Касающаяся (ЛП), стр. 15
Но Прентисс их не слышал. Вместо этого он смотрел на размокшие хлопья в чашке и ложку, которую стискивал в дрожащей руке. В один момент ярости он смел все со стола — чашку, коробку молока, старые газеты. Они шлепнулись на шкафчики под раковиной, молоко и хлопья разлетелись во все стороны и плюхнулись на пол.
— Нет! — завопил он.
Глава 9
— Просто оставьте всю коробку, — сказала Изабель агенту. — Я буду здесь.
Комната для хранения вещдоков была не совсем комнатой. Скорее, гигантским проволочным каркасом с металлическими стеллажами, доверху забитыми картонными коробками. Агент поставил коробку на металлический стол и посмотрел на сержанта Диксона, который привез ее сюда. Хранилище улик в Лос-Анджелесском штабе ФБР было не самым радостным местом. Но сейчас это ей даже подходило.
Агент посмотрел на нее, потом на офицера полиции, а потом пожал плечами и ушел.
— Вы не обязаны оставаться, — сказала она сержанту Диксону, кладя сумочку на стол и открывая коробку.
— Ну, — ответил он. — Если вы не возражаете, я бы хотел остаться.
— Смотрите сами, — сказала Изабель.
После конференции она пребывала в ярости. Ее телефон не переставал звонить и пиликать сообщениями. Наверное, клиенты хотят возврата денег, подумала она. Изабель выключила телефон. И она не говорила с Маком, хотя он пытался. Вместо этого она вылетела из комнаты.
Но очутившись в машине с сержантом, она приняла решение: перестать следовать чужим приказам, чужим наводкам и чужим советам. Она все сделает по-своему. В конце концов, она экстрасенс. И она докажет Маку раз и навсегда, что это не ложь.
Сержант покосился на нее краем глаза, когда она спросила, где найти предметы с парковки. Он ни капли не возражал против ее визита сюда, и судя по тому, что он хотел остаться, возможно, он не был таким подозрительным, как остальные агенты ФБР и полиции.
Вот только когда-то она и Мака считала иным.
Даже вывалив на стол содержимое коробки с предметами в пакетиках и с ярлычками, Изабель думала о нем. Как он мог считать, что она лжет? Или, возможно, он думал, что она обманывает саму себя. Изабель не знала, что из этого хуже. И кто та темноволосая женщина, из-за которой он грустил?
Сержант помог ей разобрать предметы, перевернув все так, чтобы их не скрывали бумажные ярлычки в маленьких пакетиках.
— Ищете что-то конкретное? — спросил он.
Любое, что причинит поменьше боли, подумала Изабель, садясь на единственный стул в комнате.
— Я ищу обычных людей, — сказала она. — Один и тот же человек может появиться не один раз, особенно Эсме или человек в темном костюме. Надеюсь, одна из этих вещей поможет мне прочесть его.
— Тогда вы будете знать, кто он?
— Если это принадлежало ему, да. Если это принадлежало кому-то другому, я могу всего лишь взглянуть на него получше.
— Шансы на то, что он что-то уронил, крайне низки, — сказал сержант, переворачивая пакетик с четвертаком.
— Я знаю, — сказала Изабель, расстегивая крошечную застежку на правой перчатке. — Если хотите начать доставать эти предметы из пакетиков и просто класть их сверху, это сэкономит время.
В ответ сержант взял первый пакетик.
— Но наденьте латексные перчатки, — быстро сказала Изабель. — Иначе я прочту вас.
Он уставился на пакетик так, будто он вдруг ожил в его руке.
— Точно, — медленно произнес сержант.
У двери они проходили мимо коробки одноразовых перчаток.
Изабель посмотрела на силиконовую насадку для наушника в пакетике. Нет смысла оттягивать момент. Нельзя никак понять, что принесет пользу, а что окажется бестолковым, не прочитав этот объект. Она открыла пакетик, сняла перчатку и сжала в ладони маленький грязный комочек резины.
Она находилась в классной комнате, где показывали слайд-шоу. Хочется спать. Попытки делать записи. Во главе класса стояла пожилая женщина, монотонно читавшая лекцию, а между ними — море голов. Она ехала домой на велосипеде, но по не знакомой Изабель части кампуса. И вот уже вечер.
Изабель уронила наушник в пластиковый мешочек и глубоко вздохнула.
Ничего.
Когда в поле ее зрения вновь вернулась комната, Изабель осознала, что сержант уже достал из пакетиков половину предметов. Он разложил пакетики небрежной сеткой десять на десять. Здесь была почти сотня предметов.
— Ого, — пробормотала она.
— Я расположил их по этажам, — сказал он. — Так что не все так плохо, как кажется. Ближайший к вам ряд, — показал сержант. — Это первый этаж. Как и предмет, который вы только что, эм, прочли.
Изабель улыбнулась ему. Ну хоть он не был скептиком.
— Спасибо, — тихо сказала она.
Поверх пакетика справа лежал желтый текстовыделитель. Изабель легко коснулась его пальцами. Перед глазами появился учебник, и текстовыделитель провел ярко-желтую черту на уравнении посередине страницы. Хотелось кушать, в библиотеке слишком холодно, болела спина. Она перешла улицу к парковке. Другой студент в машине, женщина, за которой она шла к своему парковочному месту. По дороге к улице мимо нее прошел священник. Парень-студент выходил с первого этажа, поднимаясь по лестнице. Иисусе, она ненавидела, когда машина ехала за ней, чтобы найти ее место.
Изабель убрала руку от ручки и позволила взгляду сфокусироваться. По крайней мере, в этот раз она увидела парковку. Она сделала вдох и потянулась к следующему предмету — пенни. Ее рука заколебалась, повиснув над монетой.
— Много людей касались этой монетки, — сказал сержант.
Изабель кивнула. Деньги были хуже всего. Она выпрямилась, стиснула зубы и коснулась монетки указательным пальцем. Образы захватили ее как ураган. Лица, магазины, кассиры, дома, машины, еще лица, вопящий ребенок с палочкой мятной конфеты. Изабель отдернула руку. Она прижала ее к груди рукой в перчатке, как будто обожглась, и попыталась выровнять внезапно ускорившееся дыхание. Хранилище улик не сразу вернулось вокруг нее, и лампочки над головой как будто стали светить ярче.
— Вы в порядке? — тихо спросил сержант.
Изабель кивнула и посмотрела на остальные предметы. Два пенни и четвертак на верхних этажах парковки. Вот уж жду с нетерпением.
***
Прентисс слушал гудки телефона, пританцовывая туда-сюда на пятках. Когда он убрал кляп изо рта девушки, там почти не было влаги. Два дня без воды. Она проживет еще денек. Но без внимания телевидения и шумихи, созданной экстрасенсом, какой в этом толк?
— Алло? — ответил мужской голос.
— Дайте гребанного экстрасенса! — заорал Прентисс в телефон. — Какого хрена с вами не так, люди?
— Подождите, — сказал мужчина. — Просто успокойтесь.
— Не говорите мне успокоиться! Дайте гребанного экстрасенса.
Он услышал, как мужчина сказал кому-то найти Изабель.
— Вот, — сказал мужчина. — Мы за ней послали. Она скоро будет.
— С кем я говорю? — закричал он. — Это отец?
— Нет, — спокойно сказал голос. — Это Гэвин МакМиллан, ФБР.
— Ну так дайте трубку гребанному отцу!
Немедленно раздался какой-то отдаленный шорох.
— Это отец Эсме, — сказал пожилой мужчина. Прентисс узнал его голос по телевизору. Он начал успокаиваться.
— Глупо ты поступил, отец Эсме, — сказал Прентисс дрожащим голосом. — Глупо.
— Могу я поговорить с Эсме? — попросил отец.
— Нет, ты не можешь поговорить с Эсме! — завопил Прентисс, мгновенно разозлившись. — Ты говоришь со мной. Я говорю с Богом, а ты говоришь со мной! Понял?
— Пожалуйста, — повторил мужчина. — Просто позвольте мне услышать ее голос.
Прентисс по-волчьи улыбнулся.
— Ты хочешь услышать ее голос? — сказал он, ныряя в передний карман темных слаксов и вытаскивая складной нож. — Хочешь? — заорал он в телефон, раскрывая нож. Девушка, видимо, смутно осознавала его присутствие и крики, но блеск ножа действительно привлек ее внимание. — Скажи, что ты хочешь ее услышать! — крикнул Прентисс.