Себастьян (ЛП), стр. 18

Холод пронизал его до самых костей, и Себастьян сомневался, удастся ли ему когда-нибудь согреться. Он отбросил эту мрачную мысль и направился на кухню, чтобы запустить кофеварку. Надвигалась война, в которой нужно будет сражаться. Вчера он целый день игнорировал Стефана. По опыту он знал, что жизнь не делала пауз ни для удовольствия, ни для боли.

Пришло время вернуться к реальной жизни. Пришло время двигаться дальше.

Глава 22

В цирке был редкий выходной, и в результате там было почти пусто, когда вернулась Николетт. Все готовились уехать на следующий день, и хоть завтра обещало суету сборов и переезда, утро было тихим.

Николетт мечтала о дне, полном суетливых клиентов и возбужденной толпы, в которой можно затеряться. Опустошенный цирк задел в ней какие-то глубинные струны, и она задалась вопросом, не пора ли двигаться дальше. За последние несколько лет она так часто переезжала, что путешествия с цирком не сильно изменили ее жизнь. Поскольку Николетт не заключала контракта, она меньше зависела от руководства, чем артисты и работники большого шатра. Пока она держала трейлер в приемлемом состоянии, она могла покинуть цирк через несколько дней.

Николетт задумалась о маршруте переезда, потому что это было проще, чем думать о Себастьяне. Она была перед ним в огромном долгу. Она знала, что он нарушил правила просто потому, что позволил ей остаться самой по себе. Что он провел целый день, тренируя ее и помогая ей расти, что вовсе не входило в его должностные обязанности.

Нет, это не долг, это любовь, прошептал предательский голос разума, и как только эта мысль пустила корни, Николетт уже не могла этого отрицать. Хоть эти слова и были сказаны в агонии страсти, они были правдивы. И даже если бы она не поверила, доказательство этого присутствовало в его ауре. Николетт всегда будет лелеять воспоминание о том золотистом сиянии вокруг его головы. Такое нечасто увидишь, и она не сомневалась, что если бы чтец ауры взглянул на нее саму, он или она увидели бы то же самое в ее ауре.

У Вацека было немало книг, и одна из них говорила, что аура истинной любви встречается редко. Возможно, один из пятидесяти человек хоть раз за всю жизнь испытывает это — и еще меньше людей способны сохранить это чувство. Они с Себастьяном обрели нечто особенное, и Николетт дрожала от осознания, что это осталось позади.

Ее мрачные мысли прервал Карас, приземлившийся на ее голову, а когда она не отреагировала сразу же, он бережно клюнул ее. С усталой улыбкой Николетт протянула голову и позволила своему питомцу усесться на ее запястье. Он ласково каркнул, а потом демонстративно завертел головой в разные стороны, как будто ища Себастьяна.

— Даже не начинай, — вздохнула Николетт.

Но она не сумела даже восхититься сообразительностью своего питомца. Иногда она гадала, зачем Карасу оставаться с ней, когда он мог исследовать весь мир. Но чаще всего она просто была благодарна за его компанию и безусловную преданность.

Николетт пересекла территорию цирка и направилась в свой шатер. Посетителей не было, но по крайней мере она могла собрать вещи для завтрашнего переезда. Жизнь с бродячим цирком ей подходила, и ей нравилось это место. Однако сердце и разум изнывали от какого-то беспокойства. Николетт почти добралась до шатра, когда Карас внезапно оживился. С истошными каркающими криками он сорвался с ее запястья и принялся летать над ее головой, пронзительно крича и угрожая ее оглушить.

Николетт взвизгнула от неожиданности и вскинула руку, чтобы защититься от своего питомца.

— Что на тебя нашло? — вскрикнула она.

Николетт нырнула в шатер, чтобы защититься от его паникующих взмахов крыльев. Темнота шатра сильно контрастировала с дневным светом, но она тут же осознала, что не одна. Николетт обладала развитыми инстинктами и не стала задаваться вопросом, что происходит. Вместо этого она развернулась и попыталась выбежать на улицу, но толстая рука схватила ее за талию и удержала на месте. Николетт раскрыла рот, чтобы закричать, но вонючая тряпка накрыла ее лицо. Она вспомнила приемы самообороны, которым Себастьян учил ее буквально накануне. Потом краем глаза заметила проблеск ауры мужчины прежде, чем весь мир завертелся. Последнее, что она унесла с собой во тьму — тошнотворное белое сияние с проблесками серого.

Глава 23

Во время охоты Себастьян путешествовал максимально налегке. Как и большинство солдат Корпуса, он возил с собой ножи, но обычно в багажнике своей машины он держал несколько комплектов темной одежды, бумажник и пару ботинок. Остальное предоставлялось безопасными домами, в которых он останавливался, или же он мог обойтись без этого.

Наступило утро, и он ответил на звонок Стефана, который дал ему координаты для рапорта и информацию о следующем задании.

— Как это выглядит? — на автомате спросил Себастьян, и Стефан вздохнул.

— Сложно сказать. Мы будем знать больше, когда ты выберешься оттуда и расскажешь нам все.

— Аа, — Себастьян скорчил гримасу и готов был повесить трубку, но Стефан его остановил.

— Что там произошло?

— Жаждешь слухов?

Стефан сухо усмехнулся.

— Едва ли. Скажем так, из всех офицеров Корпуса, которых я координирую, ты почти мечта. Ты отвечаешь, когда обещал ответить, ты не пропадаешь со связи. Ты выполняешь работу и приступаешь к следующему заданию.

— Но?

— Но вчера это напоминало попытки пробить кирпичную стену. Что произошло? Я могу спросить тебя сейчас как друг, или же когда ты придешь отчитываться, а я буду в униформе.

Себастьян стиснул зубы, но что хуже всего, он понимал, что Стефан прав.

— Я подожду до отчета, — коротко ответил Себастьян. — Дело сделано. Миссия завершена. Вот и все.

— Не верю тебе, но поступай, как считаешь нужным, приятель.

Себастьян повесил трубку и покачал головой. Он хотел выбраться из Бостона. Он знал, что в будущем этот город станет для него закрытой книгой. Он не сможет смотреть на его улицы, не думая о ней. Но он не знал, сумеет ли это вынести, не имея возможности посмотреть на нее, коснуться ее.

Себастьян отнес сумку в машину и на мгновение задумался, почему так упорно это оттягивал. Солнце все выше поднималось на небе, и ему предстояло провести в дороге добрых восемь часов. И все же он ждал, хоть и не мог сказать, чего именно. Он потянулся сознанием к земле, простираясь вокруг и чувствуя шаги проходящих мимо людей. Их торопливая ходьба успокоила его, заставила открыть разум для жизней, проходивших мимо него.

Посмотрев в ярко-голубое небо, Себастьян почти не удивился, увидев кружащее над ним темное пятно. Карас хрипло и испуганно кричал. Себастьян быстро подставил птице запястье. Африканский ворон был цел и невредим, но распушил все свои перья, а звуки, которые он издавал, пугающе походили на плач ребенка, и от этого волоски на шее вставали дыбом. Себастьян тут же понял, что с Николетт что-то случилось. Фамильяры реагировали на состояние своей ведьмы или колдуна, и такое беспокойство со стороны животного означало нечто серьезное.

Себастьян на секунду поколебался, но потом махнул рукой, подбрасывая Караса в воздух. Птица захлопала крыльями, чтобы удержаться на лету, а Себастьян залез в машину. На мгновение он засомневался, поймет ли ворон, чего он хотел, но через считанные секунды ворон полетел, устремляясь на запад, к краю города. Себастьян ехал как можно быстрее, страхи по поводу ускользнувшего от него тамплиера не давали ему покоя. Довольно могущественному тамплиеру пришлось держаться подальше целых двадцать четыре часа. Но теперь, похоже, худшие страхи Себастьяна воплощались в жизнь.

— Пожалуйста, пожалуйста, пусть с ней все будет хорошо, — прошептал он.

Он мог лишь молиться, чтобы Николетт продержалась до его прихода.

Глава 24

У Николетт кружилась голова, и открыв глаза, она почувствовала себя так, будто пытается выплыть сквозь многочисленные слои ваты. Поначалу она была сбита с толку. Она помнила, как находилась снаружи шатра. Она хотела собрать вещи перед завтрашним отъездом цирка. Но сейчас она не в своем шатре и не в цирке вообще. Попытавшись пошевелиться, она осознала, что связана по рукам и ногам. Внезапно она вспомнила, как на нее напали, и напряглась от страха.