Рассказы. Юморески. 1885—1886, стр. 97
Как видно из письма Чехова А. С. Суворину от 21 февраля 1886 г., конец «Панихиды» был отредактирован самим Сувориным: «Благодарю Вас за лестный отзыв о моих работах и за скорое напечатание рассказа ‹…› Ваше мнение о выброшенном конце моего рассказа я разделяю и благодарю за полезное указание. Работаю я уже шесть лет, но Вы первый, который не затруднились указанием и мотивировкой» (письмо А. С. Суворина, как и все другие письма его к Чехову, до нас не дошло).
На следующий день после опубликования рассказа В. В. Билибин писал Чехову: «Прочитал с удовольствием Ваш рассказ в „Новом времени“, только не нашел там „старой девы“, о которой Вы сообщали. Жду: верно будет еще» (ГБЛ).
При переизданиях правка рассказа была очень небольшой. Готовя текст для сборника «В сумерках», Чехов исключил одну фразу в речи купца («Сволочь места!»); потом сделал еще ряд поправок во втором, третьем и пятом изданиях. Начиная с пятого издания восклицание дочери-актрисы, приехавшей к отцу погостить: «Какие чудные у нас места!» — изменилось: «Какие чудные у вас места!» (так и в тексте изд. А. Ф. Маркса). По всей видимости, исправление сделано самим Чеховым. Для собрания сочинений Чехов поправил одно слово: вместо «шлендой-актерской» стало: «актрисой».
При жизни Чехова рассказ был переведен на венгерский, немецкий, румынский, сербскохорватский и финский языки.
Глупый француз
Впервые — «Осколки», 1886, № 7, 15 февраля (ценз. разр. 14 февраля), стр. 4. Подпись: А. Чехонте.
Сохранилась журнальная вырезка с авторской пометой: «NB. В полное собрание не войдет. А. Чехов» (ЦГАЛИ).
Печатается по журнальному тексту.
Блины
Впервые — «Петербургская газета», 1886, № 49, 19 февраля, стр. 2. Подпись: Рувер.
Печатается по тексту газеты.
О бренности
Впервые — «Осколки», 1886, № 8, 22 февраля (ценз. разр. 21 февраля), стр. 6. Подпись: Человек без селезенки.
Печатается по журнальному тексту.
Персона
Впервые — «Осколки», 1886, № 9, 1 марта (ценз. разр. 28 февраля), стр. 4. Подпись: А. Чехонте.
Сохранилась журнальная вырезка с авторской пометой: «NB. В полное собрание не войдет. А. Чехов» (ЦГАЛИ).
Печатается по журнальному тексту.
Об этом рассказе Чехов сообщал Н. А. Лейкину 16 февраля 1886 г.: «Рассказ ‹…› который уже наполовину написан, пошлю с курьерским…» Но 20 февраля рассказ еще не был окончен: «Я Вас надул, но Вы простите… Так я утомлен, очумел и обалдел в последние недели две, что голова кругом ходит… В квартире у меня вечная толкотня, гам, музыка… В кабинете холодно… пациенты… и т. д. Недописанный рассказ будет дописан и своевременно прислан…»
Поскольку Цензурный комитет разрешил, с купюрами, рассказ «Анюта», пошедший в № 8, срочность в новом рассказе отпала; отправленным, очевидно, не позднее 23—24 феврале, он успел к следующему номеру.
Иван Матвеич
Впервые — «Петербургская газета», 1886, № 60, 3 марта, стр. 3, отдел «Летучие заметки». Подпись: А. Чехонте.
Включено в первое издание сборника «Пестрые рассказы» (СПб., 1886).
Вошло в издание А. Ф. Маркса.
Печатается по тексту: Чехов, т. I, стр. 340—346.
Для «Пестрых рассказов» Чехов, видимо, совсем не правил текст (были устранены лишь ошибки газетного набора: «расскажите» вместо «расскажете» и «бить ею» вместо «бить ей»).
Когда готовилось издание А. Ф. Маркса, литератор П. П. Перцов обратился к Чехову с письмом (24 марта 1899 г. — ГБЛ) от имени читателей. Он просил включить в собрание сочинений несколько рассказов, входивших в первое издание «Пестрых рассказов», но затем исключенных из сборника. В их числе был назван и «Иван Матвеич» («Очень хорош!»).
Готовя текст для собрания сочинений, Чехов сократил рассказ, изменил профессию персонажа (в первоначальном тексте «ученый» именовался «одним из достаточно известных русских писателей») и провел большую стилистическую правку.
М. П. Чехов вспоминал: «Самый герой этого рассказа, Иван Матвеич, списан с моего же брата Ивана, когда тот еще до поступления своего в учителя, нуждаясь в заработке, ходил через всю Москву к жившему тогда в Сокольниках писателю П. Д. Боборыкину записывать под его диктовку» (Вокруг Чехова, стр. 103).
При жизни Чехова рассказ был переведен на болгарский, немецкий и сербскохорватский языки.
Ведьма
Впервые — «Новое время», 1886, № 3600, 8 марта, стр. 2, отдел «Субботники». Подпись: Ан. Чехов.
Включено в сборник «В сумерках», СПб., 1887; печаталось во всех последующих изданиях сборника.
Вошло в издание А. Ф. Маркса.
М. П. Чехов вспоминал, что недалеко от Бабкина «близ Дарагановского леса стояла одинокая Полевщинская церковь, всегда обращавшая на себя внимание писателя. В ней служили всего только один раз в год и по ночам до Бабкина долетали только унылые удары колокола, когда сторож звонил часы. Эта церковь, с ее домиком для сторожа, у самой почтовой дороги, кажется, дала Чехову мысль написать „Ведьму“ и „Недоброе дело“» (М. П. Чехов. Антон Чехов и его сюжеты. М., 1923, стр. 34—35).
Судя по замечанию Чехова в письме к Д. В. Григоровичу от 28 марта 1886 г., «Ведьма» была написана за одни сутки.
Отправляя рассказ в «Новое время», Чехов писал 21 февраля 1886 г. А. С. Суворину: «На этот раз шлю рассказ, который ровно вдвое больше предыдущего и… боюсь, вдвое хуже…» (до «Ведьмы» в газете «Новое время» был напечатан рассказ «Панихида» — стр. 351 этого тома).
Однако опасения Чехова были напрасны. В письме от 6 марта 1886 г. Лейкин сообщал ему: «Рассказывал мне Суворин, что Вы прислали ему большую повесть. Хвалил» (ГБЛ).
После выхода «Нового времени» Чехов писал В. В. Билибину: «„Ведьма“ многим ‹…› не понравилась… Но что делать! Нет тем, да и чёрт толкает под руку такие штуки писать…» Билибин отвечал 14 марта: «Говорят (NB. Лейкин), что Суворину очень понравилась „Ведьма“ Ваша, что он просто в восторге. О себе этого не скажу. Прочитал я с истинным удовольствием по поводу мастерства, с которым написан рассказ. В нем много таланта. Описание природы превосходно. Но, я думаю, не вполне достойно употреблять талант на воспроизведение крайне чувственных картин, граничащих… с „заграничными картинками“ ‹…› „Реальность?“ А Тургенев не был разве реалистом? Так ли бы он написал эту тему? Я поклонник реализма, но меня коробит от описания грязных ног дьячка. Потом, рядом с такой реальностью — чисто фантастический элемент в образе дьячка, который серьезно считает свою жену ведьмой. Это не вяжется» (ГБЛ).
Ф. О. Шехтель писал Чехову 12 марта, что натуралистические подробности в описании дьячка «круче всякого золаизма» (ГБЛ).
Высоко оценил рассказ Д. В. Григорович, указав, однако, на те же погрешности: «Правдивость, реализм не только не исключают изящества, но выигрывают от последнего. Вы настолько сильно владеете формой и чувством пластики, что нет особой надобности говорить, например, о грязных ногах с вывороченными ногтями и о пупке у дьячка. Детали эти ровно ничего не прибавляют к художественной красоте описания, а только портят впечатление в глазах читателя со вкусом. Простите мне великодушно такие замечания; я решился их высказать потому только, что истинно верю в Ваш талант и желаю ему ото всей души полного развития и полного выражения» (письмо от 25 марта 1886 г. — Слово, сб. 2, стр. 200—201). В этот же день в письме к А. С. Суворину Григорович сообщил о Чехове: «Я сегодня написал ему длинное письмо. Думаю, оно будет ему приятно и не совсем бесполезно» (ЦГАЛИ).
Отвечая Д. В. Григоровичу, Чехов писал 28 марта 1886 г.: «Я с Вами во всем согласен. Циничности, на которые Вы мне указываете, я почувствовал сам, когда увидел „Ведьму“ в печати».