Тёмное солнце (СИ), стр. 9
— Ты предал меня, варвар! — голос Лаитан был похож на звон сыплющихся с плахи монет. — На нас напали твои воины, оставленные в гостевом зале!
Ветрис, легонько шевельнув пальцами, не изменил позы, но его тело окуталось лёгкой серебристой дымкой. Глаза тоже застило серебро, и он, не обращая внимания на женщин, обратился изменившимся и приобрётшим металл в тоне голосом в пространство.
— Младший, Старший, что происходит? Где Тайшет, Сермхет и Шерхан?
— Это Младший, брат! — голос молодого воина-телохранителя раздавался на фоне лязга металла и свиста клинков, но был спокоен. — Я в малом мраморном покое, где мы ждали с тобой. Меня атакуют женщины из стражи дворца, крича о какой-то измене. Военачальники должны быть в гостевой зале, вождь. Я стараюсь не убивать, повелитель, но это сковывает меня.
— Сохраняй равновесие, — приказал Ветрис, отводя в сторону чёрный клинок Киоми. Женщина, напрягая мускулы, не смогла удержать напора, и уступила, отскочив в сторону и шипя, как разъярённая гадюка. — Старший!
— Я в гостевой зале, — тяжёлое дыхание старшего воина разнеслось по зале, многажды усилившись. — Тайшет и Сермхет убиты. Нас заманили в ловушку, мой вождь. Я сдержу этих проклятых имперцев, сколько смогу, а вы уходите. Увидимся за Гранью.
— Никто никуда не уходит, — серебро полыхнуло во взгляде Ветриса, и по рядам воинов, окружавших его, прошло волнение. — Пока мы не выясним, кто, кого и как именно предал. Владетельница, останови атаку. Я остановлю своих людей, даже если для этого придётся лично прирезать их всех. Но, думаю, что без этого мы с тобой обойдёмся. Мне кажется, что у тебя и так достаточно врагов, чтобы объявлять меня противником.
Он коснулся висящего на ремешке, обмотанном вокруг шеи, небольшого рога из тёмного металла, и протяжный звук далёкого горна разнёсся по дворцу.
— Те, кто хочет вернуться в Долину и увидеть следующий рассвет, остановить атаку! — веско произнёс вождь, смотря в пространство.
Его внутренний взор, размножившись, вмещал все, что видели глаза его бойцов, и он видел залитую кровью залу, в которой лежали вперемежку тела его воинов и жителей империи. В основном, это были женщины. Но их убили не оружием — на телах не было следов мечей и крови. Развязавшееся же сражение пока шло на равных — ни одна из сторон не побеждала.
Лаитан слышала биение сердец чужаков так ясно, словно они все стояли перед ней. Она могла бы оборвать жизни десятка лучших воинов варвара, но он успел остановить своих людей прежде, чем дал ей шанс напиться его крови. Лаитан не оставалось ничего иного, как медленно кивнуть Киоми. Служанка снова слилась с тенями, напоследок царапнув Ветриса кончиком клинка по оголённому запястью. Варвар не обратил на это внимания. Чёрный клинок оказался в руках Лаитан как раз в тот момент, когда Ветрис шагнул к ней. За дверями послышался звук разочарованного женского рёва, двери распахнулись, впуская в мраморный зал волны имперцев и варваров.
Лаитан поднесла чёрный нож к губам и слизнула каплю крови Ветриса. Её губы расплылись в улыбке.
— Ты предлагал проверить твою кровь, варвар? Ты прошёл проверку. Киоми, собери жриц, я жду вас в верхних мастерских.
Мастерские ветра и остальных стихий, представляющие собой открытые площадки на крышах дворца госпожи Лаитан, украшались различными резными колонами, отделанными голубым мрамором, ценной древесиной, слоновой костью и драгоценными камнями. Для каждой стихии, кроме последнего зала, подбирались соответствующие цвета и материалы. Главная мастерская, в которой имела право находиться только госпожа, не была украшена ничем. Обычный круг в центре крыши под сводчатым хрустальным куполом, где своды поддерживались шестью тонкими колоннами, на которых покоился расписной потолок.
— А как же варвары? — послышался голос кого-то из свиты.
— Они почётные гости. И ради их безопасности я вынуждена усилить их охрану и позаботиться о том, чтобы они не забрели в мастерские. Ради их же блага, — с иронией добавила Лаитан. Серебро Ветриса столкнулось с разлившейся зеленью сияния глаз Лаитан. Облака переплелись, закручиваясь жгутами, образуя красочные спирали, и с хлопком исчезли. В зале разлился запах озона, словно под сводами дворца прошёл свежий весенний дождь.
«Брат, Шерхан пропал. Я не могу найти его тела, — услышал Ветрис шёпот Старшего. Безымянный был взволнован, и, как всегда в таких случаях, глотал окончания слов, но его можно было понять. — Предательство…»
«Оставайся с воинами. Если его купили — это его вина, если убили — моя. Останься с ними, и следи за обстановкой. Младший позаботится обо мне. Или я о нем», — пошутил Ветрис.
«Я могу защитить себя сам, — услышали они оба ответ Младшего, разозлённого нападением. — А уж тебя-то…»
«Все зависит от владетельницы. И от удачи», — добавил вождь, чувствуя накатившую усталость.
Серебро в глазах угасло, забрав с собой и призрачный щит, и он почувствовал, как саднит небольшая царапина на запястье. Воистину, этот день стал днём открытий, приятных и не особенно. Немногие вещи могли пройти сквозь щит, но капля крови, удовлетворившая Лаитан, стоила того.
Ветрис вдохнул свежий запах грозы, заполнивший залу, и улыбнулся. Теперь на какое-то время он был почти обычным человеком, и мог только делать вид, что в любой момент вернёт серебро во взгляд. Но владетельнице и её людям (а людям ли?) этого знать было не обязательно. В столице было тяжело обращаться к памяти крови и древним знаниям, но властелин Долины списывал это на фон энергий от многочисленных храмов и мастерских духов, вычерпывающих силу из окружающего мира подчистую.
— Что же, владетельница, я думаю, что смогу подождать твоего возвращения, — сказал он. Его воины снова были каждый сам по себе, но отныне настороже. За их судьбы он не волновался. А вот узнать больше о мастерских хотел бы. — Благодарю тебя за мудрость, достойную богов.
Лаитан не ответила. Вокруг варвара появилось огненное кольцо, чьё голубое пламя не обжигало, а замораживало. Край одежды варвара, неосторожно мазнувший по контуру невидимой преграды за кольцом, превратился в лёд и растаял каплями воды, оставив рваный край безрукавки внизу.
Четыре мастерские были полны жриц. Каждая на своём месте, в подобающих, расшитых древними камнями одеждах, чьи золотые и медные нити рисунков расчерчивали узорами покровы. На голове сейчас не было капюшонов, и Лаитан оказалась единственной, чьи длинные густые волосы трепал лёгкий ветерок, пока она спускалась по узкой лесенке в пятую мастерскую. Обритые наголо жрицы провожали её молитвами и заклинаниями, обращёнными к духам земли, воды, огня и воздуха. Едва жрицы закончили первый цикл песнопений, сопровождаемых биением барабанов и звоном серебряных колокольчиков, как каждая из мастерских окуталась защитным куполом. Появившаяся ниоткуда вода убегала сплошной стеной вниз, теряясь там бесследно, отсекая жриц от окружающего мира. Земляные стены, увитые высокими растениями, сплетёнными в единую непролазную сеть, защищали другую Мастерскую. Огненные занавеси разных цветов отсекли третью мастерскую от глаз госпожи, четвертая стала окутанной облаками, будто белое пятно.
В центре стояла Лаитан, чья мастерская стала черно-белой, светом и тенью одновременно. Госпожа протянула правую руку в свет, левую к тени, и радужный, сияющий поток силы растерзал её на невидимые части, поглотив крик.
Дворец окутала пелена, и каждый, кто был в нем, физически почувствовал, как госпожа проникает в его душу и разум, выискивая предательство, уничтожая его, вынимая изнутри, из тьмы на свет. Тонкие башни ратуши и краеугольных строений дворца засветились навершиями, от каждого из которых протянулась дуга молнии, слившись воедино с остальными и сетью накрывая дворец.
Варвар, окружённый стеной замораживающего огня, потрогал пальцами распавшийся край своей безрукавки, и безразлично пожал плечами. Беречь одежду было бессмысленно, но и прорваться через огонь он пытаться не стал, хотя и подозревал, что мог бы. Однако, это нанесло бы больше вреда, чем принесло бы прибыли — тот поток силы, который он ощущал, имел настолько большую напряжённость, что разорвал бы его при любой попытке противиться ему. И Ветрис, вздохнув, открыл себя мощи владетельницы.