Жена по жребию (СИ), стр. 1
Жена по жребию
Наталья Самсонова
Пролог
Ветер бился в дрожащие ставни, стужа завывала, чувствуя такое близкое, такое доступное тепло, отделенное лишь стеклом и слабыми чарами. У камина сидели двое, на полу, на подлокотниках кресел и на шатком столике стопками лежали родовые книги. Многие хотели породниться с Ледяным Герцогом и получить свою долю с его рудников.
- Так, отложим в сторону всех юных и прекрасных, - зеленоглазый блондин грустно улыбнулся мрачному другу, - как показала практика, не все они могут родить от тебя. Несмотря на все ухищрения целителей.
- Не напоминай, - второй мужчина был в маске. Тонкая кожа радикально черного цвета закрывала всю левую сторону лица Герцога, позволяя, впрочем, ему видеть. Красное стекло закрывало левый глаз, и отсветы придавали мужчине демонический вид. И без магии такая конструкция на лице удержаться бы не смогла.
- Итого остается восемь женщин, чей возраст позволяет рассчитывать на богатый приплод. Увы, не все рода имеют настолько древнюю историю, чтобы их дети высвечивались в родовых книгах. Предлагаю бросить жребий.
- Выбирай, как хочешь, - Герцог устало поднялся, подхватил бокал рубиново-алого вина и вышел, оставив друга посмеиваться. Смех был горьким, и блондин прикусил губу, понимая, что его сюзерен и товарищ все глубже погружается в пучину самобичевания.
Глава 1
Комната для переодевания в группе «Рысята» выглядела довольно уныло – протертый линолеум, синяя краска на стенах и облупившиеся шкафчики. Сквозь большое окно проникал безжалостный дневной свет. Он подчеркивал все то, что пытались скрыть люди – нищету и убогость детского сада на задворках большого города.
У окна стояли две женщины. Невысокая полная блондинка с неровной кожей лица и сухопарая брюнетка. Их дети одевались самостоятельно. Один из детей расплакался от того, что ему было не надеть колготы, и блондинка прикрикнула на сына:
- А ты аккуратней можешь?! Шевелись, если не хочешь по темноте домой идти! Вот тебя бабай схватит и все, нету Сашеньки!
Ребенок крупно вздрогнул и сжал губки. Испуганный, он вцепился двумя руками в темно-синие колготы, натягивая их со всей силы.
- Бабаек не бывает, - с достоинством ответила маленькая девочка и улыбнулась матери.
В раздевалку вприпрыжку забежал еще один малыш. Яркие синие глаза, темные волосики и очень, очень качественная одежда. Обе молодые мамы смерили его одинаковыми взглядами и презрительно скривились.
Следом за ребенком вошла и его мать. Высокая, стройная блондинка в узком светлом пальто. Он кивком поздоровалась с женщинами у окна и присела на пол рядом с детской скамеечкой. Синеглазый мальчишка одевался самостоятельно, под постоянный ласковый речитатив матери:
- Не торопись, вот так, молодец. Поправь здесь, ты умница, солнышко.
Подружки у окна смерили недовольными взглядами скромное пальто, изящную сумочку и симпатичную яркую курточку мальчика. Такие вещи не купить на рынке, да и в нескольких близлежащих бутиках тоже.
- Не люблю таких людей, - скривилась блондинка, - жируют, а денег на нужды группы сдать не могут. Из-за вас, милочка, наши детки уже который год в таких условиях живут. День рожденья у ребенка, хоть карамели бы деткам принесла.
Блондинка повысила голос, чтобы молодая женщина ее точно услышала.
- Мила, - неуверенно одернула подружку брюнетка.
- А что «Мила»? – воинственно вскинулась толстушка, - у меня своих трое, почему я за нее сдавать должна? А? Или, может, ты сдашь? А ты что молчишь? Не слышишь? Вот так и знай, всем детям наборы для лепки куплены, а твоему - нет! Хватит на нашей доброте выезжать.
Хрупкая блондинка подняла прозрачные серые глаза и, щурясь, посмотрела против света на двух подружек:
- Я его одна ращу, - тихо произнесла она, не надеясь, впрочем, на понимание.
- Тю, они сначала до свадьбы ноги раздвигают, а потом жалейте их.
- Попрощайся с друзьями, малыш.
Ребенок попрощался и, крепко ухватив мать за бледную руку, вывел ее из раздевалки.
- А у нас сегодня праздник? – ребенок подергал мать за руку и заглянул в глаза. – У меня День рожденья? А что мы будем делать?
Молодая мать, Армин ди-Ларрон, изгнанная имперская принцесса, села на корточки перед своим сыном и ласково улыбнулась:
- Мы пойдем кормить белочек, в парк. Потом домой, там тебя ждет торт.
- Настоящий?
- Ну, уж не из картона, - изгнанница поправила завязочки шапки ребенку и встала. – Идем?
Ребенок прыгал вокруг матери, рассказывал, как прошел его день.
- А Саша не захотел со мной играть. Но зато Раечка угощала меня утром сушками. Это такое сухое тесто! А ты купишь мне сушки?
- С зарплаты, котенок. Если ты еще будешь хотеть, - Армин улыбалась, глядя на сына, и понимала: все, что случилось, случилось к лучшему.
В парке белка доверчиво вспрыгнула на руки к малышу, тот с восторгом позволил любопытному зверьку обнюхать его, пощекотать румяные щечки усами. А после скормил пакетик орехов.
Стемнело и Армин, скрепя сердце, достала пятьдесят рублей – лучше проехать неблагополучные районы на автобусе. Жизнь сына не стоит такой экономии.
В автобусе малыш пригрелся, устроился у матери на коленях и уснул. Армин кусала губы, глядя, как трогательно сопит носиком малыш. Ее сын - оборотень-полукровка, как она сама. Но если у нее есть тотемный зверь, то Роуэну никогда не почувствовать всю прелесть погони за дичью. Или расслабленное единение с природой. Страшный мир технологии не позволяет его ауре правильно раскрыться.
Кондуктор помогла Армин выйти, придержала расхлябанную дверь автобуса.
- Просыпайся, котенок. Ты разве не хочешь попробовать, что тебе мамочка приготовила?
- А что мне приготовила, а, мамулька? – запах застарелого перегара оповестил Армин о появлении соседа по коммуналке.
- Иди в комнату и закрой дверь, - женщина подтолкнула сына, и тот спокойно, уверенно, не обращая внимания на пьяного, ушел.
- Сколько раз, - Армин ловко перехватила руку пьяницы, вывернула и вжала мужчину в стену, - я буду просить тебя оставить нас в покое?
- Да че ты, че ты? Я мужик видный, при работе, - быстро выталкивал он слова,- водочку пью так не часто. И ты одна. Че б и нет-то? Я не обижу, всегда обласканная ходить будешь.
- Зойку свою ласкай, - рыкнула изгнанница и отпустила пьяницу, брезгливо встряхивая руками.
- А я ласкаю, - протянул он, - меня на всех хватит. Магазин твой закроют скоро, на что жить будешь? Уборщица сраная, а гонору как у королевны.
Армин вздрогнула. Пьянчуга попал в больное место. Единственная возможность заработать хоть какие-то деньги и при этом успевать отводить и забирать ребенка из садика висела на волоске. Магазин вот-вот должны были закрыть. Куда идти работать, ди-Ларрон не представляла.
Комната, в которой изгнанница жила вместе с сыном, была светлой и очень уютной. Бежевая мебель - пока Армин не родила, она все время проводила, работая с деревом. Снимала лак, шкурила, выжигала узоры. Присматривала днем у помоек вынесенные предметы мебели и ночью с помощью левитации утаскивала к себе. Разбирала, перебирала, понимая, что ни на что лучшее ей рассчитывать не придется. Спасибо канцлеру, ей хотя бы документы сделали.
На полу яркими красками был нарисован ковер. Причудливые цветы мешались с редкими травами, все, что Армин помнила о своем мире, она отразила в этой комнате. На голых стенах высились деревья, кустарники. Только несколько участков стены были белыми - там рисовал свои незамысловатые каракули Рой.
В комнате была постель матери, кроватка ребенка, стол, два стула и посудный шкаф. Старый холодильник, оставленный хозяйкой комнаты, привычно дребезжал.
- Мам?
- Все хорошо, малыш, - Армин подошла к столу, сняла крышку с блюда и прикусила губу. На тарелке остались только крошки. Тортик, который она приготовила из остатков муки и яиц, загадочным образом исчез. Ну как - тортик, блины, промазанные сметаной с сахаром и уложенные друг на друга.