея, который с трудом помог хозяину спешиться. Сент-Джон проводил утро в компании двух конюхов и тридцати гончих. Его жена Джоан, дочь Харриса Паско, поприветствовала старика и послала за мужем.

— Боже ты мой, сам Кэрри из плоти и крови! Что привело вас сюда в разгар зимы? Труро сгорел дотла? Джоан, предложи гостю бренди с медом. Чтобы не подхватил простуду.

— Ах, мой мальчик, — сказал Кэрри. — Рад видеть, что вы в добром здравии. Миссис Питер... Мы почти прежде не встречались... Благодарю, не нужно. Немного рома с водой вполне достаточно.

Они проговорили несколько минут. Сент-Джон опустил закатанные рукава сорочки и расправил кружевные манжеты, скрестил ноги и наблюдал, как с сапог на полированный дубовый пол падает засохшая грязь. Джоан Питер велела слуге принести напитки. Ее внешнее спокойствие и невозмутимость давали неверное представление о тревоге, возникшей при появлении на пороге этого старика. Она, конечно же, еще за много лет до замужества знала о вражде между ее отцом и Уорлегганами, о соперничестве банков, и выйдя замуж, пыталась убедить Сент-Джона перевести средства в банк Паско. Но Сент-Джон по каким-то личным причинам отказывался менять лошадей.

Джоан точно не знала, как муж поступил с ее приданым, но была в курсе, что большая часть этих денег до сих пор хранится в отцовском банке и Сент-Джон ведет роскошный образ жизни, не трогая ничего кроме процентов. Она знала также, что его текущий счет находится в банке Уорлегганов, и подозревала, что он им должен, а обеспечением этого долга служит ее приданое. Но больше она ничего не знала. Тем не менее, она почувствовала, что прибытие этого костлявого старика в черном не предвещает ничего хорошего.

И оказалась права. Поняв, что в ее присутствии ничего сказано не будет, Джоан нашла предлог и удалилась, и Кэрри, не любивший экивоки и светскую болтовню, не касающуюся денежных вопросов, вскоре перешел к главному. Из-за некоторых неудачных операций, которые финансировал банк Уорлегганов в последнее время, заявил он — одного акционерного общества, предприятия по осушению земель, прекращения строительства Портридской железной дороги из-за того, что банк Бассета отказал в поддержке, периодической нехватки ликвидных средств, как в нынешние времена случается по всей стране — банку придется потребовать погашения некоторых краткосрочных векселей.

Банк тщательно изучил текущие счета всех клиентов с подобными займами и выбрал двадцать или тридцать имен, чтобы уменьшить величину их кредита. Сент-Джон должен понять, сказал Кэрри, что хотя он лично — полноправный партнер в банке, но его брат Николас — старший партнер, а есть еще и его племянник Джордж. И эти двое твердо решили не продлевать векселя мистера Сент-Джона Питера, когда придет срок выплаты.

Лично он, как Кэрри заверил Сент-Джона, сделал всё возможное для решения в его пользу, указал на долгие отношения семьи Питер с банком и попытался предложить другого клиента. Но они отметили, и совершенно справедливо, нужно признать, что мистер Сент-Джон Питер имеет самый крупный необеспеченный заем, и в текущих чрезвычайных обстоятельствах здравый смысл требует его погасить.

— Необеспеченный, Боже ты мой! — воскликнул Сент-Джон, у которого мурашки пошли по коже. — Могу предоставить вам гарантию капиталом, хранящимся в банке Паско. Это свободные деньги в самых надежных бумагах, во всем Лондоне вы не сыщете лучше! Богом клянусь!

— Сэр, — сказал Кэрри чуть более официальным тоном. — Мы это ценим. Я это ценю. Не говоря уже о нашей дружбе, нашей долгой дружбе, и это тоже считается, будьте уверены, но не говоря об этом, подобные бумаги вселяют в меня уверенность и позволят сделать скидку по многим счетам и предложить новый кредит. Но видите ли, мой мальчик, именно в таких средствах мы сейчас и нуждаемся. Предложи вы нам в качестве гарантии землю, мы попросили бы вас сейчас же ее продать, а землю в наши времена продать не так-то просто, земля — дело такое, дело ненадежное. Она может покрыть долги, а может и не покрыть, но в любом случае была бы задержка, аукцион, юристы и всё такое, это заняло бы многие месяцы. Деньги, которые вам принесла жена, как вы часто говорили мне, вложены в ликвидные облигации. Именно это и нужно банку Уорлеггана, чтобы пережить три ближайших месяца. Даже следующий месяц, я бы сказал.

— Вы хотите сказать, что требуете выплаты...

— Только когда подойдет срок, мистер Питер. Ничего необычного.

— Но все векселя истекают в этом месяце или в следующем! Вы прекрасно знаете. Да вы же сами это видели, когда каждый раз выписывали их на новую дату. Боже мой, вы же не собираетесь потребовать выплаты всех долгов?!

Кэрри запахнулся в сюртук, как спрятавшийся под крыло ворон, и осмотрел скудно обставленную, но уютную комнату.

— Прошу вас оказать любезность и никому об этом не рассказывать, иначе вы сделаете хуже всем нам, правда ведь? Нам не нужен отток клиентов. Не нужна потеря доверия. Банк Уорлегганов стоит твердо, как скала. Но... теперь вы знаете. И я знаю, что нам пора трубить в рог...

Сент-Джон Питер встал и прошел до двери и обратно, покусывая нижнюю губу.

— Черт возьми, но я же не смогу содержать свою свору!

— Охотничий сезон заканчивается, — сказал Кэрри. — Кто знает, что нам принесет следующая осень?

— О чем это вы? О чем это вы?

— Это временно. Понимаете? Наш банк слишком крупный, имеет слишком обширные связи, чтобы страдать от этого долго. Банк Уорлегганов — крупнейший и лучший в графстве! У нас плавильные предприятия, оловянные шахты, мельницы, шхуны. Мы скоро снова встанем на ноги. Это временно.

Сент-Джон Питер сунул руки в карманы и подозрительно уставился на старика. Неприятные, горькие слова хотели слететь с его губ, он чуть не сказал такое, чего не простил бы ни один Уорлегган. В кругу друзей он частенько называл Джорджа Уорлеггана Плавильщиком Джорджем. Он мог бы припомнить и другие чудесные прозвища, куда более оскорбительные, относящиеся к Кэрри. Войти в дом джентльмена подобным образом, не как друг, даже не как банкир, а как обыкновенный ростовщик, и потребовать выплаты через такой короткий срок столь значительной суммы, хотя всегда уверял Сент-Джона, что ничего подобного не произойдет — это просто возмутительно! На это следовало ответить, как подобает джентльмену: прекрасно, я вам заплачу, но не смейте больше являться в этот дом и нести сюда свою грязь. Вон отсюда, выметайтесь через заднюю дверь, и впредь пользуйтесь входом для прислуги, как вам и должно!