Пряный поцелуй, стр. 19
— Позаботься, чтобы посылка вернулась в Лондон.
— Думаешь, это разумно? Тут написано: «Скоропортящийся продукт».
Лина передернула плечами.
— Я никого не просила посылать мне что-либо.
— Этого Никого зовут Марк, и он звонит сюда каждый час.
— Его трудности.
— Лина, ты не можешь с ним так поступать. И меня ты тоже не обманешь. Ты что, думаешь, я не знаю, что ты влюблена в Марка? Его имя украшает каждую бумажонку в твоей мусорной корзине.
— Джен, ты, случайно, не шпионишь за мной?
— Нет, конечно. Просто я выкидывала мусор из всех кабинетов офиса, потому что сейчас мы не можем платить уборщице. Ты пишешь «Марк» на любой папке, на любом конверте, стоит им попасть тебе под руку… Мне пришлось уже трижды заклеивать твои вензеля.
— Ничего себе…
Лина почувствовала, что краснеет. Все правда. Марк не выходит у нее из головы, что бы она ни делала. Она надеялась, что сможет от него избавиться. Особенно после того, как решила стать женой Дирка.
Она ошиблась.
— Если он позвонит опять, скажи, что я очень скоро выхожу замуж.
— А вот это — просто пьяная выходка, которую лично я не в силах понять.
— Вполне достаточно, что понимаю я.
Голос Лины прозвучал гораздо резче, чем она рассчитывала. Она не собиралась извещать Дженни, что выходит за Дирка только потому, чтобы он спас фирму. Стоило ей вновь объединиться с Дирком, как сразу все заметно улучшилось. Он переговорил с банком. Счета восстановили. С учетом повышенного клиентского спроса банк даже изменил свое отношение к их кредитной линии.
Лина обязана быть благодарной Дирку. И поэтому она выполнит свою часть соглашения. Во всяком случае, Дирк облегчил ее задачу. До сих пор он не предпринимал ничего, чтобы затащить ее в постель. А это — джентльменское поведение, и она умеет такое ценить. Хотя и предчувствует, что никогда не сможет спать с ним.
Не сможет после того, как узнала, что такое настоящая любовь…
— Если Марк позвонит, скажи ему, что я выхожу замуж, — гораздо миролюбивее повторила Лина. — Так для всех будет лучше.
Глава пятнадцатая
Красный от злости, Марк таращился на тарелку, которую вернул ему официант. Было ясно, что клиент отведал, самое большее, две ложки десерта и отослал блюдо обратно. Такого не случалось с самого начала его карьеры.
— Это совершенно свежий десерт. Я сам, лично, его готовил! Какие могут быть претензии?
Официант захихикал:
— Гость утверждает, что в десерте… в нем нет любви. Гость утверждает, что десерт приготовлен без любви.
Слова будто эхом прокатились по кухне. Марк вцепился себе в волосы.
— Джентльмены, вы тоже считаете, что мои десерты приготовлены без любви?
Большинство поваров тут же вернулись к своим занятиям. Достаточно сложно удовлетворить шефа, если он в разладе с самим собой. В том состоянии, в котором Марк находится сейчас, лучше с ним не спорить. Только у помощника хватило мужества сказать правду.
— Блум, с тех пор, как у тебя в голове засела эта Лина, ты перестал быть самим собой.
Лицо Марка окаменело. Потребовалось время, чтобы справиться с желанием заорать.
— Это не так. — Его плечи бессильно опустились, он вернулся к плите и убавил огонь. — Лина — это лучшее, что было в моей жизни. К сожалению, я сам все испортил.
И ничего поделать уже невозможно. Лина вовсе не рассердилась на него. Она порвала с ним отношения. Пресекала любую его попытку их восстановить. Сегодня утром почтальон принес обратно черничный тортик, который Марк посвятил только ей. Даже не открыла.
— Если сам испортил, сам и налаживай.
Категоричное заявление помощника вернуло Марка к реальности.
Ванильный крем пузырился в кастрюле. Проклятье, безе! Марк стиснул зубы и голыми руками потащил противень из духовки.
Не подгорели!
«Добрый знак, — решил про себя Марк. — Без паники, так быстро я не сдаюсь!»
Лина стоила того, чтобы за нее побороться.
— Мы справились! — Лина довольно просматривала баланс, который пару минут назад принесли из бухгалтерии.
Дженни, примостившись на краешке письменного стола, критично разглядывала свою подругу. Та вовсе не выглядела радостной и счастливой. Бледная, точно всю ночь не спала. Глаза ввалились, и, хотя она замазала тональным кремом темные круги, их все равно было видно. Даже серебристый браслетик часов как будто болтался на ее руке гораздо свободнее, чем пару дней назад.
— Слушай, Лина, а ты не похудела?
Та словно почувствовала взгляд Дженни и нервно дернула рукой с часами, которой прижимала к столу бумаги.
— Не исключаю.
Дженни соскользнула со стола.
— Знаешь, мне действительно сложно говорить с тобой об этом. Но Дирк… э… неподходящий для тебя муж.
— Своими деньгами он спас нашу фирму.
— А фирма тебе дороже собственной жизни? — очень тихо спросила Дженни.
— Но что я могу поделать? Если я не стану его женой, Дирк вынет из оборота свои деньги, и мы окончательно разоримся.
Дженни насторожилась.
— Он так и сказал?
Лине не хотелось признаваться, что уже давно ее мучает одно подозрение. Шантаж. Дирк тихо-спокойно прижал ее. Совпадение оказалось ему на руку. Словно он специально поджидал удобный момент. Если бы хакер не взломал их компьютерную систему, не звучать бы через две недели свадебным колоколам. От одной этой мысли подкатывала тошнота. До сих пор Лине удавалось увиливать от подготовки к свадьбе. Проблемы на фирме были уважительной причиной, и никакие возражения Дирка не могли изменить ситуацию. Но пора взглянуть фактам в глаза. Она выходит замуж за человека, которого не любит.
— Ох, Дженни, ну что я могу поделать?
Лина прижалась головой к плечу подруги. Дженни восприняла это как сигнал о помощи.
И она поможет Лине! Ох как она поможет! Тем более что Дженни, кажется, знает, как это сделать…
Чем ближе подходил день свадьбы, тем больше времени Лина проводила в офисе. Она делала все, чтобы не оставаться с Дирком наедине. Редкие встречи происходили обычно среди дня в «Каза Луиджи», ее любимом ресторанчике. На душе у Лины было пусто и холодно. Хороший обед хоть согревал желудок…
Этим вечером она поздно ушла из конторы. В воздухе впервые запахло весной. Робкий ветерок играл с ее волосами, когда она подняла руку, останавливая такси.
По дороге вдруг возникло ощущение, будто кто-то ее преследует. Но сколько Лина ни оборачивалась, ничего подозрительного сзади не обнаруживала. Обычный поток машин.
Возле дома это неприятное чувство вернулось. Но в сгустившихся сумерках на безлюдной улице она не увидела никого, кроме старичка соседа, который, как обычно, выгуливал перед сном своего спаниеля.
— Добрый вечер! — Сосед узнал ее и помахал рукой, спаниель тоже завертел обрубком хвоста.
— Добрый! Отличная погода! — крикнула Лина; старик был туговат на ухо.
— О, да! Как будто весна!
Она вошла в квартиру, сняла пальто, переобулась в тапочки, мечтая, как сейчас постоит под душем, потом наденет махровый халат и пару часиков поваляется с какой-нибудь проверенной книжкой Бёлля или Ремарка. Как же давно ее глаза не видели ничего, кроме бухгалтерских отчетов… Только бы не позвонил Дирк!
И в тот же момент загудел домофон.
— Дирк? Это ты? — Все, вечер испорчен…
В ответ раздался треск и нечто басовито-невразумительное, но к тому моменту она уже успела нажать кнопку домофона. Лина опять занервничала. Кроме Дирка, в этот поздний час к ней не может прийти никто. Но он никогда не являлся сюда без приглашения! Хотя, нет, когда были живы родители, Дирк почти каждый вечер приходил как к себе домой. Через две недели они поженятся, и у него будут собственные ключи от ее квартиры. Даже не от ее, а от их квартиры! Дирк ведь уже сто раз зазывал Лину смотреть с агентом по недвижимости варианты их семейного жилья…
В дверь позвонили. Она нехотя подошла и, чтобы еще хоть на мгновение оттянуть встречу с Дирком, все-таки посмотрела в глазок. И сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Трясущимися руками Лина повернула ключ.